Луи Буссенар - Бессребреник среди желтых дьяволов
— Отпусти его, — сказал Редон юноше.
Буль-де-Сон бросил тело на землю, а репортер в мгновение ока стянул со стола скатерть, превратив ее в веревку, и связал офицера. Тот не успел даже прийти в себя. Интересно, мертвы ли те двое? Журналиста это не волновало. Он взял оружие и патроны, снабдив также Буль-де-Сона и Туанг-Ки. Офицерская сабля досталась Пьеко. Затем Редон потащил слегка взбудораженных и одновременно восхищенных друзей к выходу. Одним движением закрыв за собой дверь на два оборота, он сломал ключ и бросил его в щель между ступеньками. Теперь замок был заперт, и заперт навсегда.
Все спустились вниз к потайной двери и, открыв ее, гуськом стали продвигаться по каменной лестнице. Через несколько минут они остановились. Темнота была такой, что беглецы рисковали сломать шею, особенно юная Янка, которую Буль-де-Сон пытался поддерживать.
К счастью, старик прихватил витую восковую свечу, с которой обычно ходили в погреб, и спички. Он зажег свечу и передал Пьеко, и тот, протиснувшись вперед, возглавил шествие.
Янка не ошиблась — в конце спуска шла подземная галерея под крутыми сводами. Здесь, видимо, давно не ступала человеческая нога, так как весь пол был усыпан камнями, которые под воздействием влаги отделялись от стен.
Наконец беглецы дошли до закрытой двери, о которой упоминала Янка. Ранее девушке не удалось ее открыть. А что Редон? Взяв из рук Пьеко свечу, он быстро, но внимательно осмотрел дубовую конструкцию, перемещая свет из угла в угол. Весело усмехнувшись, репортер жестом приказал компаньонам отойти подальше, затем сам отступил на несколько шагов и, разбежавшись, навалился что есть мочи на дверь. Разбухшие от холода и воды, сочившейся со стен, доски с грохотом рухнули на землю.
Беглецы продолжили путь. Почва под ногами стала тверже, чувствовался легкий наклон вниз. Где они находились и куда шли — никто из них не задумывался. Главное — бежать, и это было лучше, чем оставаться во власти японцев.
Вдруг идущий первым Редон остановился. В глубине подземелья послышались крики и выстрелы. Пригнуться или склониться было не во французском характере. «Идем на пушки», — скомандовал сам себе репортер, задаваясь, однако, вопросом, уж не русские ли это организовали удачный ответный демарш[51].
Подземные переходы пересекались и путались. Люди шли почти вслепую с одной лишь надеждой — найти выход наружу. Наконец они увидели свет фонарей и услышали яростные, похожие на рычание диких зверей, крики разъяренных людей.
Неожиданно возник еще один коридор, еще одна дверь. Именно за ней дрались и убивали друг друга люди… Редон, имевший твердое убеждение, что настоящее благоразумие состоит в наивысшем безрассудстве, ринулся на нее. Дверь в отличие от первой крепче держалась в каменном обрамлении. Он толкал ее плечами, стучал кулаками. Туанг-Ки помогал ему, как мог. Надо отметить, что, несмотря на преклонный возраст, старик был крепкий как бык. Годы не ослабили его могучего здоровья. Пьеко, Буль-де-Сон и даже хрупкая Янка также прыгали и суетились вокруг дубовой конструкции, за которой шел настоящий бой. Все пятеро трясли, расшатывали ее, пинали ногами толстые доски, и в конце концов дверь поддалась. Падая, она увлекла за собой не только беглецов, но также камни со стен и потолка. Свод на протяжении нескольких метров обрушился, засыпая обломками дерущихся, но не поранив Редона с друзьями, которые уже проскочили вперед. Француз, с пистолетом в одной руке и саблей в другой, смело ринулся навстречу неизвестности.
ГЛАВА 6
Корейцы дрались с безрассудством смертников. Столкновение произошло на площади приблизительно в два квадратных метра, как раз под памятником одного из самых древних маньчжурских королей. Корейцы выстрелили в толпу и на мгновение парализовали действия противника. Первые ряды даже отступили немного. Но тут подоспели другие нападавшие, и все вновь пришло в движение. Люди, толкая и пихая друг друга, рвались вперед. Страшный бой продолжался.
Несмотря на то, что часть фанатиков заблудилась в лабиринтах подземелья, оставались еще человек пятьдесят, вооруженных ножами, секирами и еще чем-то, заменявшим оружие. То и дело раздавались ружейные выстрелы, и люди падали на землю. Появились первые убитые и раненые, тела наваливались друг на друга, загораживая проход другим. Крики стали громче. Разъяренная и опьяненная кровью толпа не понимала причины задержки. Безумцев не пугало ничто и ничто не могло остановить. Не колеблясь, маньчжуры бросались под пули, затаптывая раненых и шагая по трупам. Они были уже в метре от корейцев, сохранявших удивительное хладнокровие и продолжавших без устали стрелять.
Вуонг-Тай находился, как всегда, впереди, выделяясь высоким ростом на фоне своих соратников. Он твердо решил умереть, но прежде убить как можно больше нападавших. Холодные камни подземелья стали его молчаливыми сообщниками. Они невольно защищали принца, превратившись из некрополя в конспиративный генеральный штаб. Пусть его обнаружат, возможно, предадут смерти, пусть! Всему свое время — битве и гибели. Тайное общество, которое возглавлял Вуонг-Тай, называлось Хонг-Так, что означало «отчаявшиеся».
Теперь противник находился так близко, что ничего не оставалось, как взяться за ножи и ввязаться в рукопашный бой. Использовать ружья не представлялось возможным. Сколько их там еще, этих головорезов? За первым следовал второй, третий… Одни падали, поверженные, их сменяли другие, и так до бесконечности.
Двое корейцев уже оказались заколотыми, и их тела исчезли в вихре баталии[52]. Да, это была месть за поруганных идолов[53]. За двумя погибшими последовали еще и еще.
Внезапно за спинами заговорщиков послышался какой-то шум. Неожиданно в стене открылась дверь, и в тот же миг обрушился свод. Нападавшая орда оказалась погребена под каменными обломками. Неужели это новые убийцы? Неужели смерть окружила их со всех сторон?
Нет, это Поль Редон пришел на помощь. Он увидел лишь, как дикая толпа людей со звериными лицами нападала на небольшую группу смельчаков. Ружья японцев, производства Англии или Германии, сказали свое веское слово. Новая атака захлебнулась, маньчжуры отступили — слишком многие были убиты, ранены или погибли под рухнувшим сводом. Крики ярости сменились хрипами боли и отчаянья. Безумцы бросились наутек, думая, что их преследуют демоны мести.
Из одиннадцати корейцев шестеро остались в живых. Рядом с ними, в хаосе отгремевшего боя, указывались очертания Редона, Буль-де-Сона, Пьеко и Янки. Слава Богу, никто из них не пострадал.
