Луи Буссенар - Среди факиров
Луи Буссенар - Среди факиров краткое содержание
Луи Буссенар
Среди факиров
ЧАСТЬ 1
ТУГИ-ДУШИТЕЛИ
ГЛАВА I
Счастливая семья. — Письмо. — В Калькутте. — Майор Леннокс, герцог Ричмондский. — Дворянство и бедность. — 25 милл. франков. — Ужасные последствия. — Удар ножом.
Тяжелая дверь тихонько отворилась, и в столовую вошла европейская служанка с подносом в руках.
Перед столом под большим опахалом, мерное раскачивание которого навевало приятную свежесть, три особы дожидались полдника.
Это были молодая женщина и двое ее детей-подростков — брат и сестра.
— Как вы опоздали сегодня, милая Кэтти! — с живостью воскликнула молодая женщина. — Патрик и Мэри умирают с голоду, и я сама страдаю уже целые полчаса!..
Это замечание, сделанное тоном дружеского упрека, нимало не огорчало ту, к которой относилось.
Она добродушно засмеялась и прервала хозяйку нежным и фамильярным тоном преданных слуг:
— Я приехала из города полным галопом, и к тому же привезла с собой письма. Да, барыня письма, которые только что пришли из противной страны Африди, где ваш супруг, мой барин, и его трубач, мой муж усмиряют бунтовщиков…
При этих словах дети вскочили с мест с восклицаниями:
— Письмо от папы! Письмо от папы!
— Благодарю, Кэтти!
— Итак, я была права, заставив вас немного поголодать, молодые господа, и барыня меня простит! — И не ожидая ответа госпожи, добрая женщина поставила на стол корзину, где лежали письма, газеты и съестные припасы.
Потом она быстро ушла, между тем как мать и дети дрожащими руками перебирали пакеты, отыскивая письмо.
Весьма законное волнение, и его легко понять тем, кто знаком с бедствиями, которые могла принести с собой жестокая война, внезапно разгоревшаяся на границах Индо-Британской империи и Афганистана.
Это — ужасная война, которая не признает ни прав воюющих, ни жалости к раненым, ни уважения к мертвым.
Это — война без славы и без милосердия, где цивилизованная тактика, усовершенствованное оружие и храбрость английских войск не всегда могут восторжествовать над фанатизмом дикарей!
Мать схватила толстый, четырехугольный конверт с очень объемистым посланием. Это было одно из тех писем воина — мужа и отца, где душа изливается в каждой строке, в каждом слове, это был дневник, быстро набросанный на привале, в походе под вражеским огнем.
Прежде чем распечатать письмо, молодая женщина бросила полный любви взгляд на большой портрет во весь рост, изображающий офицера полка шотландских горцев Гордона.
Судя по наружности этого красивого офицера, главы этой семьи, ему можно было дать лет сорок.
Семейная группа, соединившаяся перед портретом, представляла собой прелестную картину живое воплощение здоровья, силы, счастья и любви.
Мать, стройная, высокая, темноволосая, казалась скорее старшей сестрой. Черты ее лица сильно напоминали сына, который, судя по его крепкому сложению, отличался юношеской силой и здоровьем. Молодая девушка была удивительно похожа на портрет офицера; те же голубые глаза, белокурые волосы, спокойный и решительный вид.
Патрику четырнадцать лет, а его сестре Мэри немногим более пятнадцати.
Теперь никто из маленькой семьи больше не думает о закуске, оставленной на столе.
Из окон, раскрытых настежь, обвитых лианами и обросших сильно пахнущим перечником и орхидеями с яркими цветочками, виднеется парк, в зелени и цветах которого тонет коттедж.
Здесь есть ярко-зеленые лужайки, посыпанные песком аллеи, разноцветные клумбы, крошечные пальмы-карлики, гигантские бамбуковые стволы, бананы с атласными листьями, огненные цветы со всеми оттенками пламени, цветущие манговые деревья с одуряющим запахом, а там и сям колоссальная смоковница, образующая одна целый лес; удивительная смесь тропической растительности и цивилизации, английский парк с роскошными растениями жаркого пояса.
Прямо против коттеджа вдали виднеется Угли, западная ветвь дельты Ганга, по которой беспрестанно снуют корабли и по берегу которой идет Circular Road, дорога, за час довозящая вас до Калькутты.
Там и сям выплывают из такой же густой зелени и цветов роскошные виллы, веселые коттеджи, образующие аристократическое предместье, называемое Garden-Reach (пространство, покрытое садами); тут живут, вдали от городского шума, чиновники, офицеры и некоторые представители промышленной или финансовой аристократии.
На тенистом дворе, на верандах и по вымощенным плитами коридорам индейские слуги прогуливаются или предаются своей неизлечимой лени.
Их тут десять человек на трех господ; они зевают, потягиваются, дремлют, и никто из них не делает ничего путного.
Несмотря на эту наружную роскошь, которая, впрочем, мало стоит, так как жалованье и пища этих слуг требуют удивительно малых расходов, — эта семья далеко не может считаться богатой.
Майор Леннокс благороден и беден. Он ведет свое происхождение от Карла Леннокского, герцога Ричмондского, сына английского короля Карла II и Луизы Керуалльской. Он мог бы по праву заседать в палате лордов, но ему помешала бедность. Итак, Карл Эдуард Леннокс, последний Ричмондский герцог шотландской ветви, должен ограничиться тем, что служит в чине майора в полку шотландских горцев Гордона и участвует в компании, которую Индия предприняла против возмутившихся африди.
Он не имеет ничего, кроме жалованья — двадцать тысяч франков на французские деньги; этого едва хватает ему и его семье.
Он женился на прекрасной молодой девушке, такой же бедной и благородной, как и он сам, и она родила ему двух детей, Патрика и Мэри, их радость и гордость. Ужасный индийский климат всегда щадил их; они обладают из ряда выходящим умом, они обожают друг друга и, несмотря на бедность, наслаждаются полным, абсолютным счастьем, которое ничто никогда не в силах было нарушить.
Медленно, с каким-то нежным уважением молодая мать открыла конверт, из которого высыпалось много листков, исписанных мелким сжатым почерком.
На одном из листков очень старательно начерчен план с замечаниями и ссылками. Внизу написано несколько слов.
«Спрячьте этот набросок в безопасном месте, берегите его хорошенько и ни за что с ним не разлучайтесь. От него зависит будущность и богатство наших детей».
— Как это все странно! — шепчет она. — Посмотрите, милые дети, что папа посылает нам.
— Читай, мама, читай! — сказали дети с полными слез глазами и бьющимся сердцем.
Немного стесненным голосом, медленно, почти торжественно, мать начала чтение этого письма, которое должно было так трагически повлиять на их судьбу.
«Шакдарский лагерь, 1 сентября 1897.
