Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада
– Если вы передадите мне то, о чем он вас просил, может быть, я сумею
лучше разобраться…
Лорд Джулиан смешался. Дело было весьма деликатным и требовало очень
осторожного подхода; впрочем, его не столько заботило то, как выполнить
поручение капитана Блада, сколько то, как использовать его в своих
собственных интересах. Его светлость, весьма опытный в искусстве обращения с
женским полом и всегда чувствовавший себя непринужденно в обществе светских
дам, испытывал сейчас странную неловкость перед этой прямой и бесхитростной
девушкой – племянницей колониального плантатора.
Они шли молча к освещенному ярким солнцем перекрестку, где аллею
пересекала дорожка, ведущая по направлению к дому. Здесь в солнечных лучах
порхала красивая, величиной с ладонь бабочка, шелковистые крылышки которой
отливали пурпурными тонами. Блуждающий взгляд его светлости следил за
бабочкой до тех пор, пока она не скрылась из виду, и только после этого он
ответил:– Мне нелегко говорить, разрази меня гром! Этот человек заслуживает
лучшего к себе отношения. И говоря между нами, мы все мешали ему стать иным:
ваш дядя – тем, что не мог расстаться со своим озлоблением, а вы… вы,
сказав ему, что королевской службой он искупит свое прошлое, не захотели
признать за ним этого искупления, когда он перешел на службу королю. И вы
так поступили, несмотря на то что только забота о вашем спасении была
единственной причиной, заставившей его принять такое решение.
Она отвернулась от него, чтобы лорд Уэйд не увидел ее лица.
– Я знаю, теперь я знаю! – мягко сказала она и после небольшой паузы
задала вопрос: – А вы? Какую роль сыграли в этом вы? Почему вам нужно было
вместе с нами портить ему жизнь?
– Моя роль? – Он снова заколебался, а затем отчаянно ринулся вперед,
как обычно поступают люди, решившись поскорей сделать то, чего они боятся.
– Если я понял его правильно, то мое, хотя и пассивное, участие тем не
менее было очень активным… Умоляю вас не забывать, мисс Арабелла, что я
только передаю его собственные слова. От себя я ничего не добавляю… Он
сказал, что мое присутствие затруднило ему восстановить свое доброе имя в
ваших глазах. А без этого ни о каком искуплении для него не могло быть и
речи.
Она тревожно посмотрела ему прямо в глаза и в недоумении нахмурилась.
– Он считал, что ваше присутствие помешало ему восстановить свое
доброе имя?.. – повторила она. Было ясно, что она просит разъяснить
значение этих слов.
И он, краснея и волнуясь, стал путанно и сбивчиво объяснять ей:
– Да, он сообщил мне это в таких выражениях… я понял из них то, на
что хочу очень надеяться… но не осмеливаюсь верить… богу известно, что я
не фат, Арабелла. Он сказал… Прежде всего позвольте мне рассказать вам с
самого начала – вы поймете мое положение. Я явился к нему на корабль, чтобы
потребовать немедленной выдачи вашего дяди. Блад рассмеялся мне в лицо. Ведь
полковник Бишоп был заложником его безопасности. Приехав на корабль, я сам,
в своем лице, дал ему еще одного заложника, по меньшей мере столь же
ценного, как и полковник Бишоп. И все же капитан попросил меня уехать. Он
сделал это совсем не из страха перед последствиями – нет, он вообще ничего
не боится. Он поступил так и не из какого-то личного уважения ко мне.
Напротив, он признался, что ненавидит меня по той же причине, которая
вынуждает его беспокоиться о моей безопасности…
– Я не понимаю, – сказала она, когда лорд Джулиан запнулся на
мгновение. – Все это как-то противоречиво…
– Это так только кажется… а дело в том, Арабелла, что этот
несчастный осмелился… полюбить вас.
Она вскрикнула и схватилась рукой за грудь. Сердце у нее учащенно
забилось. В изумлении она смотрела на лорда Джулиана.
– Я… я напугал вас? – озабоченно спросил он. – Я опасался этого,
но все же должен был вам рассказать, чтобы вы наконец знали все.
– Продолжайте, – попросила она.
– Хорошо. Он видел во мне человека, мешавшего ему, как он сказал,
добиться вашей взаимности. Он с удовольствием расправился бы со мной, убив
меня на дуэли. Но, поскольку моя смерть могла бы причинить вам боль и
поскольку ваше счастье для него драгоценнее всего на свете, он добровольно
отказался задержать меня как заложника. Если бы ему помешали отплыть и я мог
бы погибнуть во время боя, то возможно, что… вы стали бы оплакивать меня.
На это он также не соглашался. Он сказал – я точно передаю его слова, –
что вы назвали его вором и пиратом и если из нас двоих вы предпочли меня, то
ваш выбор, по его мнению, был сделан правильно. Поэтому он предложил мне
покинуть корабль и приказал своим людям доставить меня на берег.
Глазами, полными слез, она взглянула на него.
Затаив дыхание, он сделал шаг по направлению к ней и протянул ей руку:
– Был ли он прав, Арабелла? Мое счастье зависит от вашего ответа.
Но она молча продолжала смотреть на него. В глазах ее стояли слезы.
Пока она молчала, он не решался подойти к ней ближе.
Сомнения, мучительные сомнения овладели им. А когда она заговорила, он
сразу же почувствовал, насколько верными были эти сомнения.
Своим ответом Арабелла сразу дала понять ему, что из всего сказанного
им до ее сознания дошла и осталась в нем только та часть его сообщения,
которая касалась чувств Блада к ней.
– Он так сказал?! – воскликнула она. – О боже мой!
Она отвернулась от него и сквозь листву апельсиновых деревьев,
окаймлявших аллею, стала смотреть на блестящую гладь огромной бухты и холмы,
видневшиеся вдали. Прошло несколько минут. Уэйд стоял, со страхом ожидая,
что она скажет дальше. И вот Арабелла наконец заговорила снова – медленно,
словно размышляла вслух:
– Вчера вечером, когда мой дядя полыхал таким бешенством и такой
злобой, я начала понимать, что безумная мстительность – это свойство тех
людей, которые поступают дурно и неправильно. Они доводят себя до безумия,
чтобы оправдать любые свои поступки. Я слишком легко верила всем ужасам,
которые приписывали Питеру Бладу. Вчера он сам объяснил мне эту историю с
Левасером, которую вы слыхали в Сен-Никола. А сейчас вы… вы сами
подтверждаете его правдивость и порядочность… Только очень хороший человек
мог поступить так благородно…
– Я такого же мнения, – мягко сказал лорд Джулиан.
