Тайна Моря - Стокер Брэм

— Пока не оправлюсь от потрясения, проку от меня немного, — сказал он. — А отдых, если я останусь здесь, пойдет на пользу, и уже утром я смогу вас поддержать.

Я спросил, не боится ли он оставаться один в нынешнем беспомощном состоянии. Его ответ показал большое здравомыслие.

— Единственные, кого я могу бояться, — последние, кто сюда придет!

Я устроил его как можно удобнее и подвесил защелку двери так, чтобы она заперлась за мной. Затем вскочил на велосипед и помчал сломя голову в Кром. Время уже было к утру, мужчины готовились к дневной работе. Я и Каткарт обсудили новое развитие событий со старшим сыщиком. О сокровищах я не рассказывал. Они пропали, но я мог хотя бы поберечь чувства испанца. Достаточно знать о нападении на дона Бернардино и о том, что из моего дома забрали все, что было ценного. Пока я говорил о практической стороне предстоящей работы, меня посетила идея. Очевидно, их тайное убежище находилось неподалеку; почему бы ему не быть в пустом доме? Я сказал об этом товарищам, и те согласились, что стоит немедленно приступить к поискам. Поэтому мы решили, что, как только все проснутся, один сыщик поедет в Эллон, а второй — в Абердин узнавать у агентов, какие дома в настоящий момент пустуют. Тем временем я просмотрел список приходских домов и обнаружил, что два сдаются, но никем не заняты: в Окерисе и Ардиффери. Первым мы решили проверить дом в Ардиффери, поскольку он был ближе в сети перекрестков по дороге к Фрэзербургу. Когда мы составляли планы передвижений, два следопыта, рвавшиеся продолжить начатое вчера, сказали, что им с нами по пути, поскольку место, куда они собирались, находилось в том же направлении. Двоих мы оставили в замке, а остальные выехали вместе с нами.

Мы ехали в бричке, и следопыты по пути показывали, как шли за похитителями. Мне это дарило дразнящую надежду, что мы и правда едем по той же дороге, где проезжала Марджори. Втайне я верил, что мы не ошиблись. Что-то внутри это подсказывало. В былые дни — как будто бы оставшиеся в далеком прошлом, — узнав, что у меня есть Второе Зрение, я стал так доверять своей интуиции, что теперь эта уверенность вернулась как нечто совершенно реальное. О! Как я мечтал, чтобы этот таинственный дар помог моей любимой. Что бы я только ни отдал, лишь бы хоть краем глаза увидеть ее сейчас, как я раньше видел Лохлейна Маклауда или духов Мертвых у Скейрс. Но в том и суть сверхъестественной силы: она не слушается приказов, насущных желаний, страдания или мольбы, а действует лишь своими неисповедимыми и непредсказуемыми путями. Пока я об этом думал, надеялся и молился со всей силой кровоточащего сердца, я вдруг почувствовал нечто похожее на то состояние, в котором приходили прошлые видения. Я забыл обо всем вокруг и с удивлением опомнился, когда заметил, что бричка остановилась и два следопыта сходят. Мы договорились вернуться к ним после посещения дома пастора в Ардиффери и узнать об их успехах. У них не было особых надежд найти следы двухдневной давности на этих пыльных дорогах.

Дорога на Ардиффери вильнула налево и еще раз налево, поэтому, прибыв на место, мы все еще оставались недалеко от наших людей, если следовать по прямой.

Приходской дом в Ардиффери — место одинокое, поблизости от церкви, но на немалом расстоянии от клэхена [61]. Церковь с собственным кладбищем стоит в низине, окруженная внушительным забором. Сад дома словно отвоевали у леса. Нас встретили узкие железные ворота и прямая тропинка к дому; одно ответвление шло направо, к петляющему проезду среди сосен, ведущему к конюшне и надворным постройкам позади дома. На воротах висело печатное объявление, что дом со всей территорией и садами сдается до Рождества. Ключ и подробности можно получить у миссис Макфи, торговки на перекрестке Ардиффери. Здесь царила атмосфера запустения, рос бурьян, и даже с дороги было видно, как запылились окна.

По мере приближения во мне росло странное чувство удовлетворения — и я едва ли могу описать его подробнее. Это была не радость, не надежда, но с моей души словно приподняли пелену. Мы оставили бричку на дороге и подошли по тропинке к дому. Постучались ради проформы, хотя и знали, что если те, кого мы разыскиваем, находятся внутри, то вряд ли они нам ответят. Оставив одного человека у дверей на случай, если кто-то появится, мы обошли дом. На середине пути, где дорога уходила в поля, шедший перед нами старший сыщик вскинул руку. Я сразу же увидел, что его остановило.

Хотя дорога была нехоженой и заросшей, гравий отсюда и до задней части дома недавно разровняли.

Почему?

Единственным ответом на общий негласный вопрос был такой: Марджори — или кто-либо еще — намеренно или нет оставила следы, а банда пыталась их замести.

Глупцы! Сама попытка замести следы их и раскрыла.

Глава XLVII. Немой заговорит

Люди Секретной службы окружили дом, бесшумно распределяясь в разные стороны в ответ на жесты их начальника. Когда они разошлись, инстинктивно прячась от окон дома, насколько позволяли окрестности, я заметил, что у каждого наготове оружие. Все знали, с кем имеют дело, и рисковать не собирались.

Макрэй сказал мне:

— Я поеду за ключом! Я знаю эти места лучше любого из вас; я обернусь за несколько минут и один буду не так заметен.

Выйдя за ворота, он велел кучеру отъехать и спрятаться за поворотом. Тем временем люди окружали дом, располагаясь так, чтобы из него и мышь не проскочила. Старший сыщик подергал заднюю дверь, но она была заперта — судя по всему, на засовы сверху и снизу.

Меньше чем через четверть часа вернулся Макрэй и сказал, что миссис Макфи сама торопится к нам с ключом. Он предлагал отвезти ключ, объяснив, кто он такой, но она ответила, что приедет лично, поскольку пускать его и других господ в дом без сопровождения неуважительно. Через пару минут она была с нами; старший сыщик, Каткарт и я остались с Макрэем, прочие затаились в ожидании снаружи. Замок поддался не сразу, но скоро мы вошли внутрь следом за миссис Макфи. Пока она открывала створки в задней комнате — очевидно, кабинете священника, — Каткарт и старший сыщик быстро, но тщательно обыскали дом. Вернулись они раньше, чем старушка управилась, и покачали головой.

Когда внутрь проник свет, перед нами предстал немалый беспорядок. Очевидно, недавно здесь побывали люди, поскольку всюду попадались посторонние предметы. Среди них — кувшин для умывания и таз с грязной водой, одеяло и подушки на диване, немытые чашка и тарелка на столе. На каминной полке стоял огарок свечи.

Увидев состояние кабинета, старушка в ужасе и изумлении всплеснула руками:

— Вот так так! Должно быть, здесь побывали бродяги. Да еще в кабинете священника! Все вверх дном перевернули, даже книжки перепутали. Ну и ну! Вот хозяин огорчится!

Во время ее речи мои глаза не упускали ни детали. Вдоль одной стены стоял шкаф — наверху самодельные полки были больше по высоте, чтобы принимать книги всех размеров. В комнате хватало книг, чтобы их заполнить, но некоторые полки с правой стороны были пусты, а на полу лежали стопки книг. Их не разбросали в беспорядке, а ровно расставили на полу. Похоже, их снимали по несколько сразу и укладывали в том же порядке, словно для того, чтобы потом вернуть. Но вот книги на полках! Неудивительно, что старушка, не знавшая всего, удивилась: еще ни одна библиотека не видела такого беспорядка. Редкий том стоял рядом с товарищем из одного собрания, а если и стоял, то другие в серии отсутствовали или находились на другой полке. Одни тома стояли вверх ногами, другие — корешком внутрь, к стене. Никогда я еще не встречал такого разброда. И все же!..

И все же это спланировала умная и решительная женщина, сражавшаяся за свое выживание — за свою честь. Марджори, явно оставшись без письменных принадлежностей — в комнате не было ни пера, ни чернил, ни карандаша — и наверняка получивши под угрозой жизни запрет оставлять послания, все же смогла под носом у похитителей, у всех на виду что-то написать, — если бы только еще знать, как это прочесть. Расстановка книг была лишь очередной версией нашего двухбуквенного шифра. Книги в правильном положении представляли собой «a»; все остальные — «b». Я позвал человека с блокнотом, и он записывал слова в шифре под мою диктовку. О, как же забилось от страха, любви и гордости мое сердце, когда я разглядел в послании моей дорогой жены истинный смысл слов: