Тайна Моря - Стокер Брэм
Остальные вернулись где-то через три часа, но все — с одной и той же историей: беглецы не могли укрываться ни в одном приходском доме, арендованном через агента, и ни в одном сданном хозяевами. Последними прибыли два следопыта, измотанные и разочарованные. Они теряли след несколько раз, но находили на следующем перекрестке. Окончательно они его потеряли на пыльной дороге под Ардиффери и сдались, только когда стало смеркаться. Они считали дело безнадежным, потому что не смогли найти след на расстоянии в четверть мили по обе стороны от места, где он стирался.
Этой ночью уже было поздно что-либо делать, и после ужина все, кроме одного караульного, отошли на несколько часов ко сну. Мы были обязаны вернуться к поиску еще до рассвета. Сам я не мог уснуть — думаю, я бы сошел с ума, если бы всю ночь оставался без дела. И тогда я решил съездить на велосипеде в Уиннифолд и узнать о новостях от дона Бернардино. Я не находил себе места без весточки от него.
У Уиннифолда все было спокойно, в доме не горел свет. Я захватил с собой копию ключа, которую давал Марджори и которую миссис Джек нашла на ее туалетном столике; но, когда я его вставил, он не повернулся. Замок был йельский, и маловероятно, что он вышел бы из строя без применения силы или без неуклюжести. Я списал поломку на то, что дон просто незнаком с таким механизмом. Так или иначе, здесь мне было никак не войти, поэтому я обошел дом кругом. Впрочем, все было закрыто — предыдущей ночью я сам за этим проследил. Поскольку через входную дверь я проникнуть не мог, мне оставалось попасть в собственный дом только силой. Я тихо постучался, затем погромче; я думал, возможно, по какой-либо причине дон решил заночевать в доме. Впрочем, в ответ не было ни звука, и я уже начал волноваться, не случилось ли что-то серьезное. Если так, время терять было нельзя. Что бы ни произошло, это значило, что похитители здесь уже побывали. Выломать дверь я мог и сам, ведь, позвав помощь из деревни, я бы только дал повод сплетням — хотя бы потому, что не стал дожидаться утра.
Я принес со двора, где еще оставались материалы строителей, шест от лесов, взгромоздил на плечо и разбежался, чтобы ударить его концом над замкóм. Удар оказался самым что ни на есть удачным, дверь распахнулась с такой силой, что отломилась ручка, врезавшись в стену коридора. На несколько секунд я замер, оглядываясь и проверяя, не привлек ли кого-нибудь шум, но все было спокойно. Тогда осторожно, с револьвером наготове в правой руке и велосипедным фонарем в левой я переступил порог.
Заглянув в обе гостиные первого этажа, я никого не нашел и потому опять закрыл входную дверь, подперев шестом. Быстро обшарил дом сверху донизу, заглядывая в каждую комнату и уголок, где кто-то мог бы прятаться. Дверь в подвал была заперта. Престранное дело — и к тому же ни следа дона Бернардино. Со внезапным подозрением я повернул в гостиную и поискал на столе, где лежали поднятые из пещеры шкатулки.
Их и след простыл! Кто-то все унес.
Поначалу я не сомневался, что виноват дон Бернардино. Мне тут же ярко вспомнился наш разговор, состоявшийся днем ранее в этой самой комнате; я снова увидел, как загорелся красный свет в его глазах, когда он сказал, что ни перед чем не остановится, чтобы завладеть сокровищами. Должно быть, оставшись с ними наедине, он поддался искушению забрать их с собой.
Но эта мысль покинула меня моментально. Следом пришло воспоминание о его рыцарстве, когда я пришел просить о помощи женщине в беде — я, несколькими часами ранее отказавший всем его воззваниям к моему благородству. Нет! Я бы в жизни не поверил, что он способен на подобное.
И такой была моя уверенность, что я пылко произнес вслух:
— Нет! Я не верю!
Что это было, эхо моих слов? Или таинственный шум моря? Определенно послышался звук — слабый, ломкий, словно отовсюду и ниоткуда. Я не мог определить источник. Неосмотренной осталась последняя часть дома. Тогда я взял полено потяжелее и проломил дверь в подвал. В нем никого не было, но отверстие посреди пола само казалось загадкой. Я прислушался, и слабый звук донесся снова, на сей раз — из дыры.
В пещере кто-то был, а звук тот оказался стоном.
Я зажег факел и наклонился над дырой. Пол внизу покрывала вода, но глубиной всего несколько дюймов, а из нее показалось лицо испанца — удивительно белое, несмотря на природную смуглость. Я окликнул его. Он меня явно слышал, потому что пытался ответить, но я ничего разобрал, услышав только болезненный стон. Я приготовил лебедку и, взяв с собой запасную веревку, спустился в пещеру. Дон Бернардино был на грани сознания — похоже, он не мог ни понимать вопросы, ни четко отвечать на них. Я обвязал его второй веревкой, поскольку не было ни времени, ни возможности осматривать его прямо в воде, и, забрав с собой свободный ее конец, снова поднялся. Там, привязав веревку к лебедке, я с легкостью вытянул его.
Уже скоро я напоил его бренди, раздел и закутал в одеяла. Сперва он трясся, но скоро тепло сделало свое дело. Он начал клевать носом и как будто вмиг задремал. Я разжег камин, заварил чай и приготовил еду. Меньше чем через полчаса он пришел в себя и выглядел заметно лучше. Тогда он рассказал, что произошло. Дверь в дом он открыл без труда, затем заглянул в столовую, где нашел шкатулки на столе. Обыскать дом ему в голову не пришло. Он взял лампу и спустился в подвал, оставив дверь открытой, и хотел осмотреть лебедку, чтобы ознакомиться с ее механизмом. Наклонившись над дырой, он получил сильный удар по затылку, лишивший его чувств. Придя в сознание, он увидел в подвале четверых мужчин, все — в масках. Сам он был связан веревкой и с кляпом во рту. Мужчины опускали друг друга в пещеру, пока на страже не остался один. Дон слышал, как они перекликаются. После долгого ожидания они вернулись, все — с тяжелой поклажей, которую стали поднимать на лебедке. Он сказал, она громко скрипела под грузом. В невыносимом бессилии он наблюдал, как они грузят в мешки и сумки те сокровища, которые его предок взялся стеречь и которые доверил своим потомкам до тех пор, пока не будет исполнено поручение. Когда все было готово к отправке в обратный путь — уже через несколько часов, когда двое вернулись на телеге, скрип колес которой он слышал снаружи, — они посовещались, как поступить с ним. Своих намерений они не скрывали — говорили прямо при нем с самой жестокой откровенностью. Один, у кого он запомнил ужасно толстые серые губы и черные руки, требовал немедленно его распотрошить или перерезать ему горло и вызывался на это сам. Впрочем, его осадил другой — видимо, вожак банды, сказавший, что лишний раз рисковать не следует. «Отправим его в пещеру, — сказал тот. — Может, он сразу свернет шею, но какая разница: скоро начнется прилив, и если кто-то придет, то решит, что он погиб по случайности».
На том и порешили: сняв с него с большой аккуратностью, но притом и с равной жестокостью веревки, его опустили в пещеру. Больше он ничего не помнил, пока гробовую тишину вокруг не нарушил далекий и гулкий звук тяжелого удара по дереву.
Я внимательно его осмотрел, но не нашел серьезных ран. Это известие его взбодрило, и к испанцу начали возвращаться силы и уверенность в себе, а с ними вернулась и решимость. Впрочем, он не мог ничего толком рассказать о нападавших. Только что сможет узнать их голоса, но из-за масок и своего стесненного положения он не видел никаких примет.
Пока он приходил в себя, я внимательно оглядел комнату и дом. По следам на окне в задней части я понял, как они влезли внутрь. Это были опытные взломщики — детектив рассказывал, что раньше Виски-Томми грабил банки, а это самое трудное из всех преступных ремесел, за исключением, быть может, подделки банкнот, — и я не удивился, что они смогли проникнуть. Из украшений, что мы с Марджори забрали из пещеры, не осталось ничего. Грабители тщательно все обшарили — пропали даже рубины из кармана охотничьей куртки, в которой я спускался в пещеру.
Одно я из их посещения понял точно: они уверены в себе. Они бы не стали рисковать такой долгой отсрочкой, не будь подготовка к побегу завершена; и они явно не сомневались в способе побега, раз могли отяготить себя такой поклажей. Более того, их укрытие, где бы оно ни было, не могло находиться далеко. В ограблении участвовали четверо, к тому же наверняка кто-то караулил. Марджори в своем шифре сообщила только о шести участниках похищения, когда наверняка потребовались все их силы на случай непредвиденных трудностей или препятствий. Старший из Секретной службы предполагал наличие по меньшей мере восьми. Посему я решил как можно быстрее вернуться в Кром и в свете новых знаний посовещаться о дальнейших действиях. Я хотел взять с собой и дона Бернардино, но он сказал, что лучше останется на месте.
