Тайна Моря - Стокер Брэм

— Вы не знаете этих негодяев, — сказал старший детектив. — Это самые безжалостные и жестокие злодеи на свете; и если загнать их в угол, то они пойдут на любую низость или подлость. Им хватает наглости, и они не знают страха. Они рискнут всем, сделают все, лишь бы добиться своего и спастись. Если дадим маху, может случиться так, что мы будем жалеть об этом до конца жизни.

Молчание в комнате нарушалось только скрежетом зубов и сдерживаемыми всхлипами миссис Джек.

Адамс отправлялся в Абердин, чтобы организовать штаб и заняться морской частью предприятия; в помощь ему определили Монтгомери. Перед отъездом из Крома он написал несколько шифровок в посольство. Мне он объяснил одно свое предложение — отдать приказ американскому военному кораблю, курсирующему в Северном море, подойти к берегу Абердина и быть наготове. Услышав об этом, Монтгомери попросил по возможности переслать от него весточку старпому «Кистоуна».

— Пусть втайне передаст людям, что они помогают Марджори Дрейк! Тогда на дозоре будет тысяча пар глаз! — пояснил он.

Я должен был ждать с сыщиками, пока от кого-нибудь не придет весточка о том, что можно предпринять дальше.

Возможностей было несколько. Следопыты могли отыскать укрытие похитителей. Еще раньше мог обернуться Каткарт со списком приходских домов и их обитателей. Адамс или Монтгомери могли разузнать о «Чайке» — Монтгомери получил приказ отправляться в Питерхед и Фрэзербург, где стояли корабли для летней рыбной ловли.

Дон Бернардино остался со мной в Кроме.

Глава XLV. Опасность

Время ожидания ползло немыслимо медленно и мучительно. Когда мы с Марджори ждали смерти в затопленной пещере, мы думали, ничто не может тянуться так же долго, но теперь я убедился в обратном. Тогда мы были вместе и, что бы ни случилось, пусть даже сама смерть, мы бы встретили ее вместе. Но теперь я был один, а Марджори — далеко, в опасности. В какой именно, я не знал, мог только воображать и от каждой ужасной мысли скрежетал зубами и рвался в бой. К счастью, мне было чем себя занять. Сыщики хотели знать все, что я мог рассказать. Первым делом старший попросил миссис Джек собрать всех слуг, чтобы он на них поглядел. Она созвала их в зал, он отправился на осмотр. Долго он не задерживался — тут же с важным видом вернулся ко мне.

Закрыл дверь и, подойдя поближе, сказал:

— Так и знал, что со слугами что-то неладно! Тот лакей сбежал!

Несколько секунд я не понимал, что он имеет в виду, и попросил объяснить.

— Тот лакей, что разгуливал по ночам. Он точно в этом замешан. Почему он не с остальными? Расспросите о нем хозяйку. Это будет менее подозрительно, чем если я сам спрошу.

Тут я наконец смекнул, о чем он.

— В доме нет никакого лакея! — сказал я.

— Именно так, мистер. О чем и речь! Где он?

— Его и не было — в доме не держат слуг-мужчин. Мужчины только в конюшне в деревне.

— Тогда все еще хуже. Я сам видел, как в ночи или сумерках из дома крался мужчина и возвращался из леса на рассвете. Я же сам докладывал мистеру Адамсу. Разве он вас не предупреждал? Сказал, что предупредит.

— Предупредил.

— И вы не прислушались?

— Нет!

Тут я заметил его досаду и поостерегся. Не стоило обижать человека и настраивать против себя, давая повод заподозрить, будто я над ним насмехаюсь. И я продолжил:

— На самом деле, друг мой, это маскировка. Ею пользовалась Мар… мисс Дрейк!

Он неподдельно удивился — это слышалось даже в его голосе.

— Мисс Дрейк! И она надела ливрею? Гром и молния, но зачем?

— Чтобы сбежать от вас!

— Сбежать от меня! Чтоб я провалился! Эта элегантная юная леди нацепляла ливрею — чтобы сбежать от меня!

— Да, от вас и от остальных. Она знала о вашей слежке! И, конечно, была благодарна, — добавил я, заметив его выражение, — но все равно этого не выносила. Вы же знаете девушек, — продолжил я извиняющимся тоном. — Они не любят, когда их принуждают. Она знала, что вы ребята умные, и не стала рисковать.

Я пытался его умаслить, но не стоило волноваться. Он был славный малый. Только разразился смехом, громко хлопнув по ноге ладонью, и сказал от всей души:

— Ну дает! Вот это девчонка! Подумать только, ходила у нас под носом, а мы и не сообразили, что это она, потому что не думали, что она снизойдет до мужских бриджей — да притом лакейских. Что ж, жаль, мы не приглядывались; все могло бы быть иначе! Неважно! Уже скоро мы ее спасем, а мистеру Виски-Томми с его бандой придется трястись за свои шкуры!

Эта небольшая интермедия позволила нам немного скоротать время, но затем мучительное ожидание стало ужаснее прежнего. Когда я вновь погрузился в бесконечную цепочку догадок и предчувствий, мне пришло в голову, что от дона Бернардино еще может быть польза. Похитители явно следили за ним — возможно, продолжат следить и дальше. Если так, он мог быть приманкой для западни. Я повертел мысль в голове, но на данный момент не видел, как ее воплотить. Впрочем, она навела на другую. Дон вел себя весьма благородно, и я мог отплатить ему за доброту. Хотя он молчал, я знал, что у него на уме свои заботы из-за сокровищ, оставленных у всех на виду. Можно было предложить отправиться за ними. Я поднял эту тему несколько смущенно, потому что не желал его задеть. Я уже решился, если потребуется, расстаться с сокровищами и не хотел, чтобы это показалось неучтивым жестом. Сперва он чуть ли не обиделся, напомнив с излишней надменностью, что уже заверял: для него все сокровища Испании или пап стоят на втором месте после чести женщины. Это мне в нем нравилось, и я попытался его убедить, что его долг — беречь порученные сокровища, чтобы они не попали в злые руки. Тут мне в голову пришла блестящая идея, одновременно убедительная и помогавшая расставить западню. Я сказал, что, раз похитители следили за ним, они могут это продолжить и даже проследить за ним до моего дома. На ходу меня озарило, как Провидение все устраивает к лучшему. Если бы дон Бернардино не забрал из библиотеки тайнопись, она могла попасть в руки банды.

Когда я об этом упомянул, он удивленно ответил:

— Но я не забирал бумаги! Я прочитал их на столе, но и не думал уносить. К чему, если бы тем самым только возбудил подозрения, а моей целью было сохранить посещение в тайне.

Меня осенило, и я бросился к столу, где обычно лежали бумаги.

Ни следа. Кто-то их забрал — и это не могла быть Марджори: у нее на то не было причин. Испанец, следивший за моим лицом, заметил мое потрясение. Он воскликнул:

— Значит, они забрали! Сокровища еще могут послужить приманкой, чтобы их поймать. Если они проследили за мной до вашего дома и что-то заподозрили, когда я приходил и читал бумаги, то наверняка предпримут попытку.

Если и можно было что-то сделать, то прямо сейчас, не теряя времени. И действовать приходилось тайно: от одного упоминания, что я попрошу сыщика пойти с ним, дон Бернардино тут же отшатнулся.

— Нет! — сказал он. — Я не вправе подвергать свое поручение еще большей опасности. Вы нашли его, вы узнали о пещере раньше меня; но я не могу согласиться, чтобы о секрете знал кто-то еще. Более того, это враги моей страны; им нельзя знать, иначе они применят эти знания в помощь своей нации. Вы и я, сеньор, — caballero [59]. Для нас существует верховенство чести, но для этих людей — только закона!

— Что ж, — сказал я, — если пойдете, лучше поспешите. У похитителей и так почти шесть часов форы — я ушел из дома с миссис Джек чуть позже десяти. Но будьте осторожны. Это отчаянные люди, и если вас застанут одного — берегитесь.

Вместо ответа он достал из кармана револьвер:

— Со вчерашнего дня я хожу вооруженным, пока не будет покончено со всеми неприятностями!

Тогда я рассказал ему про вход в пещеры и передал ключ от подвала.

— Не забудьте лампу, — предупредил я. — Побольше фонарей и спичек. Когда вы туда доберетесь, дело будет к отливу. Путеводная веревка все еще на месте, мы ее не снимали.