Тайна Моря - Стокер Брэм

— Вот, сэр, — сказал я, — ключ от моего дома. Забирайте со всем содержимым и тем, что прилагается к дому! Сокровище там же, где вы оставили его вчера вечером; только помогите мне в нужде.

Он с нетерпением отмахнулся и сказал просто:

— Я не торгую женской честью. Она стóит превыше сокровищ пап или королей, превыше клятвы и долга де Эскобанов. Идемте! Сеньор, нельзя терять ни секунды. Сперва уладим это дело, позже сочтемся друг с другом!

— Вашу руку, сэр. — Вот и все, что я мог на это сказать. — В такой беде нет помощи лучше, чем помощь джентльмена. Но удостойте меня чести и примите ключ. Вы заслужили это доверие, как давным-давно заслужил свой славный долг ваш предок.

Он не медлил; взяв ключ, он сказал:

— Это часть моего долга, который я не могу нарушить.

Когда мы выходили из дома, он выглядел новым человеком — заново рожденным; в его лице, голосе и жестах сквозило столько беспримесной радости, что я задумался и не мог не заметить вслух, когда мы сели в двуколку и тронулись:

— Вы как будто счастливы, сэр. Хотел бы и я чувствовать себя так же.

— Ах, сеньор, я счастлив без меры. Счастлив, как вознесшийся из ада в рай. Ведь больше моя честь не под угрозой. Господь милостиво указал мне путь, пусть даже к смерти, без бесчестья.

Пока мы мчались в Кром, я рассказывал, что мне известно о тайном проходе между часовней и памятником.

Он удивился, что я раскрыл его секрет, но, когда я рассказал, что им пользовалась шайка похитителей, чтобы обходить Секретную службу, вдруг воскликнул:

— Лишь один человек знал тайну того туннеля: мой родич, с кем я жил в Кроме в юности. Он долго искал проход и в сам замок, но не успел — его угрозами вынудили уехать в Америку. Это низкий человек и вор. Должно быть, он вернулся после стольких лет и показал тайный путь. Увы! Наверняка за мной следили, когда я, ничего не подозревая, вошел внутрь, и таким образом раскрыли второй секрет.

Затем он описал его местонахождение. Оказалось, проход был не в том зале, где мы предполагали, а в узком углу за лестницей — весь тот угол был камнем, запечатывавшим проход.

Прибыв к Крому, мы обнаружили, что меня ждут люди из Секретной службы, получившие указания из Лондона. Пришли телеграммы от Адамса и Каткарта с сообщением, что они в пути. Адамс написал из Абердина, а Каткарт — из Кингусси. Миссис Джек показывала детективам комнаты, которыми пользовалась Марджори. Они вызывали слуг по одному и выясняли, что им известно. На этом настоял старший: он говорил, дело приняло слишком серьезный оборот, чтобы разыгрывать комедии. Слугам ничего не объясняли, даже что Марджори пропала, но они, конечно же, сами что-то заподозрили. Был отдан приказ никому не покидать дом без дозволения. Старший поделился, что миссис Джек чуть не расплакалась, когда призналась ему, что Марджори знала о похитителях, но ничего ей не рассказывала.

— Но теперь она как огурчик, сэр, — закончил он. — У старушки еще есть порох в пороховницах, и можете поверить — у нее есть голова на плечах. Она вспомнила все, что нам может пригодиться. Пожалуй, за последние полчаса я узнал об этом деле больше, чем за последние две недели.

По указанию дона Бернардино мы вошли в библиотеку. Я попросил миссис Джек послать за лампами и свечами, и их тут же принесли. Тем временем я велел отправить одного сыщика в старую часовню, а второго — к монументу на холме. Обоих предупредили держать пистолеты наготове и не упускать никого любой ценой. Напоследок я объяснил каждому секрет входа.

Дон подошел к шкафу — тому самому, на чью полку я поставил старый свод законов. Сняв этот том, он нажал на пружину за ним. Раздался слабый щелчок. Он вернул книгу на место и плавно надавил на шкаф. Тот очень медленно поддался, а потом, повернувшись на оси, раскрыл нам отверстие, куда легко мог войти взрослый человек.

Я уже хотел было броситься туда с лампой в одной руке и револьвером в другой, когда начальник сыщиков положил руку мне на плечо и сказал:

— Не спешите. Пойдете слишком быстро — и сотрете какой-нибудь знак, который дал бы нам подсказку!

С этой мудростью было не поспорить. Я машинально отстранился; два обученных сыщика подошли к проему и, подняв лампы, приступили к скрупулезному изучению. Один припал к полу, второй сосредоточил внимание на потолке и стенах.

После молчания, длившегося где-то с минуту, человек на полу распрямился и заявил:

— Никаких сомнений! В дверях шла ожесточенная борьба!

Глава XLIV. Голос пыли

Один достал блокнот и начал стенографировать быстрые описания старшего, повторяя за ним для точности.

— Отметины легко заметить; на полу и стенах — толстый слой пыли. На полу следы нескольких ног — стертые в борьбе, могут проясниться дальше; одни — женские; а также след волочащегося платья. На стенах — отпечатки рук, пальцы растопырены, будто пытались за что-нибудь ухватиться. Некоторые длинные черты — горизонтальные, некоторые — поперечные. — Здесь говоривший протянул лампу, сколько позволяла рука, и продолжил: — Винтовая лестница поворачивает направо. Борьба прекратилась. Следы более четкие… — Тут старший обернулся к нам. — Думаю, господа, теперь можно войти. Отпечатки опознают позже. Мы вынуждены рискнуть тем, что сотрем их, иначе не пройдем по этому узкому коридору.

Тут заговорил я — мысль вспыхнула у меня в мозгу, как только сыщик сказал о чертах на стене:

— Подождите секунду, прошу! Позвольте раньше взглянуть на отметины — проход узкий, мы можем ненароком их стереть.

Хватило и взгляда, чтобы различить, где символ «a», а где — символ «b». Вертикальные черты — «a», горизонтальные — «b». Марджори не потеряла голову даже во время такого испытания и перед тем, как ее увели, оставила сообщение для меня. Я понял, почему прекратилась борьба. Захваченная, Марджори сильно сопротивлялась. Затем, когда поняла, что может оставить подсказку, согласилась идти сама, чтобы освободить руки. Было бы непросто нести или тащить непокорную пленницу в таком узком и неровном проходе — похитители наверняка были только рады, что она присмирела.

Я объяснил сыщикам:

— Отметины на стене — это шифр, и я могу его прочитать. Дайте свою лучшую лампу и пустите меня первым.

И вот так, гуськом, оставив в библиотеке с миссис Джек двоих, чтобы стеречь вход, мы вошли в секретный туннель. Я читал слова на стене, человек с блокнотом их записывал, а его спутник держал свечу. Как билось мое сердце, когда я читал послание дорогой мне девушки, оставленное на изгибах внутренней стены! Очевидно, здесь оно привлекало меньше внимания — казалось, что она просто придерживается за стену. Она держала руку низко, чтобы знаки не спутались со следами мужчин, державших руки на естественной высоте. Ее знаки не прервались, даже когда мы вошли в туннель между часовней и памятником; говорили они следующее:

После паузы я услышал бормотание старшего:

— Чудо, а не девушка. Мы ее еще спасем!

Мы остановились перед развилкой в туннеле к колодцу. Здесь Марджори, должно быть, стояла к стене спиной и прятала руки за собой, потому что штрихи стали меньше и неразборчивей. Меня сбивали некоторые ошибки, и я разобрал только пару слов: «шепот», «слышу только „пастор“». Очевидно, между похитителями был разговор, и она воспользовалась шансом. Затем мы прошли дальше и нашли новые знаки. Меня до самого сердца пронзил вид крови на одной отметине: движения вслепую и острые края камня оставили след на ее деликатной коже. Но позже кровавые кляксы продолжались, и тогда я не мог не подумать, что она порезала пальцы нарочно для более заметной подсказки. Когда я поделился догадкой с сыщиком, чутье, натренированное в таких материях, привело его к более глубокому выводу.