Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны
— Что там, Неби? — Что такое ты увидел?
— Я тоже видел — что-то прыгнуло за борт!
— Кто-то был в лодке!
Возбужденные голоса гребцов сливались в нестройный гул.
— Что случилось?! — закричал Яхмес, просыпаясь и вскакивая на ноги.
— Здесь кто-то был!
— Кто-то чужой!
— Кто-то был около чужеземца!
Яхмес выхватил меч.
— Скорее посмотрите: его не пытались развязать? Ремни не повреждены?! Четверо на веслах, остальные сюда!
Но едва египтяне повскакали со своих мест, как их пленник, глухо и страшно зарычав, изогнулся всем телом, привстал на колени и… Рывок, еще рывок, и оставшиеся три ременные петли лопнули, не выдержав чудовищного напряжения. Кожа на запястьях троянца была содрана, кровь брызнула во все стороны, но его руки освободились и, прежде чем египетские воины успели что-либо понять и сообразить, Ахилл, рванувшись всем телом вперед, подхватил свое громадное копье и его наконечником провел по ремням, стянувшим ноги. Ремни упали, и в следующее мгновение пленник вскочил во весь рост.
— Ну! Шакальи отродья, ко мне! — загремел его голос, и копье одним движением сразило двоих ринувшихся к троянцу воинов.
— Стреляйте! — закричал Яхмес, хватая лук. — Стреляйте!
И тут же ничком бросился на дно лодки, успев увидеть мелькнувшее в воздухе чудовищное древко.
— Вторая лодка разворачивается! У них луки! Прыгай, Ахилл, прыгай! — закричала Авлона, высовываясь из воды и подтягиваясь на одной руке над бортом. — Скорее!
Взмахом руки герой оглушил еще одного египтянина, пытавшегося его схватить и, не выпуская из рук копья, прыгнул за борт.
Глава 3
Три или четыре стрелы вонзились в воду возле его головы, едва Ахилл вынырнул. Он погрузился снова, проплыл под водой, сколько мог, опять показался на поверхности и увидел, что берег, вдоль которого двигались лодки, находится примерно в сотне локтей. Течение сносило его, грести приходилось одной рукой, нарастало головокружение, и Ахилл понял, что, если не выберется на сушу, то потеряет сознание и утонет. Лодка, с которой он спрыгнул, догоняла его, шестеро гребцов бешено работали веслами, остальные, как и гребцы во второй лодке, взялись за луки.
— Налегайте! — орал Яхмес. — Ну же, ну!
Ярость придала троянцу сил. Подавляя дурноту, он снова нырнул, проплыл под водой навстречу лодке и, оказавшись под темным выпуклым днищем, снизу ударил в него копьем. Раздался треск — копье прошло доски насквозь. Египтяне в лодке испуганно завопили. Ахилл выдернул копье, вынырнул, чувствуя, что начинает захлебываться, и обернулся ко второй лодке. Там, очевидно, поняли, что произошло — луна ярко светила, да и вопли гребцов в суденышке, внезапно наполнившемся водой, предупредили остальных об опасности.
— Назад! Не подпускать его близко! — закричал командовавший второй лодкой человек в ожерелье. — Цельтесь и стреляйте! Иначе этот демон нас всех потопит!
«На веслах они легко уйдут от меня и застрелят прежде, чем я подплыву, — подумал герой. — Луки у них отличные…»
Он вновь направился к берегу, воспользовавшись тем, что тонущая лодка оказалась в это время между ним и второй лодкой. Еще несколько взмахов, и его ноги коснулись дна. Рядом вынырнула Авлона.
— Ты как? — тревожно спросила она, увидав, что рана на лбу героя сильно кровоточит и лицо в лунном свете кажется восковой маской. — Продержишься?
— А что мне остается? — выдохнул он, сплевывая.
Они почти одновременно выскочили на берег, пустой, песчаный, скупо заросший кустами и камышом. Невдалеке, на фоне лунного неба, рисовались какие-то постройки, загадочные и неживые, точно призраки.
В это время поврежденная лодка тоже приблизилась к берегу, оказавшись локтях в ста от беглецов. Египтяне попрыгали с нее и, по пояс в воде, принялись вытаскивать суденышко на сушу, чтобы не дать ему потонуть. И только Яхмес, потеряв голову от ярости, схватил лук и, наложив стрелу, пустил ее в Ахилла. Герой услышал предостерегающий крик Авлоны, отшатнулся в сторону, и стрела скользнула по его левой руке выше локтя, оставив еще один кровавый след рядом с рубцами от бича.
— Остановись, Яхмес! — закричал пожилой египтянин, тот, который днем украдкой дал пленнику напиться. — Стой, или он нас убьет!
Но юноша не обратил внимания на возглас своего дяди. Он поспешно тянул из колчана вторую стрелу. Хотя вряд ли успел бы пустить ее. Ахилл был от него уже в десятке шагов, и спустя пару мгновений «пелионский ясень» проткнул бы египтянина насквозь.
И вот, в тот самый момент, когда троянец уже занес копье, у Яхмеса вдруг вырвался дикий и страшный вопль, и он, выронив лук, рухнул лицом в воду. Тотчас отчаянно закричал его дядя, и ему ответили крики ужаса с поврежденной лодки. Вода там, где упал молодой воин, вздулась пузырем и вспенилась, заходила ходуном. Видно было, как Яхмес, извиваясь, пытается ухватиться руками за дно, но некая чудовищная сила быстро и неуклонно оттаскивает его назад. В какой-то миг эта сила перевернула его головой вниз, и над водой вздыбилась гигантская морда с неимоверной пастью. Меж вытянутыми на три локтя челюстями была до колена зажата левая нога Яхмеса.
Ахилл много слышал о крокодилах, однако увидал его впервые в жизни, даже не подозревая, что видит, вероятно, одного из самых крупных гадов этой породы. Облик чудовища, хвост которого вспенил мутную воду в добрых двух десятках локтей от головы, поразил героя. Уже потом у него пронеслась мысль, что именно так могут выглядеть обитающие в Тартаре гнусные порождения Ехидны, обретшие плоть демоны, воплощающие зло. Еще позднее он спросил себя, что толкнуло его сделать то, что он сделал в следующий миг: отвращение к этой немыслимой твари с тупыми кровавыми глазками, привычка принимать бой во всех случаях, когда других парализует страх, или он успел услышать горестный вопль старого египтянина? Так или иначе, он метнул копье, и оно, войдя в бок чудовища, пригвоздило тварь ко дну.
Ахилл метнул копье, нацелившись в бок чудовища
Раздался глухой мощный рев, похожий на усиленное во много раз мычание быка. Быть может, крокодил получил смертельную рану, но в его отвратительном теле был огромный запас жизненных сил, и он, рванувшись, выдернул копье из песка. Оно продолжало торчать в его боку, и кровь мутными облаками поползла по воде. При этом гад не разжал своих жутких челюстей, лишь еще выше задрал морду, так что отчаянно бьющееся человеческое тело оказалось целиком над водой.
— Ах ты, скотина живучая! — взревел Ахилл, уже охваченный обычным непреодолимым упоением боя, и кинулся в воду.
