Поль Феваль - Странствия Лагардера
– Вы уже знаете, – как ни в чем не бывало продолжал Филипп Мантуанский, – что я уезжаю в Мадрид, и, возможно, надолго. Грядут большие события, моя звезда вновь взойдет на небосклоне…
Донья Крус безмолвствовала. Гонзага усмехнулся:
– Состояние здоровья мадемуазель де Невер позволяет надеяться, что она вряд ли попытается бежать… Кстати, скоро здесь будет врач, которому я доверяю и который поставит больную на ноги…
Глаза Флор радостно заблестели.
– Так вы оставляете нас одних? – излишне поспешно спросила она и, сообразив, что допустила ошибку, больно закусила губу.
– Ну уж нет, – ответил Гонзага, улыбаясь. – Я должен знать обо всем, что тут происходит, но сомневаюсь, что вы согласитесь оказать мне подобную услугу. К тому же мадемуазель де Невер не может далее находиться в этой мрачной гостинице. Я уже распорядился подготовить апартаменты, достойные вас обоих… Там вы будете в безопасности.
Донья Крус равнодушно пожала плечами, а принц, указывая рукой на окно, за которым открывался величественный вид, продолжал:
– Видите, вон там, наверху, на горном склоне, стоит замок? В нем-то мы и поселим дочь госпожи Гонзага.
Флор бросила взор в указанном направлении, но вначале не увидела ничего, кроме нагромождения скал. Вглядевшись же, различила силуэт полуразрушенного замка, одна из башен которого явно была обитаема.
– Да, да, именно там мы и поселим дочь госпожи Гонзага, – повторил он. (О, с какой издевкой говорил он о бедной женщине, бывшей, между прочим, его супругой перед Богом и людьми!) – Вы отправитесь туда вместе с ней! – добавил он, ухмыляясь.
– Настоящее гнездо стервятника, – произнесла она, гордо тряхнув головой. – Пустынное место, толстые стены… но для орла нет преград!
– Я же сказал вам, что Лагардер мертв!
Девушка презрительно передернула плечами.
– Даже если бы вы утверждали, что собственноручно убили его, – сказала она, – я бы все равно вам не поверила. Вы не видели его мертвым, и значит, он жив, а вы зря торжествуете победу. Итак, вы решили запереть нас там, наверху? Что ж, Лагардер придет за нами туда!
– Лагардер спит в ущелье Панкорбо… Спит вечным сном…
– Но вы и сами, монсеньор, должны были бы вечно блуждать в подземелье Байонны… Есть мертвецы, которые возвращаются!
– Не стану вас разубеждать! В замке вы будете не одни…
– Кто же на этот раз останется нашим тюремщиком? Неужели снова господин де Пейроль? О, подобная работа вполне в его вкусе, он с удовольствием согласится охранять двух слабых женщин.
– Вы не ошиблись, – подтвердил интендант, изогнувшись в шутовском поклоне и насмешливо улыбаясь. – Мне это чрезвычайно приятно, потому что я получу возможность проводить все свое время в вашем милом обществе. Надо же как-то скрасить унылое однообразие здешней жизни!
– Думаю, что вы быстро возненавидите мое общество… Я разучилась смеяться, а отвращение, внушаемое мне вашей особой, вряд ли сделает наши беседы содержательными. Но запомните: несмотря ни на что, несмотря на все ваши старания, мы скоро вылетим из клетки, где вы нас заперли, и я снова буду смеяться, снова буду свободна и весела! А ваш последний час уже не за горами… Как же я обрадуюсь, достойный господин Пейроль, когда наконец вы отправитесь в лучший мир…
Интендант давно уже всеми силами избегал пререканий с цыганкой. Вот и сейчас ему на помощь пришел Гонзага.
– Донья Крус, – вмешался он в страстный монолог девушки, – даже и не пытайтесь отыскать способ известить принцессу Гонзага о том, где живет теперь ее дочь. Иначе и вам, и вашей подруге придется плохо.
– Однако вы только что утверждали, что не желаете смерти Авроры… Тогда чего же ей бояться?
– И я продолжаю это утверждать. Но если кто-либо попробует похитить ее у меня, я дам отпор любому, а вы дорого заплатите за непослушание.
– Не советую вам запугивать меня, монсеньор. Я рождена свободной, свободной и умру. И я не буду давать вам напрасных обещаний, ибо все равно не сдержу их. Но чего вы опасаетесь? Нас же будет охранять господин Пейроль!
И она наградила фактотума таким убийственным взглядом, что тот невольно задал себе вопрос: справедливо ли то, что только мужчины имеют привилегию именоваться сильным полом?
– Ах, если бы вы пожелали, – вздохнул Гонзага, – вы бы могли стать герцогиней…
– Да, вы правы, сам черт с вашей помощью едва не наградил меня этим титулом! – насмешливо отозвалась Флор. – Впрочем, маркизой я могу сделаться и без вашего участия: стоит только приехать сюда маркизу де Шаверни.
– Какая же вы наивная, милая моя девочка, – улыбнулся принц. – Я припоминаю, что как-то вечером этот легкомысленный Шаверни выпил лишнего и намекнул вам на подобную возможность, но неужели вы поверили, что…
– Вас это никоим образом не касается, монсеньор! Впрочем, нет, касается: буду ли я маркизой или останусь простой цыганкой, все равно я никогда не превращусь в соучастницу ваших преступлений! Так что не рассчитывайте, что вам удастся сделать из меня слепое орудие вашей воли…
– Тем хуже для вас…
– Наша перепалка утомила меня, монсеньор, хотя я и понимаю, отчего вы так раздражены: вам досадно, что партия проиграна… Не теряйте же понапрасну время, господин принц. Вас ждут в Мадриде, вы на пути к новым должностям, почестям и богатству… Прощайте!
И цыганка, подчеркнуто почтительно поклонившись, направилась к двери.
– Дерзкая упрямица! – бросил Гонзага своему фактотуму. – Глаз с нее не спускайте, не давайте ей ни писать писем, ни получать их, а главное, не позволяйте ни с кем встречаться. Вы отвечаете мне за нее головой.
Пейроль наклонился к хозяину.
– А вдруг она будет слишком уж непокорна? – вкрадчиво прошептал он. – Вдруг я решу, что нам опасно дольше держать ее подле Авроры и необходимо прибегнуть… к крайним мерам? Даете ли вы мне полную свободу действий, монсеньор?
В устах такого негодяя, как Пейроль, подобный вопрос звучал весьма зловеще.
Взгляд его маленьких серых глазок был колюч, а крючковатый нос придавал фактотуму сходство с хищной птицей.
Разбойники, промышляющие в глухой лесной чаще, отбирают у одиноких путников только кошелек, Пейроль же жаждал жизни своей жертвы! Этот мерзкий ядовитый паук готов был, казалось, наброситься на непокорную и высосать всю ее кровь.
– Свободу действий? – переспросил Гонзага, сделав вид, что не понял вопроса.
Интендант указал рукой на далекий замок.
– Когда мы будем там… – начал он и умолк.
– Ну же! – поторопил Филипп.
– У отважной, но неосторожной юной девицы, отправившейся подышать воздухом на смотровую площадку башни или погулять по горной тропе, может, избави Бог, закружиться голова или подвернуться нога… Вы же знаете – утес имеет в высоту не менее сотни футов, ступени башни наверняка стерты и полуразрушены…
