Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
Прибыли в Новороссийск, с нами на платформе катер «Гаджибей», который мы получили от Кубанской армии. Приступили к ремонту мотора. Чтобы облегчить операцию перехода, Мокроусов договорился с командиром военного порта т. Гедевановым, и в результате мы получили паровой катер «Рион» Угля нет, пришлось довольствоваться макухой. Из нашей братии будущих партизан было 10 человек — все моряки, — специалисты машинисты и мотористы.
Приведя в порядок «Гаджибей», приступили к ремонту катера «Рион». Тов. Мокроусов задумал обмануть белых. Пристроили вторую трубу (фальшивую) из скроенного железа, подкрасили под цвет корпуса, и на большом расстоянии наш катер сходил за миноносец.
Тов. Мокроусов А. В. Команд. Крымск. повстанч. армией.7 июля наш «флот» был готов. Подзаправили бензином и макухой, взяли запас с полным расчетом добраться до Врангеля. Было решено переправляться в Крым из Анапы,— это ближайший путь.
Пришли в Анапу,—город пуст. Заходим в здание исполкома, спрашиваем сторожа: «Где же председатель исполкома и остальные сотрудники?» Ответ был короткий: «Убежали, — врангелевская морская разведка пришла в город». Отправились в комхоз, — такая же история. Часа через два узнали, что стали собираться свои по одному.
Представитель соввласти с обидою спрашивал нас, почему мы не подняли вымпела. «Як вас узнать, чи вы красные, чи вы билые? Мы здесь сидимо як на иголках; каждый день прилетают врангелевски еропланы, крутятся над Анапою». И на другой день мы, действительно, сами убедились: летал аэроплан, но, вреда не причинив, улетел по направлению к Феодосии.
За время похода из Новороссийска в Анапу моторы немного потрепались. Привели их в порядок. Подзагрузили израсходованный запас и вышли в море.
«Рионом» командовал т. Мокроусов, «Гаджибеем» — Папанин.
Выезжая из Новороссийска, мы захватили с собой одного штурмана, спившегося мичмана Жоржа,— его отрекомендовали как хорошего штурмана. Он выдавал себя за морского пирата. Когда ему задали вопрос: «Доведешь до места?» — он ответил: «Нет сомнения, я все берега Крыма знаю и знаю, где каждый камень лежит; высажу вас — комар носа не подточит». Из Новороссийска мы взяли с собой еще пять моряков — мотористов и кочегаров, но они не знали наших намерений. Часа три спустя, когда стали скрываться закавказские берега, один из матросов-мотористов узнал, что мы идем в Крым. Лица не посвященные побледнели. Один из них даже слезу пролил. Над ним стали трунить остальные матросы. Он оправдывался, что у него осталась мать-старушка, он является единственным кормильцем.
Стало темнеть. Езды осталось несколько часов. Наступила полная темнота.
Папанин держит курс на «Гаджибее» за «Рионом». Мо- кроусов уменьшил ход. Подошел к боргу «Гаджибея», говоря Папанину: «Ваня, мы влипли. Находимся в Феодосийской бухте. Хваленый штурман... завез нас к гадюкам в лапы». Мы должны были высадиться между Алуштой и Судаком в деревнях Кучук-Узен, Туак, Капсихор. Мокроусов скомандовал: «Выход один, держи пулеметы наготове, держи курс за мною, надо во что бы то ни стало до рассвета вырваться отсюда». На наше счастье никто нас не заметил и не обратил внимания, а если кто и заметил, то никогда не мог бы подумать, что красный «флот» настолько нахальный, что заберется в Феодосийскую бухту; кто заметил, подумал — своя флотилия.
Даем драпа в Анапу. Уже начало светать. Мы были в Керченском фарватере, как вдруг Мокроусов закричал: «Бери на буксир». «Что случилось?»—спросил Папанин. «Подшипники сгорели». Берем на буксир «Рион». На утро под свежий ветер стало нас швырять как люльку. Не успели проехать 25 — 30 верст, как внезапно показался дымок на горизонте, приближавшийся все ближе и ближе. Мокроусов вооружился биноклем, долго смотрел и вдруг скомандовал: «Приготовить бомбы и пулеметы, примем бой». Сторожевой катер белых идет в догонку за нами из Керченского пролива, но уже виден советский берег. Неожиданно сторожевое судно белых быстро повернуло обратно. Мы были в недоумении, в чем дело. Стали подходить к советским берегам (Кубанский берег); с берега нас обстреливают из пулеметов. Не обращаем внимания, так как держим курс вдоль берега и пули нас не достают. Загремели орудия. Два выстрела. Дело плохо, — из 3-го снаряда могут попасть. Стали сигнализировать красными флажками,— по всей вероятности заметили сигнализацию. Повернули носом к берегу. Подошли ближе к берегу,— близко к берегу нельзя подойти. Разделся Григорьев, пошел в воде. К нему подлетели не менее трех эскадронов красной кавалерии и стали спрашивать: «А где же ваша подводная лодка и миноносец?» Мы были в недоумении: какие подводные лодки и миноносец, о чем идет речь? «Ваши документы»—спросил командир. Документы находились у Мокроусова, который разделся и в зубах нес документы. Через некоторое время мы поняли, в чем дело. Поняли, почему от нас дали драпу белые. Они приняли нас за подводную лодку. Фальшивая труба придала «Риону» вид миноносца,.
Красный командир, убедившись в верности наших документов, немедленно дал распоряжение по берегу до Анапы, чтобы нас нигде не обстреливали. Прибыли в Анапу, решили «Рион» с сгоревшими подшипниками совсем оставить в Анапе и тут же ссадили хваленого штурмана с остальными шкурниками матросами. Решили ехать сами. За мотор взялись управлять Папанин и Ефимов, а на руль сел сам Мокроусов. 16 июня совершаем свой 2-й рейс и поправляем свою первую ошибку.
1) Мокроусов А. В. 2) Погребной В. 3) Макаров П. В. 4) Дерен Ай-Ярлы Осман. 5) Африканец-Валиков И. 6) Васильев В. 7) Григорьев Александр. 8) Соколов Л, 9) Надолинский Т. 10) Киселев Леонид. 11) Душанин Николай. 12) Кудрявцев В. 13) Карпов Петр. 14) Иванов А. 15) Поцелуев Николай. 16) Клещельский (Григорьев). 17) Якушев Михаил. 18) Заликман. 19) Василенко Юрий. 20) Шамин Илья. 21) Котляров А. 22) Васьковский Петр. 23) Шницер. 24) Курукчи. 25) Удянская Мария. 26) Карпова Софья. 27) Чаговец Леонид. 28) Воробьев Иван. 29) Русенко Владимир. 30) Ахлестин Степан. 31) Мельников В. 32) Чумак. 33) Эстерский. 34) Меломедов Я. 35) Соколов-Богун. 36) Ченгуров. 37) Кособродов. 38) Шепелев. 39) Серлиев Абдурахман. 40) Разведчик. 41) Поляков - Руман. 42) Лукаша. 43) Михалютин. 44) Туваев В.
Вышли в море. «Гаджибей» загружен по самый буртик пулеметами, патронами и бензином, да и нас 10 человек. Шли часов 14 — 15. Погода стояла хорошая. Вдруг подул сильный ветер, а оставалось верст 70. Не успеваем черпаком воду отливать от сильной зыби, которая от ветра заливала за борт. Неожиданно Папанин бросился к мотору, остановил его. Оказывается, Ефимов прозевал какую- то трубку прочистить,— не подоспей Папанин на несколько секунд, и мы кормили бы рыб. Во время работы Папанина над мотором все замерли. Было полное молчание, ждали исхода, и благодаря его опытности мотор заработал. Все облегченно вздохнули, как дети обрадовались. Пошли дальше. Наступила темнота, рассчитываем часа через два будем воротить направо, на берег; хотя подрассчитали без штурмана, но угадали точно. Ночь темная, чернеются горы, подходим к берегу, слышится шум зыби, разбивающейся о скалы, держим прямо на берег и незнаем, что нас на берегу ждет, — может быть засада контр-разведки. С этим перестали считаться—лишь бы скорей выбраться на берег. Подошли к берегу, не поймем, где пристали. Нечего размышлять, скорей разгружать. Выставили дозор на дорогу, которая ведет в Судак. Быстро разгружаем снаряжения, патроны, бомбы и все таскаем подальше от дороги в ущелье, образовавшееся после пронесшихся дождей, и чтобы скрыть наши следы, т. Ефимов разделся, пробил дно в катере и затопил его. Теперь мы все очутились на суше в тылу Врангеля. Начались наши мытарства,—перетаскиваемся в глушь гор. Случайно наткнулись на нас два татарина; стали мы их расспрашивать, где зеленые.
