Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
Вышли в море. «Гаджибей» загружен по самый буртик пулеметами, патронами и бензином, да и нас 10 человек. Шли часов 14 — 15. Погода стояла хорошая. Вдруг подул сильный ветер, а оставалось верст 70. Не успеваем черпаком воду отливать от сильной зыби, которая от ветра заливала за борт. Неожиданно Папанин бросился к мотору, остановил его. Оказывается, Ефимов прозевал какую- то трубку прочистить,— не подоспей Папанин на несколько секунд, и мы кормили бы рыб. Во время работы Папанина над мотором все замерли. Было полное молчание, ждали исхода, и благодаря его опытности мотор заработал. Все облегченно вздохнули, как дети обрадовались. Пошли дальше. Наступила темнота, рассчитываем часа через два будем воротить направо, на берег; хотя подрассчитали без штурмана, но угадали точно. Ночь темная, чернеются горы, подходим к берегу, слышится шум зыби, разбивающейся о скалы, держим прямо на берег и незнаем, что нас на берегу ждет, — может быть засада контр-разведки. С этим перестали считаться—лишь бы скорей выбраться на берег. Подошли к берегу, не поймем, где пристали. Нечего размышлять, скорей разгружать. Выставили дозор на дорогу, которая ведет в Судак. Быстро разгружаем снаряжения, патроны, бомбы и все таскаем подальше от дороги в ущелье, образовавшееся после пронесшихся дождей, и чтобы скрыть наши следы, т. Ефимов разделся, пробил дно в катере и затопил его. Теперь мы все очутились на суше в тылу Врангеля. Начались наши мытарства,—перетаскиваемся в глушь гор. Случайно наткнулись на нас два татарина; стали мы их расспрашивать, где зеленые.
Несмотря на то, что все крестьянство из татар было настроено революционно, они нам долго не верили, что мы большевики и что прибыли из Советской России. После непродолжительных разговоров они стали к нам относиться более доверчиво, так как многие из нас были крымчаки, знающие татарский язык. Крестьяне почувствовали, что, мы не белогвардейцы, и быстро привели лошадей с подводами, погрузили снаряжение, и мы тронулись в лес к зеленым. Вот краткая история нашего путешествия.
На другой день, приказ Мокроусова № 1 оповещал партизан о полной реорганизации повстанческого движения. Отныне крымские леса разделялись на три района: Симферопольский, Карасубазарский и Феодосийский. Тов. Галько было поручено формирование 1-го конного полка в районе деревни Улу-узень, Ефимову — 2-го Карасубазарского в Карасубазарском районе. Я оставлялся на той же должности, переименовали лишь полк, соответственно району, в 3-й Повстанческий Симферопольский полк; т. Ку- яешу, приехавшему с Мокроусовым, поручалось формирование 1-го Феодосийского полка. На начальника штаба Александровского (Васильева) и Дерен Ай-Ярлы возлагалась подготовка восстания татарского населения на берегу моря, в районе Алушта — Судак; т. Котлярову было поручено вести вербовку добровольцев в Подгородне-Петровской волости, Буланову — организация трех подрывных групп по линиям железной дороги Симферополь— Севастополь — Джанкой — Феодосия и взрыв железнодорожных складов, фабрик и заводов, работающих на армию.
Всем отрядам и отдельным лицам, скрывавшимся в лесах, было предложено влиться в формируемые полки соответственных районов. Не подчинившиеся приказу объявлялись бандитами, подлежащими наказанию.
Тов. Бабахан сдал свои обязанности т. Мокроусову и уехал в Советскую Россию.
Кроме приказа № 1, мы напечатали воззвание к солдатам, казакам и офицерам белой армии и письмо рабочим завода «Анатра». Туда же командировали опытного работника Скрипниченко, ему же поручалось повсеместно подготовлять забастовки на заводах.
Все товарищи были снабжены деньгами, и работа закипела.
АЛЕША БУЛАНОВ.
Уход т. Буланова вызвал среди краснозеленных большое сожаление, но мы отлично понимали, что только такому испытанному работнику мог Мокроусов поручить особо серьезное задание. Весь полк был осведомлен о недавней боевой работе Алеши. В 1919 году в Симферополе организовалась группа коммунистов и анархистов под руководством Луки Луговика, человека смелого и решительного, испытанного подпольщика, участника революции 1905 года; в 1906 году приговоренного за выполнение террористического акта к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Его освободила Февральская революция.
Тов. Лука пользовался большим авторитетом среди подпольщиков. В подпольном Ревкоме он заведывал военным и мобилизационным отделами.
В его группу входили: анархисты Алеша Буланов, Сафьян Спиро-Берг с женой Лизой, Капилетти (Маркиз) и коммунисты Алексей Белый (Алексеев), Иван Чуднов, Яков Черный, Иван Карпов, Эмма (М. А. Кубанцева), Петр Карпов, Литвинов, Катя (Григорович), Васьковские, Майор (Городецкий) и др. В конце 1919 года из Москвы прибыли командированные в крымское подполье Реввоенсоветом Республики тт. Михаил Чуднов и Сергей Полянский. Они были знакомы с Луговиком с 1918 года, еще со времени первого подполья — после занятия Крыма немцами — и вступили в связь с его группой.
Группа эта занимала конспиративные квартиры по казарменной ул. в д. № 47, на Красной Горке по Речной улице в доме Луговика, возле синагоги—у портного и по Феодосийской ул. в д. № 1 —у Н. И. Чудновой.
Это была первая подпольная организация, принявшаяся энергично работать среди частей Деникина. В конце ноября ею (Луговиком, Булановым, Иваном Чудновым) были взорваны пути под ст. Сейтлером и произведено крушение воинского поезда белых. Предвидя, что придется уйти в лес, группа Луговика еще в начале осени 1919 года доставила туда шанцевый инструмент (ведра, лопаты, кирки, фонари и т. п.), закопав все это в укромном месте. Кроме распространения повстанческих воззваний и агитации, шла усиленная вербовка новых членов и заготовка паспортов.
В январе 1920 года, по доносу провокатора Хижниченко (впоследствии разоблаченного и в 1923 году расстрелянного по приговору Главсуда КрымАССР), произошел провал этой группы.
Были арестованы Алексей Белый (Алексеев), Маркиз (Капилетти). Немало пришлось потрудиться агентам политического розыска и контр-разведки, пока удалось арестовать т. Сафьяна (Спиро). Он был рыжий, и в один прекрасный день агенты контр-разведки стали хватать на улице всех рыжих и тащить их для выяснения личности к своему начальству. Было арестовано до сорока рыжих, но нужного «рыжего» не находилось. И не удивительно: т. Сафьян (Спиро) догадался к тому времени перекраситься в черный цвет, а жена его Лиза из жгучей брюнетки, при помощи перекиси водорода, сделаться «блондинкой».
В конце же концов контр-разведке удалось его арестовать. Ему грозил расстрел. Луговик и Буланов, нарядившись в форму штаб-офицеров, подъехали на автомобиле к воротам тюрьмы, и по искусно сфабрикованному ордеру, за подписью полковника Леуса, начальника политического розыска, тюрьма выдала т. Сафьяна.
