Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
К тому времени в тюрьме очутились и тт. Михаил и Иван Чудновы с обвинениями в принадлежности к актив-членам РКП(б) и подготовке вооруженного восстания. Им была предъявлена ст. 108 первой части X тома старого «Свода Законов Российской Империи», грозившая смертной казнью. Сергей Полянский бежал из города в район леса (селение Джалман), а Лука Луговик и Алеша Буланов ежедневно меняли квартиру.
Тов. Михаил Чуднов был свидетелем самочувствия тюремщиков, когда через неделю явился настоящий следователь и, вместо арестованного, получил фальшивый ордер! Примчался сам полковник Леус и, потрясая кулаками и неистово матерясь, орал на начальника тюрьмы полковника Жизневского:
— Мерзавец, прохвост, что наделал: триста ворон оставил, а сокола, сукин сын, выпустил.
Когда контр-разведка посадила в участок т. Литвинова, группа решила освободить его. Восемь подпольщиков переоделись в форму нижних чинов, а Лука Луговик и Алеша Буланов снова в офицеров. Окружили одного из своих, имитируя захват бунтовщика, и такой процессией явились в участок. Дежурный офицер доложил полковнику, который в это время производил проверку караула. Полковник ответил.
— Пусть подождут.
Михаил Чуднов.
Тов. Луговик ударил полковника по физиономии, а тов. Буланов сорвал с него погоны. Под угрозой смерти, моментально обезоружили караул. Освободили Литвинова и других политических заключенных и посадили на их место золотопогонников и караул.
Контр-разведка долго не хотела признать себя побежденной. Однажды Сафьян, Луговик и Буланов шли на собрание по Почтовому переулку. Неожиданно два контр-разведчика подхватили Сафьяна под руки с торжествующим возгласом:
— Наконец-то, голубчик, попался!
Но идущие сзади Луговик и Буланов открыли стрельбу. Заварилась драка с агентами и подоспевшими юнкерами. В результате все три подпольщика скрылись через сквозной двор синагоги. Подобный случай произошел и при попытке окружить конспиративную квартиру. Исключительно благодаря стойкости и храбрости товарищей, а особенно Алеши Буланова, спаслись все товарищи до единого. Вот почему мы проводили Алешу как самого родного человека, и прямо не представляли себе, кем заменить такую потерю! [15]
ШТУРМ ШАХТ.
По распоряжению т. Мокроусова, была послана связь к Альминскому партизанскому отряду, которым командовал Сережка Захарченко (Забияченко). Через несколько часов от Сережки прибыли военком Леонид Киселев и партизан Антон Кубанец. Они заявили о полном своём подчинении Мокроусову. Альминский отряд был, как батальон, влит в 3-й Повстанческий Симферопольский полк. Затем мы двинулись к Бешуйским копям.
С большими предосторожностями ночью мы подкрались к шахтам. Все же часовой услышал стук копыт и шорох.
— Стой! Кто идет?
Мы замерли. В двух шагах от нас переговаривались:
— Господин поручик, я слышал шум...
— Тебе вечно кажется,— небрежно ответил офицер.
Я отдал распоряжение идущим впереди ротам:
— Первый вправо, второй влево, в цепь!
Послышался шорох, и белые встревожились.
— Стой!
Затрещал пулемет.
— Часто начинай! Пулеметный огонь!— громко скомандовал я. Эхо повторяло раскаты стрельбы, ловило малейшее движение отряда. Казалось, что с нашей стороны наступает не менее тысячи.
— Вперед! Ура! Ура!
Партизаны бросились на шахты. Отряд белых в числе восьмидесяти трех человек, — из них восемь офицеров, при шести пулеметах,— разбежался. Несколько офицеров спряталось вблизи шахты в окопы, опутанные проволочными заграждениями, и зачастили из пулеметов. Но их одинокая попытка не спасла шахты от красных. Мы ворвались в офицерские флигели. По всем признакам, мужчины удрали в одном белье. А их полуодетые жены не понимали в чем дело.
— Где же ваши вояки? — спросил Мокроусов.
Одна из жен дерзко ответила, окидывая нас презрительным взглядом:
— Кто вы такие и как смеете врываться к нам?
— Мы краснозеленые. Простите, что побеспокоили. Но вы нам не нужны. Мы только удивляемся, что храбрые мужья бросили жен.
Женщины побледнели и дрожащими голосами запросили пощады. Мокроусов только досадливо отмахнулся. Не было времени объяснять, что краснозеленые — не разбойники. Мы побежали из помещения. Мокроусов распорядился:
— Товарищ Макаров. Попридержите белых подольше. Когда я зажгу шахту, я пришлю весть, Тогда можно отступить.
Белые, не жалея патронов, развили сильный огонь из Максима. Партизаны лежали в цепи за деревьями.
Я крикнул:
— Белогвардейцы, послушайте, что вам скажу! Колчак расстрелян, красные войска под Варшавой, за что вы бьетесь? За капиталистов? Бросьте оружие, переходите к нам, мы вам гарантируем жизнь. Сдавайтесь!
Меня перебили:
— Убирайся к такой-то матери, босяк! Семеновцы не сдаются.
— Ну хорошо, сволочь! Мы вас живьем возьмем! — пригрозил я. И, обернувшись к партизанам, гаркнул во всю глотку, на поучение белым:
— Не стрелять! Второй батальон, принимай вправо по балке, не выпускай бандитов. Окружить и взять живыми!— Последние мои слова заглушил треск пулеметного огня. Белые шпарили по балке, где не было ни одного партизана. Когда стрельба немного стихла, я крикнул:
— Первый пулемет, огонь!
— Та-та-та-та, — затрещал наш пулемет. И тотчас же партизаны быстро перенесли этот же пулемет на сто шагов влево, и опять команда:
— Второй пулемет, огонь!
— Та-та-та...
— Товарищ Макаров! Шахта зажжена. Приказано отступать по дороге, какой шли!—быстро сказал посланный от Мокроусова партизан.
Отбежавши не менее четверти версты, мы встретились с т. Мокроусовым и присели на отдых.
Вдруг раздался мощный взрыв. Земля под нами загудела, как при землетрясении. Сверху посыпались камни. Минутный страх сменился общей радостью. В шахте было заложено около двадцати пудов динамита. Взрыв остановил добычу угля; Мокроусов с первых же дней нанес чувствительный ущерб транспорту Врангеля.
Белая пресса умолчала о действиях краснозеленых. Лишь в одной из газет появилась маленькая заметка о казни двух офицеров, сбежавших во время штурма шахт.
Отдохнув в районе Чатыр-дага, Симферопольский полк двинулся к деревне Куру-узень. Около деревни Шумы мы порвали телеграфные провода. Скоро с одной из возвышенностей перед нами развернулось море. Алушта дразнила наши аппетиты. Мокроусову очень улыбалось занять город, но для такой операции не хватало сил.
ПАРТИЗАНСКИЕ БУДНИ.
