Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
Обзор книги Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
Несмотря на то что Макаров был известен как лихой партизанский командир, его мемуары носили неожиданное название -- «Адъютант генерала Май-Маевского». В них рассказывалось о допартизанском периоде боевой биографии Макарова, когда молодой подпольщик волею судеб стал одним из первых советских разведчиков-нелегалов в глубоком белогвардейском тылу.
Однако случилось так, что книга Павла Макарова уже в начале 30-х годов стала библиографической редкостью. К тому времени и об авторе, и о его боевой судьбе, полной опасностей и невероятных приключений, стали забывать. Надо учесть и тот факт, что во второй половины 30-х годов само упоминание о том, что человек когда-то служил в белой армии, грозило в лучшем случае заключением, в худшем -- расстрелом. Поэтому только через 40 лет уже не отдельные люди, а сразу миллионы телезрителей в Советском Союзе впервые познакомились с некоторыми эпизодами боевой биографии одного из первых советских разведчиков: в 1969 году Центральное телевидение показало многосерийный телевизионный художественный фильм «Адъютант его превосходительства», снятый по мотивам книги воспоминаний Павла Макарова.
Чтобы изменить документ по умолчанию, отредактируйте файл "blank.fb2" вручную.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ НАЧАЛЬНИКА ОТРЯДА КРАСНЫХ ПАРТИЗАН В КРЫМУ
с 14-ю рисунками, 2 схемами и картой
ИЗДАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ОТ АВТОРА
Всякого рода перепечатки и заимствования из этой книги (для пьес, сценариев и т. д.) без особого на то разрешения автора воспрещаются.
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
«Диктатура,— говорил Владимир Ильич,— слово большое, жестокое, кровавое слово, выражающее беспощадную борьбу не на жизнь, а на смерть двух классов, двух миров, двух всемирно-исторических эпох». В книге Макарова мы видим борьбу двух классов за диктатуру, мы видим представителей двух миров, двух эпох в ожесточенной схватке на на жизнь, а на смерть. Лагерь революции и лагерь контр-революции. В том и в другом пришлось побывать автору, в одном — в качестве организатора и агитатора Красной армии (до плена), и затем в качестве начальника отряда красных партизан, в другом — в роли капитана и личного адъютанта командующего добровольческой армией генерала Май-Маевского.
Кто не помнит «триумфального шествия» русской контрреволюции от берегов Черного моря до Орла? Революция, казалось, находилась на краю гибели. С юга наступал Деникин, с востока — Колчак, с севера — союзные войска Антанты.
Кто не помнит «героев» этого похода на Москву — генерала Деникина, генерала Май-Маевского, Шкуро, Юзефовича, Врангеля и других? Долго они останутся в памяти рабочих и крестьян — виселицами, расстрелами, устилавшими «широкую московскую дорогу.
Май-Маевский уже готовится отдыхать в Москве, Деникин мечтает о своей «трехлетней диктатуре», Врангель собирается благополучно в Москве разрешать аграрный вопрос под «звон колоколов Ивана Великого».
Не сбылись золотые мечты. Не седые стены Кремля, а седые стены Константинополя увидела «русская Вандея».
Чем же объяснить разгром, поражения контр-революции? Ответ на этот вопрос как нельзя лучше дает книга т. Макарова, в простых, но ярких красках рисующая нравы, быт, настроение и чаяния добровольческой армии и ее вождей и их методы разрешения социальных проблем.
Книга Макарова воскрешает в памяти эпоху гражданской войны со всей ее беспощадностью и героизмом.
Молодому читателю, не прошедшему через горнило гражданской войны, книга дает прекрасный материал для закалки, для идеологического оформления.
ОТ РЕДАКЦИИ
Основные факты, сообщаемые в книге т. Макарова, проверены Истпартом ОК ВКП (б) Крыма и рядом партийных работников, работавших в крымском подполье.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ИЗ ОРГАНИЗАТОРА КРАСНОЙ АРМИИ В АДЪЮТАНТЫ БЕЛОГО КОМАНДАРМА
В начале 1918 года я и тов. Цаккер Иван, будучи организаторами и агитаторами Красной армии при Севастопольском Областном Революционном штабе, были командированы в район Евпатории, Перекопа и в Федоровку.
Нашей задачей была организация частей Красной армии на местах и втягивание в ее ряды красногвардейских отрядов.
Прибыв в Евпаторию, мы написали несколько воззваний к рабочим и крестьянам с призывом итти в ряды Красной армии.
Эти воззвания мы отпечатали в одной из типографий города и отправились в уезд.
Во многих деревнях провели митинги и разбросали летучки.
Агитационная, кампания проходила успешно.
Товарищ Цаккер, неплохой аратор, говорил от имени рабочих, о земле, помещиках, о старом режиме, о том, каким будет новый строй, а я повествовал о бесцельности гибели сотен людей тысяч во время империалистической бойни и о гнусных целях капиталистов, затеявших эту войну.
Митинги происходили при большом стечении народа, шумно приветствовавшего нас.
После непродолжительных поездок по району мы прибыли вечером в деревню Пришиб. Подойдя к Ревкому, заметили большую суматоху.
Какие-то люди, торопясь, клали вещи на стоявшие у Ревкома подводы.
Брань, ругань резко нарушали вечернюю тишину.
В Ревкоме, в первой комнате, озаряемой тусклым светом керосиновой лампы с закопченным стеклом, мы увидели картину полного опустошения.
Вещи были разбросаны в беспорядке, на полу валялись бумажки. Всюду царил хаос. Все это без слов говорило о совершившихся неожиданных событиях.
Пока мы разглядывали пустую комнату, до нас долетели слова:
— Товарищи, давайте кончать. Надо торопиться.
Мы вошли в смежную комнату. Там сидело около десяти человек за небольшим столом. Лица были угрюмые, напряженные...
При нашем появлении они, точно по команде, все смолкли и устремили пытливый взор на нас.
— Здравствуйте, товарищи, — обратились мы к ним, — мы представители Севастопольского Областного Ревштаба. Что здесь происходит?
Председатель (фамилию его не помню), не поверяя наши мандаты, нервно объяснил нам, что наступают немцы и гайдамаки, нужно спешно эвакуироваться.
Эта неожиданная новость легла на нас тяжелым бременем. Перед нами стал вопрос «что делать?».
На отряды Красной гвардии надежды не было. Район, где мы находились, был кулацким. С эвакуацией Ревкома и приближением немцев кулаки могли бы поднять голову. Оставаться было опасно.
Цаккер предложил поехать на подводе в Бердянск, а оттуда на пароходе в Крым.
Я не согласился и, в свою очередь, предложил отправиться к Мелитополю, так как немцы еще неизвестно где и нам всегда удастся проскочить в Крым.
Цаккер не согласился, и мы с ним расстались.
Я ехал на подводе. Быстрой рысцой бежала лошаденка, подгоняемая кнутом возчика.
На рассвете я прибыл в Мелитополь.
Что мне бросилось впервые в глаза, это большие толпы обывателей на перекрестках улиц.
Я слез с повозки, расплатился с крестьянином и направился по улице.
Выяснилось, что город эвакуирован, в виду приближения немцев, и ночью был бой в районе Акимовки.
Я никак не мог понять, кто мог драться на станции Акимовке, тогда как станция находилась южнее Мелитополя.
У меня сложилось твердое убеждение, что наши отряды не поладили между собой, в результате чего произошло столкновение. В тот период времени этого можно было ожидать.
С такими мыслями я направился на вокзал, где по улице я был неожиданно захвачен дроздовцами. Помню, меня обступил конный отряд и пехота. Штабс-капитан грозно спросил:
— Кто вы такой?
