Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
— Ага.
— А почему?
— Наверное, они считают себя единственными восприемниками конечной мудрости Всевышнего.
— Но почему они со столь напыщенным видом брызжут слюной? Отвечай мне, ты, северный варвар.
— Это должно быть ясно всем, даже американцам, ты, самодовольный оксфордский зазнайка. Мне нравится нахальство этого словосочетания — «конечная мудрость». Пусть будет так. Но Господь просто не мог доверить свою «конечную мудрость» такому жалкому болоту, как Америка.
— Ты когда-нибудь бывал там, Геркулес?
— Нет.
— И все же тебе хватает самоуверенности называть ее «жалким болотом».
— Я никогда не бывал в Швеции, но знаю, что все шведы — блондины.
— Мне нравятся блондинки.
— Мне тоже, Перси, если только они не брызжут слюной.
— Что ж, это зависит…
— Отчего?
— От того, делают они это до или после, — с усмешкой ответил Перси Сент-Джон Дент.
— А я-то думал, что ты богобоязненный и благочестивый джентльмен! — сказал Геркулес, посмотрев на английского визави.
— Я бизнесмен, как и ты.
— Да, Перси, бизнесмен, но не такой, как я. Ты поймешь, что я имею в виду, когда появится аукционист.
— Что ты задумал, отвратительный шотландец?
— Подожди — и увидишь, Перси. Непременно увидишь.
Перси Сент-Джон Дент покачал головой, с трудом сдержавшись, чтобы не рассмеяться. Они с Геркулесом черпали удовольствие в своей дружбе, но в шотландской школе-интернате их учили быть лидерами людей и наций, и, занявшись торговлей опием, они азартно конкурировали друг с другом для достижения именно этой цели.
Их внимание привлек шумок, раздавшийся в передней части склада, где они находились. Вошел аукционист, прихлопывая на себе москитов.
Представитель Врассунов обратил внимание на бледность кожи этого человека и подался вперед, чтобы получше рассмотреть его руки. На среднем пальце левой руки мужчины в падавшем из окна свете поблескивал перстень с печаткой.
«Хорошо, — подумал человек Врассунов, — значит, у него получилось».
Он сверился с имевшимся у него списком земельных участков, под каждым из которых помещалось по два столбца цифр. Цифры в левом столбике были значительно меньше, чем в правом. Он свернул лист таким образом, чтобы спрятать большие цифры.
«Незачем платить такие большие деньги», — подумал он.
Аукционист откашлялся и смачно сплюнул в большой полотняный платок. Платок был мятым, как лицо древнего старика, и, по-видимому, принял уже не первый подобный «подарок».
— Джентльмены! — объявил он. — Я имею честь открыть первый земельный аукцион в городе Шанхае.
Он уже повернулся к прикрепленной к стене большой топографической карте, как тут за его спиной раздался голос Перси Сент-Джон Дента.
— Вы позволите, сэр? — спросил тот со своим изысканным акцентом. — Не хочу задерживать аукцион, но поскольку земли, которые мы сейчас будем делить, приобретены благодаря действиям королевы Виктории, то считаю, было бы правильно сначала пропеть здравицу в ее честь.
Он повернулся к другим англичанам и шотландцам. Все встали, сняли цилиндры и вдохновенно затянули «Боже, храни королеву».
В тот же момент вся делегация фирмы «Олифант и компания» поднялась со своих мест, отодвинув стулья, и направилась к выходу. Они знаками стали звать остальных американцев. Многие последовали их примеру, но представитель крупной торговой фирмы «Рассел и компания», человек со странной фамилией Делано, остался сидеть.
Делегация Врассунов поднялась, но из религиозных соображений не стала обнажать головы.
Хордуны сняли цилиндры уже давно, поэтому теперь просто встали.
Макси саркастически проворчал:
— С таким же успехом они могли бы спеть «Трахни меня на лестнице, Молли».
— Или вообще не петь, — ответил Ричард.
Собравшиеся — если и не очень умело, но зато с удовольствием — продолжали распевать гимн в честь толстой женщины, находящейся за тысячи километров от них.
Цзян и Телохранитель стояли в толпе любопытных в дальнем углу и с изумлением наблюдали за тем, как фань куэй в своих нелепых шерстяных костюмах, держа шляпы в руках, хором распевали какие-то бессмысленные стихи, которые, по-видимому, все они знали наизусть. Для чего им понадобилось вставать и снимать шляпы, ни Цзян, ни Телохранитель не знали, да и не хотели знать.
Конфуцианец, благодаря тому, что аукцион проходил на складе, принадлежавшем одному из его братьев, наблюдал за происходящим, укрывшись в боковой комнате. Он делал пометки в маленькой и довольно потертой записной книжке.
Когда вопли фань куэй прекратились, вернулись американцы. Аукционист снова повернулся к карте, но ему помешали во второй раз. Принесли чай, который Конфуцианец заказал для всех торговцев.
— Ну, может, мы все-таки начнем? — взмолился человек Врассунов.
Ричард встал и с широкой улыбкой на лице заявил:
— Мы находимся в Китае, и чай — это наш бизнес. Без сомнения, мы сможем потратить несколько минут на то, чтобы отдать должное свежести его волшебных листьев.
Тут же появились облаченные в дорогие наряды молодые китайцы и пожилые китаянки, толкая перед собой перламутровые столики на колесиках, и стали раздавать присутствующим наполненные чаем полупрозрачные фарфоровые чашки. Ричард улыбнулся представителю Врассунов и приветственным жестом поднял свою чашку.
Чай был выше всяких похвал — легкий, душистый и освежающий. Смакуя напиток, Макси и Ричард с удивлением размышляли, почему этот сорт, выращиваемый в южных районах, никогда не идет на продажу. С другой стороны, молодые Хордуны жили в Китае уже почти пятнадцать лет и прекрасно понимали, что, даже несмотря на свободное владение Ричарда китайским языком и связи, которыми они обзавелись благодаря Чэню, им было позволено скрести лишь по поверхности китайской почвы, но никогда не дозволялось копнуть глубже — туда, где крылось подлинное богатство.
Ричард сделал еще один глоток и вновь подивился вкусу. В конце концов, именно страсть англичан и жителей Америки к чаю положила начало всей торговле с Китаем. Он допил чай и с улыбкой огляделся вокруг.
— Что, братец? — осведомился Макси.
— Парча и пальто, жилетка и часы на цепочке, надменность и бравада не могут скрыть негодяя, сидящего внутри всего этого.
— Прибереги абстрактные рассуждения для своих дневников. Аукционист уже готов начать.
В Лондоне Врассуны в течение нескольких месяцев натаскивали аукциониста, как проводить торги. Делать это следовало таким образом, чтобы самые лакомые куски шанхайской собственности попали в руки Врассунов по минимальной цене. Первый участок, выставленный на торги, представлял собой на первый взгляд малозначащий клин земли, упирающийся острием в реку Хуанпу, а более широким основанием доходящий до северной части Старого города. Этот участок интересовал Врассунов, поскольку он перекрывал доступ к Сучжоухэ. Он также рассекал надвое потенциально важный для торговцев путь, который они называли улицей Кипящего ключа. После долгих дискуссий было решено, что этот участок будет выставлен на торги первым и должен непременно достаться Врассунам.
