Валентин Тарасов - Чеслав. Воин древнего рода
Зашуршали кусты, и в лазе, проложенном сквозь зеленую стену кустарника, показалась когда-то кучерявая, а теперь остриженная после посвящения голова Кудряша.
— Смолы с дерева, наверное, можно дождаться скорее, чем тебя, Кудряш, — хлопнул друга по плечу Чеслав.
— Я здесь ни при чем. Это все Болеслава: «Ой, погодь, милок, я ему поесть соберу. А то ведь изголодается, по лесу бегаючи. Ой! Ай! Ой!» — очень похоже изобразил Болеславу Кудряш и передал Чеславу оружие и суму с провизией. — Ну, ты и заварил кашу, мужик! В городище только про тебя и разговоров.
— То-то я чую, как косточки мои хрустят. Видать, с большим усердием соплеменнички перемалывают их? — В глазах Чеслава загорелись дерзкие огоньки.
— Да и ты ж такое сотворил — онеметь можно! Сбежал от совета! Я до сих пор после твоего прыжка опомниться не могу. — Вдруг лицо Кудряша сделалось серьезным, и по нему стало видно, что он хочет сказать что-то важное, но не решается. Немного помолчав, парень все же решил высказаться: — Знаешь, Чеслав, я вот подумал хорошенько… и решил с тобой податься. Жениться мне все одно рановато, а земли да края разные повидать охота. Я ж, кроме округи нашей, ничего и не знаю.
Чеслав от серьезности, с какой это было сказано, едва не расхохотался, но сдержался и, отвернувшись, даже улыбку постарался скрыть. Тем же серьезным тоном, с которым к нему обратился товарищ, он ему ответил:
— Так ты, кучерявая башка, со мной и не увидишь никаких чужинских краев.
— Это-о почему же? — протяжно спросил Кудряш.
В его вопросе смешались непонимание, возмущение и даже вызов.
— Потому как никуда я бежать от городища не собираюсь. Мне убийцу отца найти надо и за кровь отомстить. И сомнения развеять в нашей с братом невиновности. Чтоб ни одна собака в округе не смогла брехать в нашу сторону. — Чеслав говорил это жестко, отрывисто и даже со злостью. Его глаза сузились, и в них появился недобрый блеск.
— А-а-а! — с пониманием отозвался Кудряш.
— А для тебя у меня дело важное будет.
— Какое такое дело? — встрепенулся товарищ.
— Мне бы с Соколом свидеться.
На лице Кудряша появилось недоуменное выражение. Он часто захлопал ресницами и неуверенно произнес:
— Так он же в селении… И слаб совсем, не ходит…
— Вот я с ним в селении свидеться и хочу. А ты мне поможешь в этом.
Кудряш от такого дерзкого желания товарища даже подпрыгнул на месте.
— Ай и бешеный ты, Чеслав! — Юноша с нескрываемым восхищением смотрел на друга. — Сам в силки лезешь, да еще и меня помочь просишь. — Кудряшу, как это часто бывало в их совместных шалостях, передался азарт Чеслава. — Ну и что я должен делать?
Чеслав придвинулся к товарищу поближе и стал пояснять:
— Как сумерки наступят, ты возьми моего Ветра да и выйди за ворота. А сторóже скажешь, что коня напоить забыли, вот ты и ведешь его на реку. А как совсем стемнеет, я вместо тебя зайду. Они уж и не разглядят, кто вернулся — ты или я. Да, и обязательно шкуру приметную на себя накинь, я потом ею прикроюсь, и отвечай им так, будто горло хрипит. А я, как с Соколом повидаюсь, опять к воротам подамся и прохриплю, что оберег свой у реки потерял и сыскать бегу. Оберег потерять — дурная примета, все знают, а потому и выпустят.
Кудряш схватился рукой за свой оберег, висящий у него на шее. Он был такой же, как и у Чеслава, — на кожаном ремешке висело маленькое солнце. Кудряш суеверно поцеловал свой оберег, хранящий его от порчи, разных бед и напастей. Он и в мыслях допустить не хотел, чтобы утратить свой амулет, но Чеславу противоречить не стал. Только спросил:
— А вдруг распознают тебя? Что тогда будет?
— А там пусть Великие помогут. Видят ведь, что за правое дело стою.
Чеслав не мог дождаться вечера. Ему все казалось, что Даждьбог не очень-то сегодня спешит на покой. Но солнце, как и положено, все же стало клониться к закату.
Беглец пробрался поближе к городищу и спрятался в прибрежных зарослях. Отсюда он видел, как на реку приходили бабы стирать сорочки да рушники. Мальчишки-пастушки пригнали на водопой с лесного пастбища коров, коз и овец, прежде чем загнать их на ночь в поселение. Потом на берег веселой гурьбой явились парни и девки. Среди них Чеслав приметил Зоряну. Что-то невесела и задумчива была нынче красавица, и все попытки местных балагуров развеселить ее оказались тщетны. И даже когда Вышата, который тоже увязался за сверстниками и, став на четвереньки, начал лаять по-собачьи и хватать девок за подолы, что вызвало еще больший взрыв веселья, Зоряна лишь отмахнулась от него.
— Поди, Вышата, не балуй! — сказала она и пошла к городищу.
За ней потянулись и остальные.
И только когда уже косые лучи заходящего дневного светила стали скользить по листве и траве, словно пытаясь тщетно удержаться и продлить этот день, Чеслав был награжден за свое терпение. Он наконец-то увидел, как к берегу несется его резвый Ветер и весело ржет от ощущения свободы. Где-то далеко позади за конем плелся Кудряш.
Ветер подбежал к кромке воды и хотел уже было втянуть в себя освежающую влагу, но неожиданно вскинул морду и посмотрел в сторону зарослей, где затаился Чеслав. Очевидно, почуяв хозяина, он громко заржал и кинулся в его сторону, только грива взвилась на ветру. Подбежав к кустам, он стал требовательно стучать копытом о землю, призывая Чеслава показаться.
— Тише, Ветер, а то выдашь меня! — негромко, но с нарочитой строгостью прикрикнул Чеслав на четвероногого товарища.
На самом деле Чеславу было приятно, что конь не забыл его и, как и прежде, был предан.
— Фу, ну ты, злыдень с копытами, и скор! — Кудряш наконец-то догнал скакуна.
Ветер неодобрительно покосился на подбежавшего парня.
— Чеслав, ты здесь, что ли? — Кудряш с трудом перевел дух.
На нем была светлая овечья шкура, и оттого пот катился с него градом.
— Здесь. — Чеслав, не в силах сдержаться, рассмеялся, глядя на всклокоченного друга.
— Ну вот, кому смех, а кому пота ушат от старания, — недовольно проворчал Кудряш и сбросил шкуру на траву.
— А что ты сторóже сказал про шкуру? — спросил пробирающийся сквозь кусты Чеслав.
— Сказал, что зазнобило меня, боюсь, как бы от реки больше не надуло, — невесело ответил Кудряш. — Вот теперь потешаться будут, словно я девка какая, телом слабая.
Только когда очертания деревьев и всей округи стали казаться совсем уж размытыми в сумерках, Чеслав выбрался из своего укрытия. Накинув на себя принесенную другом шкуру, он позвал Ветра, который пасся неподалеку, и, выслушав многословные напутствия и предостережения Кудряша, направился в сторону городища.
