Эварист Парни - Война богов

Любовники, попавшие в фавор,
Младые и седые волокиты!
Привыкли вы злословить с давних пор,
И непочтительны, и ядовиты,
О дамах, благосклонных к вам, о всех,
Кто угодил, к несчастью, в ваши сети,
О тех, кто не попался, и о тех,
С кем никогда не приключится грех.
Не стыдно ль? Даже праведницы эти
Для пересудов вам дают предлог...
О род мужчин, о род неблагодарный
И ветреный! Ужели столь коварно
Свои права использовать ты мог?
Красавицам расставил ты ловушки
Соблазнов всевозможных; в ход пустил
Заботливость, и лесть, и побрякушки,
Чувствительные вздохи не забыл.
Должны бороться женщины и с вами,
И со своими нежными сердцами;
И в слабости еще их упрекать
Вы смеете, черня их без опаски...
Вы подлы, злы! На сладостные ласки
Кладете Вы бесчестия печать.
Неблагодарно это и трусливо!
Когда бы наделила слабый пол
Природа силой Геркулеса — живо
Язык ваш стал бы вежлив, а не зол.
Презрение да будет вам уделом
Заслуженным! Уверены, что месть
За дерзости (их все не перечесть)
Не поразит вас — походя, меж делом
Вы нежный пол язвите все смелей,
Хоть лести подливаете елей.
Немилость женщин — вот вам наказанье.
К ним проявлять умейте состраданье!
Терпимее быть надо и скромней.
Глаза на их ошибки закрывайте,
Любовников секреты уважайте,
И зависти не следует питать.
Примеру тех святых не подражайте,
Что вздумали (мне стыдно и писать)
Насчет Марии языки чесать.

В то время как часть ангелов из рая
На все лады твердила «Отче наш»,
Отправилась в разведку часть другая,
И с ней такой произошел пассаж:
В стене открылась дверца потайная...
Схватились за оружье, и глядят:
Идет дитя, и женщин с ним отряд.
То был Амур, и с ним — толпа прекрасных
Вакханок... Ждет героев западня:
Ведь прелести жриц этих сладострастных
Всех соблазнят, не одного меня

Святые все ж немного ободрились,
Сомкнув ряды, пошли навстречу им.
Противницам пленительным своим.
Которые бежать не торопились.
«Они совсем не ждут от нас обид»,
Рек Исраил. — «Мне нравятся богини».
Заметил Иоанн. — «Их внешний вид
Дает понять, что это — не княгини».
«А что это в руках они несут?»
«Какой-то жезл и гроздья винограда».
«Должно быть, за припасами идут
Красоточки; бояться их не надо».
«Обвиты станы шкурами пантер».
«А как мила игривость их манер».
«Плутовочки увенчаны цветами».
«Увидев их, забудешь голод, боль!»
«Какие кудри! Черные как смоль,
И ветерок их треплет за плечами».
«А вот бежит ребенок... Белокур,
Смазлив, пригож он; то, кажись, Амур».
«Нет, это не сыночек Кифереи,
Походит на сатира он скорее,
Хоть с крылышками этот мальчуган».
«А где повязка, лук его, колчан?
Копытца-то, глядите! Сей ребенок,
Чей взор нескромен, просто сатиренок».
«Мне нравится он, впрочем, и такой
Амуру он, наверно, брат родной».

Возможно, что педантам недовольным
Сей разговор покажется фривольным.
Известно: скромность воинам чужда...
Должно быть, в полной праздности беда,
Что к вольностям умы располагает.
Не верят скромной доблести бойцы,
Чье ухо быстро к брани привыкает
И к грубостям. Ведь даже мудрецы,
В их общество попав, довольно скоро
Приобретут манеры мушкетера...
Но речи воинов небесных сил
Критиковать нам, людям, не пристало.

Вакханкам громко крикнул Исраил:
«Остановитесь!» — «Ладно!» — отвечала
Одна из них. — «Хотим мы знать, куда
Спешите вы? Зачем пришли сюда?»
«Мудрец сказал, что счастия основа
Лишь на земле... На небе нам давно
Наскучило; хотим на землю снова».
«Однако здесь ходить запрещено.
Мне огорчать вас, право, неприятно».
«Хоть ваша речь, воитель, и строга,
Но, видно, вы нисколько не брюзга.
Ваш взгляд нежней, чем речи... Вероятно,
За знатных дам вы приняли всех нас?
Ошиблись вы, могу заверить вас.
Ужель к гризеткам вы не снизойдете?»
«Своим богам припасы вы несете,
В ущерб нам, христианам». — «Нет, клянусь,
Они — для нас! Ведь у бессмертных вкус
Совсем иной, мы не таим секрета».
«Действительно.. . Но разве кисть вот эта
Владык спесивых ваших не прельстит?»
«О, даже Ной такую не взрастит,
Неправда ли?» — «Возможно». — «Не хотите ль
Попробовать?» — «Спасибо, не хочу».
«Отведайте, прошу вас, небожитель!
Уже собратья ваши по мечу
С подругами моими завтрак скромный
Охотно делят». — «Ладно, я молчу,
Давай! А виноград твой — не скоромный?»
«О нет!» — «Моя признательность огромна
Да, вкус отменный, что и говорить!
Ты знаешь: путешествовал давно я
По Сирии; в гостях бывал у Ноя,
В его шалаш случалось заходить.
Был чествуем я старым Авраамом,
А также Лотом, в городе том самом,
Чье имя оскорбляет красоту;
Везде меня радушно принимали,
Отборными плодами угощали...
Когда-то гроздь я пробовал и ту,
Которую посланцы Моисея
Из ханаанских кущей принесли.
Она была вкусна; твоя — вкуснее!»

Святые нахвалиться не могли.
Они не ощущали беспокойства,
Забыв гроздей магические свойства.
Был Исраил немало удивлен:
Покинуло его благоразумье,
Шальное овладело им безумье...
Как весел стал, словоохотлив он!
Такой же грех с другими приключился:
Все охмелели... Своего добился
Не силою, а хитростью Амур;
Успех велик был, даже чересчур.
Блаженным он без всякого стесненья
Коварные вопросы задавал,
И про исход ночного приключенья
Приапа и сатиров разузнал.
Он отомстит: хоть мал он, да удал.

Как много их, жриц Бахуса задорных!
Как томен взор очей их страстных, черных!
Они ласкают взапуски святых,
Их лысины венками украшают,
И прямо в рот им гроздья выжимают;
Нескромны все прикосновенья их.
Остатки смысла здравого девались
Неведомо куда у бедняков.
Какие речи без обиняков,
Какие тут «амини» расточались!

Пьянеет быстро всяк слуга Христов...
Но кое-кто из старых ворчунов,
Шалить и бедокурить неспособных
(Амур к ним подступиться не дерзнул)
Не может, видя с завистью разгул,
От замечаний удержаться злобных.

В обители священной как грешат!
Нечестие господь наш покарает:
Возмездья бог, он все на свете знает.

Прямехонько вы попадете в ад!

Бесстыдники прикинулись глухими.

Забыли вы, что ваш создатель, бог,
За этот грех вас уничтожить мог?

Врешь, мы богами созданы другими.

Ты еретик!

Ужель не знает он,
Что всюду, с незапамятных времен,
В бесплодных духов верили народы
Евреи, христиане-сумасброды
И прочие? Найдя на небе нас,
Просили жить не ссорясь, с их богами.
Им Гавриил ответил: «В добрый час!»
Вот с этих пор мы и знакомы с вами.
Молчи и в школу ворочайся, Влас!

Вы крали у браминов, у халдеев,
У персов и у греков их богов,
Невежество заботливо взлелеяв
От Нила вплоть до Ганга берегов,
Вы шарили повсюду, подбирали
Обрывки и лохмотья всяких вер
И в Сирии их наскоро сшивали
Безвкусица на собственный манер!
Напялив эту ветошь из химер
Ее творцами слыть решили смело.