Ринат Валиуллин - Стихи для гурманов

– Чем ты болен?
– Ею.
Хочешь, познакомлю.
– А если это заразно?

– Выпить есть?
– С утра?
Это же глупо.
– Да,
а что здесь такого?
– Ничего,
нет у меня ничего.
– Как же нет?
А твои губы?

– Я так и знал,
вы будете на меня сердиться с утра.
– За что?
– За то, что уснул так рано,
за то, что так мало вчера обнимал.
– Объятия…
Что вы в них понимаете,
думаете,
нужны они, пьяные?

Прежде чем бросить,
попробуй взять.

Очень хочется материться,
особенно когда не умеешь.
И вот открывается рот,
оттуда вываливаются части тел,
преимущественно гениталии,
их производные и другие изделия.
– Ну что, полегчало? —
спросила она его.
– Вроде да.
А ты разве не будешь?
– Мне что-то не хочется.
Рано.
Сам знаешь,
я больше люблю разборки в постели.

В баре по обыкновению темно.
Люди улыбаются скупо
пьяными мыслями.
Каким бы ни был напиток,
видно отчётливо дно.
Я тоже вижу.
С каждым глотком всё ближе
темы бесед старЫ,
повисли табачным дымом.
Мужчины – о женщинах,
женщины о мужчинах.

Что-то темно сегодня,
никак не наступит утро.
Солнце повесилось за облаками,
не оставив предсмертной записки.
Снова наступит вечер
на моё доброе сердце.
Нищий, тоскливый, вечный.

– Что вы будете на десерт?
– А подайте того мужчину.
– В красном?
– Нет, лучше того, что в чёрном.
– Почему?
– На тёмном не так заметно.
Я хотела бы с ним грязно-грязно.

– Привет,
о чём замечталась?
– Так,
голова разболелась.
– С чего вдруг?
– Пустила одного днём в неё,
так он там на ночь остался.

– Сердце,
перестаньте подсказывать
он сам должен знать.

– Надоело всё.
Может, на море махнём?
– Что там делать зимой?
– Вот именно
что ничего.

– Часто желание быть нужной, полезной, «Рядом!»
делает жизнь собачьей.

Проведи по губам помадой,
ножкой – по воздуху.
Воткни слово глубоко в моё сердце.
Что ты чувствуешь больше?
Любви, презрения?
Я уже никогда не смогу быть прежним.

– Мне кажется, мы зашли далеко.
– Мне кажется, мы стоим на месте.
– Мне кажется, я уже потерялась в тебе.
– Мне кажется, ты ищешь меня не там и не с теми.
– Кажется, надо что-то менять.
– Думаю, поздно.
– Никогда не говори мне этого слова.
– Я выражаюсь о позах.
– Я знаю даже, где должна скрипнуть кровать.
– Мы уже на полу, успокойся.
Ты моя женщина.
– Как я могу быть спокойна,
когда так глубоко
я чувствую сахар присутствия,
вторжение за вторжением.

Я обманывал тебя с самого начала.
У меня были на то причины.
Да,
я хотел быть с тобой,
но не жить.
Точнее сказать, я просто хотел.
Ты замолкла,
укрываясь от этих слов неприятных,
в хлопке моей рубашки,
будто хочешь узнать:
каково оно – в коже мужчины.

– Хорошо с тобой
лежать под звездами.
– Где ты видишь звезды?
Только потолка белого скука.
– Это лирическое отступление.
– Вот-вот.
Лириков всегда было больше,
чем преступников.

Люди встречаются разные.
Иные заглядывают в душу,
как за угол,
где хотят по-быстрому справить свою нужду.

– Вы могли бы меня простить?
– Есть за что?
– Как вам сказать…
Я представил в своей постели
вас,
прекрасную, голую, летнюю.
– И за что извинять?
– За то, что я медлю.

Он взял кружку пива,
потом вторую.
Не помогло.
Он взял в жены одну,
потом вторую.
Тот же результат.
Взял в долг,
взял второй.
Не помогло.
Подумал про себя:
время отдавать.

У нашей любви большая разница в возрасте,
но не вздумай меня удочерять.

– Ты могла бы переспать с другим?
– А я что сейчас, по-твоему, делаю?

Если люди начинают вам еб… мозги,
значит, остальное в вас их уже не возбуждает.

– А ты возьми хоть одну из них,
из своих виртуальных баб,
и пошли на х… так же, как и меня сейчас, —
допила она с горечью вино из большого бокала.
– Да кто она для меня такая,
чтобы я с ней так обращался?
Никто.
Я посылаю тебя,
потому что ближе у меня никого нет.
Её бокал полетел в стену напротив.
Один из осколков отскочил к моим ногам.
Я взял его и сразу же порезался.
Кровь быстро побежала по пальцу,
будто опаздывала в метро.
Тяжелая красная капля упала на пол.
Подошла кошка, понюхала и слизнула,
потом другую.
– Вот и ты теперь будешь пить мою кровь.
На неё я тоже не был в обиде.

Как же мне хочется,
как же мне хочется
вам
насолить.
Я не злопамятна.
Это всё одиночество,
на которое вы меня обрекли.

– Вы любили когда-нибудь? —
подошёл он к ней неожиданно
после долгой перестрелки зрачками.
– Конечно, любила, —
взялась она крепче за поручень.
– Сильно? —
улыбнулся открыто.
– Достаточно, —
пыталась она отвести глаза
от мужского лица красивого.
– А любовь с первого взгляда,
как вы думаете,
существует? —
развращал он её добродетель
синим-синим, как небо, взором.
– Я в метро не знакомлюсь,
тем более не влюбляюсь, —
поправила она сумочку.
– А что вам мешает? —
поддержал он её,
когда поезд качнуло.
– Романтики не хватает, —
ощущала она его сильную руку
и мягких ароматов присутствие.
– Так считаете?
Я выйду на следующей,
вы её сразу почувствуете.

– Никогда не видел настолько красивых глаз.
Это ваши?
– А вы сомневаетесь?
– Хотелось бы такие иметь напротив.
Смело!
Только одно условие.
– Какое?
Я всё исполню.
– Станьте зеркалом.

– Никто вас не любит?
Так радуйтесь:
вы никому не нужны.
Никто не обидит,
не бросит,
ради…
Не изменит,
не выгонит,
не поцелует жадно
в самое сердце,
чтобы затем плюнуть в душу.
Вы в безопасности.
– К чёрту
опасность!
Знали бы вы,
как её порой не хватает.

Дверь приоткрыта.
Тёплый ветер ласкал её ноги,
прекрасные ноги.
Дверь, в которую он входил постоянно
без стука
узнать самочувствие.
Можно сказать, надоел,
но не было лучше.
И вообще никого больше не было.
Она не решалась закрыть её,
чтобы остаться одной.
Знала:
без него ещё хуже.

– Как же ты меня достал!
– Как?
– Нежно.

– Извините,
на вас села муха.
– А я думал – прекрасная птица.
– Если бы.
– Так всегда:
представишь себе ангела чистого,
а на деле – перепончатокрылое.

Крылья женщины – это её ноги,
стоит только расправить.

Все языки после твоего – иностранные.

– Птица!
Что вы в клетке сегодня?
– Не знаю.
Может, здесь легче.
– Она даже не золотая,
прутья ржавые,
еда пресная,
старые разговоры.
– Вам здесь не скучно?
– Скучно.
Оттого и встаю, как жаворонок.
– Калитка открыта.
Что вы себя изводите?
– Я пытаюсь здесь разводиться.
– Вы про птенцов?
Зачем вам такие же
одноклеточные?

– Каждая любовь рано или поздно
приносит кого-то в жертву.
Бывает, принесет,
а тебе уже и не надо.

Какие разные мамы,
но все они моют рамы.
Какие разные папы,
зависящие от зарплаты.
Какие соседи полезные,
созданные подъездами.
Какие разные братья —
должны сберечь от несчастий.
Какие разные сестры,
жестокие, строгие, острые.
Какие разные деды,
храпящие после обеда.
Какие разные бабушки,
но все они тянут ладушки.
Какие разные тети
считают людей идиотами.
Какие разные дяди
в мороженом и в шоколаде.
Какие разные родственники,
какая большая семья.
Как трудно остаться собой,
особенно если речь про меня.