Григорий Ширман - Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

Плащ и лира, от этих регалий
Отказаться поэту пора.
Не тебя ли народы свергали,
Золотой император пера.

Не затихли над безднами крылья,
Над народами звезды горят.
Не твоих ли небес камарилья
Управляла столетья подряд.

Этих лет полыхающий факел
Острым дымом наполнил умы.
Люди камень грызут на рабфаке,
Людям снится громоздкое: мы.

Сквозь арктический запах морфийный,
С каждой каплею жгущий острей,
Людям снятся крутые дельфины,
Бороздящие недра морей.

А другие, что шепчут: кошмар сей…
Их скелеты в безмускульной мгле.
То песчаная буря на Марсе,
То веселый буран на Земле.

Собирается вспыхнуть планета,
Чтобы Марс полысевший ослеп.
Как парящая медь Фальконета,
На закате коричневый склеп.

Была пора, не почивал
Еще на лаврах я сонета,
Моя веселая планета
Не знала тяжести похвал.

Как смерть мне были далеки
Твои, покой, немые копны, –
Любил я ход четырехстопный
Живой ямбической строки.

Я путешествовал по ней,
Стране высокой, небывалой,
Где белых глыб гремят обвалы
Над пышным хаосом камней.

И солнцем обнажилась даль,
Услышал голос я победы:
Запреты в мире проповедуй,
Кандальным дребезгом скандаль.

Я слышу, как живой клокочет клапан
В широком сердце камня да стекла, –
Европы растопыренная лапа
На океан трудящийся легла.

Я вижу, как торжественней и шире
Стихия разворачивает флаг,
И ей в ответ в шахтерском Иоркшире
Веселый гнев сжимает свой кулак.

Огонь встает невиданной пучины,
Подземный подымается топор,
Тот самый розовый первопричинный,
Пылать не переставший до сих пор.

Народы древние, бедою новой
Вас будит хаос вымерших времен…
Я слышу, как шатаются основы
Твои, каменнолобый Альбион!

О то, на что законы человечьи
Тяжелый наложили свой запрет, –
Беру тебя, мой вымысел расцветший,
Живые лепестки раскрывший бред.

Два слова розовых в цепях столетий
Томятся с незапамятных времен,
Невинных два, как Сакко и Ванцетти,
Чей голос палачами заклеймен.

В местах общественных, на всех заборах
Их знаки возвещают нам позор,
Мы смутно слышим их веселых шорох,
В немую землю мы вонзаем взор.

Освобождаю вас, раскрыты двери
Живого языка… О, звук, ликуй,
Рычите в песнях, свежие, как звери,
Ночные, как звезда и поцелуй.

Ломайте копья, знатоки,
Кропите бешеной слюною
В мои хрустящие от зною
Раскидистые позвонки.

Они в пустыне. Как лучи,
Песок пронзающие, жестки,
И как живые горячи
Их обнаженные отростки.

Они, как звезды, что вросли,
Колючим циркулем играя,
И в твердь полуночного края,
И в грудь полуденной земли.

Как розы жуткие они.
Давно истлевшие народы
Их вспламенили, как огни
На длинном пиршестве природы.

Гнилое мясо мертвецов
Их злое кружево вскормило.
Но ты взгляни, как вьется мило
Язык огня, как он пунцов.

И кто же тот, хулить кто станет
Живую розу, что она
Подземными сосцами тянет
Гниющий прах земного дна.

Не вам, не вам, чья бровь поката,
В чьи копья бьет заря сия…
За красной скатертью заката
Сияет солнце-судия.

Эпоха модным стала словом.
Мальчишки говорят о ней,
А я с веселием суровым
Пою костры высоких дней.

В геройстве розовом, безусом
Мой меч, как солнце, заблистал,
И вот всхожу косматым Гусом
На деревянный пьедестал.

Святая простота… Старуха-
Судьба несет охапку дров,
Кладет их деловито, сухо
К моим ногам под черный рев.

Ревите, жареного мяса
Высокие желают дни,
Чтоб небосвод широкий трясся…
Что ж хмур ты, факельщик, – начни.

Да будет пламенем обута
Нога моя… Горю и рад,
Что наконец ее как будто
Стянул на дружелюбный лад.

Даже звезды, свет которых
Никогда мы не добудем,
Были нужны, чтоб в просторах
Путь указывали людям.

Корабли сухой пустыни
На костях высоких плыли
Под буксиром точки синей,
Что скользила без усилий

В низком море той лазури,
Где проложены пружины
Золотой песчаной бури,
Где живут глухие джины.

И по всей земле, не только
По воздушным этим безднам,
Счастлив тот, кто плыл далеко
И казался бесполезным.

Печалится Север, как инок
В заброшенной келье Природы.
Снег. Чайки. Сосна. Ледоходы.
О, Север, – отчизна блондинок!

На Юге же зимы короче.
Пестрее там перья и ветки.
Там солнце. Там душные ночи.
На Юге пылают брюнетки!

Мы уйдем в зеленый храм дубравы,
Там протяжный звон и птичий смех.
Мотыльки садятся там на травы
И не знают, что такое грех.

Мы уйдем от Мира, где нет Рая.
Люди Рая, будем мы вдвоем.
Там, в лесу, о змеях забывая,
Плод от Древа Счастья мы сорвем.

Ты была моим нежным Апрелем.
Ты сиянием счастья пронзила меня,
Весь объятый волшебным похмельем,
Как огонь, задрожал я, светясь и звеня.

Ты вошла в мою душу, как Солнце
В Океан бирюзовый поющей весны, –
И ты каждое там волоконце
Разбудила, как Ветер – молчанье струны.

И запел я, как арфа, как птица,
Как волна, что влюбилась в прибрежный утес.
И узнал я, что в Тайнах таится.
И увидел я грезы фиалок и роз.

И услышал я звездные речи.
Вся Вселенная пела, как праздничный храм.
Я, как Лес, под лучами расцветший,
Улыбался, как Небу, любимым чертам.

Золотым, пламенеющим Югом
Засмеялся холодный мой Север родной.
Уж не верил я дремлющим вьюгам,
Чтоб опять зарыдали они над землей.

………………………………………………….
………………………………………………….

Ты была Сентябрем моим нежным.
Хрусталем ты вскормила прощальные дни.
Весь прозрачным я был, безмятежным,
Но больным, безнадежно больным, как они!

Поцелуем Разлуки горячим
Ты закатом деревья и Небо зажгла.
Мне Тоскою, как сдавленным плачем,
Всколыхнула ты Душу и тихо… ушла.

Но вздохнула ты вьюгой осенней.
Оголенною веткой ты билась в окно.
Ты шептала: Жизнь – цепь изменений.
Наша Смерть – это жизнь, в цепи жизни – звено.

Ты мерцала слезами, как астра.
И твой голос я слушал в сырой тишине.
И твой образ бледней алебастра
Шевелился, как лебедь, и плакал во мне.

………………………………………………….
………………………………………………….

А теперь… Одиноко сижу я
У окна, заслоненного Ночью седой.
На дворе, заунывно бушуя,
Привидения пляшут в пыли снеговой.

Гневно ставни стучат. Всё капризней
Заливается хохотом Смерти Метель.
Но мне снится дрожание жизни.
Воскресает Былое. И ты, мой Апрель!

Что-то маятник шепчет. Он посох
Беспощадного Времени. Жизнь – позади.
Уж горит Серебро в твоих косах.
Я любил… А теперь не люблю… Уходи…