Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи
147
Их столько было, как маяк,
Горели здесь они".
"Ты прав, —
Отшельник отвечал,
И видят небеса:
Не отзывается никто
На наши голоса.
Но как истрепан весь корабль,
Истлели паруса, —
Как листья мертвые в лесу,
Что вдоль ручья лежат,
Когда побеги снег накрыл,
И филины кричат,
И в мерзлой чаще воет волк
И жрет своих волчат".
"Вот страх-то! — бормотал Рыбак.
Господь, не погуби!"
"Греби!" — Отшельник приказал
И повторил "Греби!"
Челнок подплыл, но я не мог
Ни говорить, ни встать.
Челнок подплыл.
И вдруг воды
Заволновалась гладь.
В пучине грянул гром, вода
Взметнулась в вышину,
148
Потом разверзлась, и корабль
Свинцом пошел ко дну.
Остолбенев, когда удар
Сотряс гранит земной,
Я, словно семидневный труп,
Был унесен волной.
Но вдруг почувствовал сквозь мрак,
Что я в челне, и мой Рыбак
Склонился надо мной.
Еще бурлил водоворот,
И челн крутился в нем.
Но стихло все.
Лишь от холма
Катился эхом гром.
Я рот раскрыл —
Рыбак упал,
На труп похожий сам.
Отшельник, сидя, где сидел,
Молился небесам.
Я взял весло, но тут малыш
От страха одурел.
Вращал глазами, хохотал
И бледен был как мел.
И вдруг он завопил:
"Го-го! На весла дьявол сел!"
149
И я на родине опять,
Я по земле могу ступать,
Я вновь войду в свой дом!
Отшельник, выйдя из челна,
Стал на ноги с трудом.
"Внемли, внемли, святой отец!"
Но брови сдвинул ОН:
"Скорее говори — кто ты?
И из каких сторон?"
И тут я, пойманный в силки,
Волнуясь и спеша,
Все рассказал.
И от цепей,
От страшной тяжести своей
Избавилась душа.
Но с той поры в урочный срок
Мне боль сжимает грудь.
Я должен повторить рассказ,
Чтоб эту боль стряхнуть.
Брожу, как ночь, из края в край
И словом жгу сердца
И среди тысяч узнаю,
Кто должен исповедь мою
Прослушать до конца.
150
Какой, однако, шумный пир!
Гостями полон двор.
Невеста и жених поют,
Подхватывает хор.
Но, слышишь, колокол зовет
К заутрене в собор.
О Брачный Гость, я был в морях
Пустынных одинок.
В таких морях, где даже Бог
Со мною быть не мог.
И пусть прекрасен этот пир,
Куда милей — пойми! —
Пойти молиться в Божий храм
С хорошими людьми.
Пойти со всеми в светлый храм,
Где Бог внимает нам,
Пойти с отцами и детьми,
Со всеми добрыми людьми,
И помолиться там.
Прощай, прощай, и помни,
Гость, Напутствие мое: Молитвы до
Творца дойдут,
Молитвы сердцу мир дадут,
Когда ты любишь всякий люд
И всякое зверье.
151
Когда ты молишься за них
За всех, и малых и больших,
И за любую плоть,
И любишь все, что сотворил
И возлюбил Господь".
И старый Мореход побрел, —
Потух горящий взор.
И удалился Брачный Гость,
Минуя шумный двор.
Он шел бесчувственный, глухой
К добру и не добру.
И все ж другим — умней, грустней —
Проснулся поутру.
Самуил-Тейлор Кольридж
Старый моряк[4]
Введение
Охотно верится, что свойств невидимых, кроющихся в природе вещей, более, чем видимых. Однако, кто в состоянии раскрыть перед нами весь мир этих свойств, во всей их совокупности? Кто в состоянии выяснить степень важности, их сходства и различия, роль каждого из них? Каковы их функции, где их место, — вот вопросы, вкруг которых вечно блуждает человеческий ум, никогда, однако, их не разрешая. А между тем, не скрою: приятно от времени до времени погрузиться в созерцание рисуемой воображением картины высшего и лучшего мира, — хотя бы для того, чтобы не слишком сузился наш кругозор от привычки вращаться в мелочах повседневной жизни, и чтобы не слишком понизилась деятельность нашей мысли, погруженной в ничтожные интересы. Но в то же время следует стоять на страже истины и не выходить из определенных границ — только этим путем обеспечивается возможность отличать достоверное от сомнительного, день от ночи.
Кольридж.Глава 1
На свадьбу шли трое веселых гостей,
Попался им старый моряк на дороге, —
Из них одного удержал он, в тревоге…
— "Что надо, старик? Отвечай же скорей!
Справляет веселую свадьбу жених,
А с ним мы не только друзья, а родные;
Тебя же я встретил сегодня впервые…
Пусти! Не догнать мне, пожалуй, своих!.."
Но словно не слышит безвестный пришлец
И смотрит в глаза огневыми очами:
— "Послушай, — летел над морскими волнами
Корабль быстрокрылый…"
— "Пусти же, глупец!"
И дряхлая тут опустилась рука…
Что-ж гость не спешит к жениху и невесте?
Он, словно прикован, остался на месте
От властного взгляда очей моряка…
Могучая сила в огне этих глаз!
И юноша замер без слов, без движенья;
И начал старик про свои приключенья
Не лживую сказку — правдивый рассказ…
— "Корабль летел… На мачте флаг
Взвевался горделиво…
Прости — прощай, родной маяк, —
Родная зыбь залива!..
Корабль летел, как метеор, —
Все мчалось мимо, мимо;
И потерял печальный взор
Все, что в душе хранимо…
Из волн морских светило дня
Взошло теперь над нами
И к ночи, в бездну вод маня,
Исчезло под волнами…
И ночь прошла… А утром вновь
Зажглось пожаром море;
Заря лилась и, словно кровь,
Алела на просторе…"
Так юному гостю старик говорил;
Но вдруг раздался звук призывный фагота,
Как будто встречали приветом кого-то…
И юноша, словно проснувшись, вскочил:
— "Там пир начался… Это — в свадебный зал
Идет новобрачная, розы прекрасней;
Пред ней музыканты веселый хорал
Играют — и с каждой нотой согласней…
Скорее туда!.." Но ни с места ногой;
Но, скован безмолвным властительным взглядом,
На камень — с седым повелителем рядом —
Опять опустился храбрец молодой…
И снова, с него не сводя темных глаз,
Как будто томясь неразгаданной думой,
Моряк седовласый, пришелец угрюмый,
Повел, не спеша, свой унылый рассказ..
— "Нас в полдень шторм ужасный вдруг
Застиг в открытом море;
И полетел, в неравном споре,
Корабль на юг — на дальний юг…
И час за часом, день за днем
Летел он над волнами
Все дальше, дальше… А кругом —
Лишь небо с облаками…
Проходит день, другой спешит;
А он все вдаль, все вдаль летит,
Как чайка над водою —
Так наугад порой бежит
Беглец, приняв отважный вид,
С покинутого бою…
И все на юг, и все вперед, —
Как будто север гонит
Нас от себя, а юг влечет
И грусть в волнах хоронит…
Вот, день за днем, пошли дожди,
Туманы с холодами;
И вдруг повсюду впереди
Зазеленел пред нами
Плавучий лед — и здесь и тут,
Как драгоценный изумруд,
И выше мачты поднялись
Льды в затуманенную высь…
И свет, и бледный тусклый свет
Чуть брезжился сквозь щели
Зеленых скал, и нам в ответ
Лишь льды одни гудели…
Лед громоздился здесь и там,
Вставал везде горами;
И плыл и плыл он по волнам
Пред нами и за нами…
Нам никого кругом нигде
Дорогой не встречалось;
Лишь царство мертвых льдин в воде
Повсюду отражалось…
Но вот с кормы один матрос
Заметил, что над нами
Кружится белый альбатрос
И воздух бьет крылами…
О, это был хороший знак —
Конца пути предвестник…
— Привет тебе, живой маяк,
Земли крылатый вестник, —
Ты оживил полярный юг!..
Вот скоро с моряками
Сдружилась птица, — хлеб из рук
Клевала перед нами…
Однажды слышим страшный гул
В синеющем просторе:
Разбились льды… Простор блеснул —
Мы вновь в свободном море…
Попутный ветер нас понес
На милый север снова;
И провожал нас альбатрос
С небесного покрова…
Он плыл над зеркалом зыбей, —
На зов наш прилетая,
И девять облачных ночей,
На мачте отдыхая,
Нас охранял… А блеск луны
Мерцал над птицей с вышины…"
— "Старик, ты голову склонил…
Что-ж ты замолк?!.."
— "Ты ждешь ответа, —
Так знай, что птицу я убил,
Убил стрелой из арбалета!.."
Глава 2
