Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи
Обзор книги Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи
Сэмюэль Тэйлор Кольридж
Поэма о старом моряке[1]
The Rime of the Ancient Mariner
Поэма — 1797–1798.[2]
Часть первая
Старый Моряк встречает трех юношей, званых на свадебный пир, и удерживает одного.
Старик Моряк, он одного
Из трех сдержал рукой.
«Что хочешь ты, с огнем в глазах,
С седою бородой?
Открыты двери жениха,
И родственник мне он;
Уж есть народ, уж пир идет,
Веселый слышен звон».
Но держит все его старик:
«Постой, корабль там был…»
«Пусти седобородый лжец».
Старик его пустил.
Свадебный Гость зачарован глазами старого мореплавателя и принужден выслушать его рассказ.
Вперил в него горящий взор.
Гость — дальше ни на шаг,
Ему внимает, как дитя,
Им овладел Моряк.
Присел на камень Брачный Гость
И головой поник;
И начал с пламенем в глазах
Рассказывать старик.
«Корабль плывет, толпа кричит,
Оставить рады мы
И церковь, и родимый дом,
Зеленые холмы.
Моряк рассказывает, как корабль плыл к югу при хорошем ветре и тихой погоде, пока не приблизился к Экватору.
Вот солнце слева из волны
Восходит в вышину,
Горит и с правой стороны
Спускается в волну.
Все выше, выше с каждым днем
Над мачтою плывет…»
Тут Гость себя ударил в грудь,
Он услыхал фагот.
Свадебный Гость слышит музыку; но Моряк продолжает свой рассказ.
Уже вошла невеста в зал,
И роз она милей,
И головы веселый хор
Склоняет перед ней.
И Гость себя ударил в грудь,
Но дальше ни на шаг.
И так же, с пламенем в глазах,
Рассказывал Моряк.
Корабль унесен штормом к Южному полюсу
Но вот настиг нас шторм, он был
Властителен и зол,
Он ветры встречные крутил
И к югу нас повел.
Без мачты, под водою нос,
Как бы спасаясь от угроз
За ним спешащего врага,
Подпрыгивая вдруг,
Корабль летел, а гром гремел,
И плыли мы на юг.
И встретил нас туман и снег
И злые холода,
Как изумруд, на нас плывут
Кругом громады льда.
Страна льда и пугающего гула, где не видно ничего живого.
Меж снежных трещин иногда
Угрюмый свет блеснет:
Ни человека, ни зверей, —
Повсюду только лед.
Отсюда лед, оттуда лед,
Вверху и в глубине,
Трещит, ломается, гремит.
Как звуки в тяжком сне.
Наконец большая морская птица, называемая Альбатросом, прилетает сквозь снеговой туман. Ее встречают радостно и гостеприимно.
И напоследок Альбатрос
К нам прилетел из тьмы;
Как, если б был он человек,
С ним обходились мы.
Он пищу брал у нас из рук.
Кружил над головой.
И с громом треснул лед, и вот
Нас вывел рулевой.
И вот Альбатрос оказывается добрым предзнаменованием и сопровождает корабль, возвращающийся к северу сквозь туман и плавучие льды.
И добрый южный ветр нас мчал,
Был с нами Альбатрос,
Он поиграть, поесть слетал
На корабельный нос.
В сырой туман на мачте он
Спал девять вечеров,
И белый месяц нам сиял
Из белых облаков.
Старый Моряк, нарушая гостеприимство, убивает птицу, приносящую счастье.
— Господь с тобой, Моряк седой,
Дрожишь ты, как в мороз!
Как смотришь ты? — "Моей стрелой
Убит был Альбатрос".
Часть вторая
"Вот солнце справа из волны
Восходит в вышину
Во мгле, и с левой стороны
Уходит и глубину.
И добрый южный ветр нас мчит,
Но умер Альбатрос.
Он не летит играть иль есть
На корабельный нос.
Товарищи бранят Старого Моряна за то, что он убил птицу, приносящую счастье.
Я дело адское свершил,
То было дело зла.
Я слышал: "птицу ты убил,
Что ветер принесла;
Несчастный, птицу ты убил,
Что ветер принесла".
Но когда туман прояснел, они оправдывают его поступок и тем самым приобщаются к его преступлению.
Когда же солнечным лучом
Зажегся океан,
Я слышал: "птицу ты убил,
Пославшую туман.
Ты прав был, птицу умертвив,
Пославшую туман".
Ветер продолжается. Корабль входит в Тихий Океан и плывет на север, пока не доходит до Экватора.
Белеет пена, дует ветр,
За нами рябь растет;
Вошли мы первыми в простор,
Тех молчаливых вод.
Стих ветр, и парус наш повис,
И горе к нам идет,
Лишь голос наш звучит в тиши
Тех молчаливых вод.
Корабль неожиданно останавливается.
В горячих, медных небесах
Полдневною порой
Над мачтой Солнце, точно кровь,
С Луну величиной.
За днями дни, за днями дни
Мы ждем, корабль наш спит,
Как в нарисованной воде,
Рисованный стоит.
Месть за Альбатроса начинается.
Вода, вода, одна вода.
Но чан лежит вверх дном;
Вода, вода, одна вода,
Мы ничего не пьем.
Как пахнет гнилью — о, Христос! —
Как пахнет от волны,
И твари слизкие ползут
Из вязкой глубины.
В ночи сплетают хоровод
Блудящие огни.
Как свечи ведьмы, зелены,
Красны, белы они.
Их преследует дух, один из незримых обитателей нашей планеты, которые — не души мертвых и не ангелы.
И многим спился страшный дух,
Для нас страшней чумы,
Он плыл за нами под водой
Из стран снегов и тьмы.
В гортани каждого из нас.
Засох язык, и вот,
Молчали мы, как будто все
Набили сажей рот.
Матросы, придя в отчаянье, хотят взвалить всю вину на Старого Моряка, в знак чего они привязывают ему на шею труп морской птицы.
Со злобой глядя на меня,
И стар и млад бродил;
И мне на шею Альбатрос
Повешен ими был".
Часть третья
Старый Моряк замечает что-то вдали.
"Так скучно дни идут. У всех
Стеклянный блеск в глазах.
Как скучно нам! Как скучно нам!
Как страшен блеск в глазах!
Смотрю вперед, и что-то вдруг
Мелькнуло в небесах.
Сперва, как легкое пятно,
И как туман потом;
Плывет, плывет и, наконец
Явилось кораблем.
Пятно — туман — корабль вдали,
И все плывет, плывет:
Как бы по воле духа вод
То прыгнет, то нырнет.
При приближенье это оказывается кораблем; и дорогой ценой Моряк добывает у Жажды возможность говорить.
С засохшим, черным языком
Кричать мы не могли;
Тогда я руку прокусил,
Напился крови и завыл:
— Корабль, корабль вдали!
С засохшим, черным языком,
В движеньях не тверды,
Они пытались хохотать
И снова начали дышать,
Как бы хлебнув воды.
Взрыв радости и за ним ужас. Ибо разве бывает корабль, плывущий без ветра или течения?
