Галактион Табидзе - Стихотворения

Всё желтое становится желтей,
И радуга семь раз желта над нами,
И россыпь драгоценных желудей
Всё копит дуб и нежит меж корнями.

Всё — в паутине, весело смотреть,
Как бьется в ней природа пред зимою.
Счастлив рыбак, который эту сеть
Наполнил золотою чешуею.

Пока в дубах стозвонный звон стоит
И шум летит над буркою Арсена,
Прикосновеньем осень осенит
Всё то, что было неприкосновенно.

Тень каштана скользит по стеклу.
Там за нею — за дальнею далью —
Посетителя тень в Зазеркалье —
Та же, в том же глубоком углу.

Это утро. Пустое кафе.
Я, входящий в чудесном смятенье.
Это Пушкин!.. И спутницы-тени:
Экатомба и аутодафе.

Пистолет иль костер? Всё равно.
Черный остов — иль малая ранка…
Для избранников этого ранга
Честь жены, честь эпохи — одно.

Где по мраморному алтарю
Жилка мерзлая — Черная речка,
Там тебе — только нож да овечка.
Слышишь, чернь, это я говорю.

Я тебе говорю, воронье:
Весть о жертве, о жесте высоком
Ты встречаешь желудочным соком —
Ты всегда получаешь свое.

Уходишь… И с собой уносишь боль и муку,
Как будто в сенокос работой увлечен.
Кто смеет поминать кончину и разлуку?
О, лишь сегодня ты воистину рожден!

Уходишь… Даль и близь. Сиянье. Переливы.
На блеск твоей косы немыслимо смотреть.
Кто смеет называть несчастным день счастливый?
Ты в тягость никому уже не будешь впредь.

Уходишь… Тем путем, не этим перепутьем,
Которым проплутал наперекор судьбе…
Кто говорит, что ты убог и бесприютен?
Отныне ты обрел убежище себе.

Уходишь… В добрый путь. И володей, и царствуй.
Завидней нет судьбы. И с нею заодно
Приветствует тебя влюбленное пространство,
Пристанищем тебе бессмертие дано.

И поблекла, и позолотела,
А промерзла — вовсю расцвела…
Тропку — ласточка — перелетела
И над бездной слепила крыла.

Высоты переполненный кубок,
Золотое руно октября.
Величавый обломок — обрубок —
Клен пылает — и пышет заря.

А кора у него камениста,
А листва у него молода
И прорезана нежно и чисто,
И пронзают ее холода.

Будто эти корявые ветви,
У развилки — тропа и тропа.
На зарю оглянись и помедли,
Как заря, как деревьев толпа.

Здесь преданья витают поныне
Над обрушенным утлым жильем,
Здесь бесплодные молят рабыни —
Две рабыни — о чреве своем.

Шум невидимого водостока:
Там речонка в бетоне узды,
Солнце выглянет с юго-востока
Из-за той вон кудрявой гряды.

…Смотрит клен на террасы Самадло,
На угрюмый зубец Кер-Оглы.
Не согнуло тебя — хоть сломало,
Навязало на память узлы.

Будет полдень достоин преданий:
Небольшое усилье ума —
И рванется дорога к Бетани —
Как дыханье, как выстрел — пряма!

Где красуется клен-перестарок —
С легкой ласточкиной крутизны —
Через весь крючковатый кустарник —
Так — летающие — спасены!

А по тропам сходя кропотливо,
Можно храма совсем не найти…
Бей, охотник, бездельник счастливый!
Лас-точ-ка, замирая, лети!

Смерть не смогла бы
С лирикой справиться.
Тверди и хляби
В честь ее — здравицей!

Тополи, грабы,
Ларикс сибирика —
Всё это ямбы,
Лирика, лирика!

Нет, друг мой Георгий!
Не те уже годы,
Чтоб — няньки да няньки
Под видом народа.

Ему мы служили,
Ему и дослужим.
Ему! А не разным
Прохожим досужим.

Есть настоящий, сущий —
Души твоих книг читатель.
И есть — ему вслед ползущий
Книжных листов листатель.

Тянет, потянет, вытянет
Где-нибудь лыко в строку,
Выудит, выдоит, выкопает…
Ни спросу с него, ни проку!

Здесь дорогою от бога
Встарь любили мы ходить,
Да покинута дорога,
Словно некого любить…

Что исконно, что старинно,
Мне желанно и без слов:
Честный хлеб, златые вина,
Гость, хозяин, добрый кров.

Славлю древнее застолье,
Песню славлю, но люблю
Древа мудрого приволье —
Так давно ему внемлю!

Осень, жду тебя, родная,
Где рука твоя? Я — твой!
Всё простое — принимаю,
Что издревле — всё со мной!

Блещут красноречием,
И, во имя братства,
Уверяют — нечего, мол,
Прошлым упиваться!

Да, но вдруг пробудятся
Мертвецы и толпами
По тбилисским улицам —
Топотом, потопом!

Бабки, деды, прадеды,
Славные прапращуры,
Всё во гневе праведном
И не перебарщивая…

Вот когда вы взмолитесь
Скопом: «Без сомнения,
Жертвы мы невольные
Недоразумения!»

О забвенье! Пепел древний
Не сметешь с каменьев Джвари!
Двинут в бок Арагвы гребни,
В грудь ударит пена Мтквари.

Изберешь иные тропы —
И глаза обуглят маки,
Будут путать путь окопы
И раскопок буераки.

Вспять пойдешь, и в котловине
Холод твой растопит Мцхета,
Рассечет, располовинит —
Ни ответа, ни привета.

Безмятежна нега неба,
Но взгляни, как почва ропщет,
Из бушующего склепа
Вышли полчища усопших.

Схватит ржавый меч десница,
Станет сталью половодье,
В поле битвы обратится
Даже кладбища угодье.

Видишь холм Светицховели,
Золотом заполыхавший?
Встали с каменных постелей
Рати павших питиахшей.

Враг бежит через пригорки…
Смерть настигнет, бросит наземь,
И не дрогнет сторож зоркий,
Грозный бастион Армази.

Жмется к паперти замшенной
Полумертвое забвенье.
Мцхете юной, обновленной
Я дарю стихотворенье.