Алексей Апухтин - Стихотворения
(Приподнимается.)
Но где же я? Вот Царское Село,
Вот лебеди по озеру плывут,
И ты опять со мной, моя царица!
Но ты в слезах? Тебя гневит Мамонов?
Ах, матушка, да плюнь ты на него!
Долой их всех, ласкателей негодных,
Изнеженных, бездушных фаворитов!
Они тебе изменят, продадут,
Они и полюбить-то не умеют, —
Чины им любы, да кресты, да деньги;
Ты и без них счастливо проживешь.
Ну, стоит ли тебя вся эта сволочь —
Душонки девок в золотых мундирах?
А если в сердце есть любви избыток —
Вот пред тобой отечество твое.
Люби его всем пылом женской страсти,
Отдай все помыслы и чувства.
Ты не одна, рука моя с тобою;
Она крепка, не дрогнет, не изменит,
Я за тебя всю кровь свою пролью,
Я окружу престол твой громкой славой,
Такою славой, что в веках позднейших
Тебя потомство чтить не перестанет.
Я покажу…
(Схватывается за грудь и падает.)
Гр. Браницкая
Он в забытьи, не дышит.
Проснись, очнись! Всё кончено! О Боже!
(Бросается с рыданьем на труп.)
Бауер
(в глубокой задумчивости)
Das war ein Mensch![16]
Юзевич
(с испугом смотря на труп)
О, барзо велький пан![17]
1870-е годы[18]
ПЕРЕВОДЫ. ПОДРАЖАНИЯ[20]
С немецкого
312. СЕРЕНАДА ШУБЕРТА
Ночь уносит голос страстный,
Близок день труда…
О, не медли, друг прекрасный,
О, приди сюда!
Здесь свежо росы дыханье,
Звучен плеск ручья,
Здесь так полны обаянья
Песни соловья!
И так внятны в этом пенье,
В этот час любви,
Все рыданья, все мученья,
Все мольбы мои!
11 сентября 1857
ШИЛЛЕР ИОГАНН КРИСТОФ ФРИДРИХ
313. "Чуден был он, точно ангел рая…"
Чуден был он, точно ангел рая,
Красотою кто б сравнился с ним?
Взор его — как луч от солнца мая,
Отраженный морем голубым.
Поцелуи — сладкие мгновенья!
Как на пламя — пламя набежит,
Как двух арф согласное стремленье,
Полное гармонии, звучит.
Так текли, стремились чувства, пламенея,
Губы, щеки наклоненными
Искрились, дрожали; свет и небо, млея,
Проносились над влюбленными.
Нет его! Напрасно, о, напрасно
Вслед ему звучал пугливый стон…
Нет его — и жизни сон прекрасный
Только в плач ненужный превращен.
15 июля 1858
314. ИЗ ЛЕНАУ
("Вечер бурный и дождливый…")
Вечер бурный и дождливый
Гаснет… Всё молчит кругом.
Только грустно шепчут ивы,
Наклоняясь над прудом.
Я покинул край счастливый…
Слезы жгучие тоски —
Лейтесь, лейтесь… Плачут ивы,
Ветер клонит тростники.
Ты одна сквозь мрак тоскливый
Светишь, друг, мне иногда,
Как сквозь плачущие ивы
Светит вечера звезда.
21 ноября 1858
315. ИЗ ГЕЙНЕ
("Меня вы терзали, томили…")
Меня вы терзали, томили,
Измучили сердце тоской,
Одни — своей скучной любовью,
Другие — жестокой враждой.
Вы хлеб отравили мне, ядом
Вы кубок наполнили мой,
Одни — своей скучной любовью,
Другие — жестокой враждой.
Лишь та, что всех больше терзала
И мучила с первого дня, —
Как мало она враждовала,
Как мало любила меня.
29 ноября 1858
316. ИЗ ГЕЙНЕ
("Три мудрых царя из полуденных стран…")
Три мудрых царя из полуденных стран
Кричали, шатаясь по свету:
"Скажите, ребята, нам путь в Вифлеем!" —
И шли, не дождавшись ответа.
Дороги в тот город не ведал никто,
Цари не смущалися этим:
Звезда золотая их с неба вела
Назло непонятливым детям.
Над домом Иосифа стала звезда,
Цари туда тихо вступали,
Теленок ревел там, ребенок кричал,
Святые цари подпевали.
13 декабря 1858
317. ИЗ ГЕЙНЕ
("Я каждую ночь тебя вижу во сне…")
Я каждую ночь тебя вижу во сне
В толпе незнакомых видений,
Приветливо ты улыбаешься мне,
Я плачу, упав на колени.
Ты долго и грустно глядишь на меня
И светлой качаешь головкой,
И капают слезы из глаз у меня,
И что-то твержу я неловко.
Ты тихое слово мне шепчешь в ответ,
Ты ветку даешь мне открыто.
Проснулся — и ветки твоей уже нет,
И слово твое позабыто.
22 декабря 1858
С французского
318. МОЛОДАЯ УЗНИЦА
Из А. Шенье
"Неспелый колос ждет, не тронутый косой,
Всё лето виноград питается росой,
Грозящей осени не чуя;
Я так же хороша, я так же молода!
Пусть все полны кругом и страха, и стыда, —
Холодной смерти не хочу я!
Лишь стоик сгорбленный бежит навстречу к ней,
Я плачу, грустная… В окно тюрьмы моей
Приветно смотрит блеск лазури,
За днем безрадостным и радостный придет:
Увы! Кто пил всегда без пресыщенья мед?
Кто видел океан без бури?
Широкая мечта живет в моей груди,
Тюрьма гнетет меня напрасно: впереди
Летит, летит надежда смело…
Так, чудом избежав охотника сетей,
В родные небеса счастливей и смелей
Несется с песней Филомела.
О, мне ли умереть? Упреком не смущен,
Спокойно и легко проносится мой сон
Без дум, без призраков ужасных;
Явлюсь ли утром, все приветствуют меня,
И радость тихую в глазах читаю я
У этих узников несчастных.
Жизнь, как знакомый путь, передо мной светла,
Еще деревьев тех немного я прошла,
Что смотрят на дорогу нашу;
Пир жизни начался, и, кланяясь гостям,
Едва-едва поднесть успела я к губам
Свою наполненную чашу.
Весна моя цветет, я жатвы жду с серпом:
Как солнце, обойдя вселенную кругом,
Я кончить год хочу тяжелый;
Как зреющий цветок, краса своих полей,
Я свет увидела из утренних лучей, —
Я кончить день хочу веселый.
О смерть! Меня твой лик забвеньем не манит.
Ступай утешить тех, кого печаль томит
Иль совесть мучит, негодуя…
А у меня в груди тепло струится кровь,
Мне рощи темные, мне песни, мне любовь…
Холодной смерти не хочу я!"
Так, пробудясь в тюрьме, печальный узник сам,
Внимал тревожно я замедленным речам
Какой-то узницы… И муки,
И ужас, и тюрьму — я всё позабывал
И в стройные стихи, томясь, перелагал
Ее пленительные звуки.
Те песни, чудные свидетели тюрьмы,
Кого-нибудь склонят певицу этой тьмы
Искать, назвать ее своею…
Был полон прелести аккорд звеневших нот,
И, как она, за дни бояться станет тот,
Кто будет проводить их с нею.
13 декабря 1858
