Алексей Апухтин - Стихотворения

                     Бог шлет на нас ужасную комету,
                     Мы участи своей не избежим.
                     Я чувствую, конец подходит свету;
                     Все компасы исчезнут вместе с ним.
                     С пирушки прочь вы, пившие без меры,
                     Не многим был по вкусу этот пир, —
                     На исповедь скорее, лицемеры!
                     Довольно с нас: состарелся наш мир.

                     Да, бедный шар, тебе борьбы отважной
                     Не выдержать, настал последний час:
                     Как спущенный с веревки змей бумажный
                     Ты полетишь, качаясь и крутясь.
                     Перед тобой безвестная дорога…
                     Лети туда, в безоблачный эфир…
                     Погаснет он — светил еще так много!
                     Довольно с нас: состарелся наш мир…

                     О, мало ли опошленных стремлений,
                     Прозваньями украшенных глупцов,
                     Грабительств, войн, обманов, заблуждений
                     Рабов-царей и подданных рабов?
                     О, мало ль мы от будущего ждали,
                     Лелеяли наш мелочный кумир…
                     Нет, слишком много желчи и печали.
                     Довольно с нас: состарелся наш мир.

                     А молодежь твердит мне: "Всё в движенье,
                     Всё под шумок гнилые цепи рвет,
                     И светит газ, и зреет просвещенье,
                     И по морю летает пароход…
                     Вот подожди, раз двадцать минет лето —
                     На мрак ночной повеет дня зефир…"
                     Я тридцать лет, друзья, всё жду рассвета!
                     Довольно с нас: состарелся наш мир.

                     Была пора: во мне любовь кипела,
                     В груди кипел запас горячих сил…
                     Не покидать счастливого предела
                     Тогда я землю пламенно молил!
                     Но я отцвел, — краса бежит поэта, —
                     Навек умолк веселых песен клир…
                     Иди ж скорей, нещадная комета.
                     Довольно с нас: состарелся наш мир.

                    Нет, не любила я! Но странная забота
                    Теснила грудь мою, когда он приходил;
                    То вся краснела я, боялася чего-то…
                    Он так меня любил, он так меня любил!

                    Чтоб нравиться ему тогда, цветы и те наряды
                    Я берегла, что он по сердцу находил;
                    С ним говорила я, его ловила взгляды…
                    Он так меня любил, он так меня любил!

                    Но раз он мне сказал: "В ту рощу в час заката
                    Придешь ли?" — "Да, приду…" Но не хватило сил;
                    Я в рощу не пошла, — он ждал меня напрасно…
                    Он так меня любил, он так меня любил!

                    Тогда уехал он, сердясь на неудачу;
                    Несчастный, как меня проклясть он должен был!
                    Я не увижусь с ним, мне тяжело, я плачу…
                    Он так меня любил, он так меня любил!

                      Что так усиленно сердце больное
                      Бьется, и просит, и жаждет покоя?
                      Чем я взволнован, испуган в ночи?
                      Стукнула дверь, застонав и заноя,
                      Гаснущей лампы блеснули лучи…
                      Боже мой! Дух мне в груди захватило!
                      Кто-то зовет меня, шепчет уныло…
                      Кто-то вошел… Моя келья пуста,
                      Нет никого, это полночь пробила…
                      О, одиночество, о, нищета!

                   Что, чернокудрая с лазурными глазами,
                   Что, если я скажу вам, как я вас люблю?
                   Любовь, вы знаете, есть кара над сердцами,
                   Я знаю: любящих жалеете вы сами…
                   Но, может быть, за то я гнев ваш потерплю.

                   Что, если я скажу, как много мук и боли
                   Таится у меня в душевной глубине?
                   Вы, Нина, так умны, что часто против воли
                   Всё видите насквозь: печаль и даже боле…
                   "Я знаю", — может быть, ответите вы мне.

                   Что, если я скажу, что вечное стремленье
                   Меня за вами мчит, назло расчетам всем?
                   Тень недоверия и легкого сомненья
                   Вам придают еще ума и выраженья…
                   Вы не поверите мне, может быть, совсем.

                   Что, если вспомню я все наши разговоры
                   Вдвоем пред камельком в вечерней тишине?
                   Вы знаете, что гнев меняет очень скоро
                   В две ярких молнии приветливые взоры…
                   Быть может, видеть вас вы запретите мне.

                   Что, если я скажу, что ночью в час тяжелый
                   Я плачу и молюсь, забывши целый свет…
                   Когда смеетесь вы, вы знаете, что пчелы
                   В ваш ротик, как в цветок, слетят гурьбой веселой…
                   Вы засмеетеся мне, может быть, в ответ.

                   Но нет, я не скажу. Без мысли признаваться
                   Я в вашу комнату иду, как верный страж;
                   Могу там слушать вас, дыханьем упиваться,
                   И будете ли вы отгадывать, смеяться —
                   Мне меньше нравиться не может образ ваш.

                   Глубоко я в душе таю любовь и муки,
                   И вечером, когда к роялю вы в мечтах
                   Присядете, ловлю я пламенные звуки,
                   А если в вальсе вас мои обхватят руки,
                   Вы, как живой тростник, сгибаетесь в руках.

                   Когда ж наступит ночь и дома, за замками
                   Останусь я один, для миру глух и нем, —
                   О, всё я вспомню, всё ревнивыми мечтами —
                   И сердце гордое, наполненное вами,
                   Раскрою, как скупой, не видимый никем.

                   Люблю я и храню холодное молчанье,
                   Люблю и чувств своих не выдам напоказ,
                   И тайна мне мила, и мило мне страданье,
                   И мною дан обет любить без упованья,
                   Но не без счастия: я здесь — я вижу вас.

                   Нет, мне не суждено быть, умирая, с вами
                   И жить у ваших ног, сгорая, как в огне…
                   Но… если бы любовь я высказал словами,
                   Что, чернокудрая с лазурными глазами,
                   О что, о что тогда ответили б вы мне?

                       Когда на землю ночь спустилась
                       И сад твой охватила мгла;
                       Когда ты с матерью простилась
                       И уж молиться начала;

                       В тот час, когда, в тревоги света
                       Смотря усталою душой,
                       У ночи просишь ты ответа
                       И чепчик развязался твой;

                       Когда кругом всё тьмой покрыто,
                       А в небе теплится звезда, —
                       Скажи, мой друг, моя Пепита,
                       О чем ты думаешь тогда?

                       Кто знает детские мечтанья?
                       Быть может, мысль твоя летит
                       Туда, где сладки упованья
                       И где действительность молчит;

                       О героине ли романа,
                       Тобой оставленной в слезах;
                       Быть может, о дворцах султана,
                       О поцелуях, о мужьях;

                       О той, чья страсть тебе открыта
                       В обмене мыслей молодом;
                       Быть может, обо мне, Пепита…
                       Быть может, ровно ни о чем.