Алексей Апухтин - Стихотворения

Покинутый тобой, один в толпе бездушной
        Я в онемении стоял:
Их крикам радости внимал я равнодушно,
        Их диких слез не понимал.

А ты? Твои глаза блестели хладнокровно,
        Твой детский смех мне слышен был,
И сердце билося твое спокойно, ровно,
        Смиряя свой ненужный пыл.

Не знало сердце то, что близ него другое,
        Уязвлено, оскорблено,
Дрожало, мучилось в насильственном покое,
        Тоской и злобою полно!

Не знали те глаза, что ищут их другие,
        Что молят жалости они,
Глаза печальные, усталые, сухие,
        Как в хатах зимние огни!

      1

На родине моей картины величавой
       Искать напрасно будет взор.
Ни пышных городов, покрытых громкой славой,
       Ни цепи живописных гор, —
Нет, только хижины; овраги да осины
       Среди желтеющей травы…
И стелются кругом унылые равнины,
       Необозримы… и мертвы.

На родине моей не светит просвещенье
      Лучами мирными нигде,
Коснеют, мучатся и гибнут поколенья
      В бессмысленной вражде;
Все грезы юности, водя сурово бровью,
      Поносит старый сибарит,
А сын на труд отца, добытый часто кровью,
      С насмешкою глядит.

На родине моей для женщины печально
      Проходят лучшие  года;
Весь век живет она рабынею опальной
      Под гнетом тяжкого труда;
Богата — ну так будь ты куклою пустою,
      Бедна — мученьям нет конца…
И рано старятся под жизнью трудовою
      Черты прелестного лица.

На родине моей не слышно громких песен,
      Ликующих стихов;
Как древний Вавилон, наш край угрюм и тесен
      Для звуков пламенных певцов.
С погостов да из хат несется песня наша,
      Нуждою сложена,
И льется через край наполненная чаша,
      Тоскою жгучею полна.

На родине моей невесело живется
      С нуждой и горем пополам;
Умрем — и ничего от нас не остается
      На пользу будущим векам.
Всю жизнь одни мечты о счастии, о воле
      Среди тупых забот…
И бедны те мечты, как бедно наше поле,
      Как беден наш народ.

2

Огонек в полусгнившей избенке
Посреди потемневших полей,
Да плетень полусгнивший в сторонке,
Да визгливые стоны грачей, —
Что вы мне так нежданно предстали
В этот час одинокий ночной,
Что вы сердце привычное сжали
Безысходною старой тоской?
Еле дышат усталые кони,
Жмет колеса сыпучий песок,
Словно жду я какой-то погони,
Словно путь мой тяжел и далек!
Огонек в полусгнившей избенке,
Ты мне кажешься плачем больным
По родимой моей по сторонке,
По бездольным по братьям моим.
И зачем я так жадно тоскую,
И зачем мне дорога тяжка?
Видно, въелася в землю родную
Ты, родная кручина-тоска!
Тобой вспахана наша землица,
Тобой строены хата и дом,
Тебя с рожью усталая жница
Подрезает тяжелым серпом;
Ты гнетешь богатырскую силу,
Ты всю жизнь на дороге сидишь
Вместе с заступом роешь могилу,
Из могилы упреком глядишь.
С молоком ты играешь в ребенке
С поцелуем ты к юноше льнешь…
Огонек в полусгнившей избенке,
Старых ран не буди, не тревожь!

      3

За огоньком другой, и третий,
И потянулись избы в ряд…
Собаки воют, плачут дети,
Лучины дымные горят.
Ну, трогай шибче! За рекою
Мне церковь старая видна.
Крестов и насыпей толпою
Она кругом обложена.
………………………..
………………………..

4, 5, 6

………………………..
………………………..

7

Отчего в одиноком мечтаньи,
В шуме дня и в ночной тишине,
Ты, погибшее рано созданье,
Стало часто являться ко мне?
Вот как дело печальное было:
Вздумал свадьбу состроить сосед,
Целый день накануне варила
Кухня яства на званый обед.
Ровно в полдень сошлись, повенчали,
И невеста была весела.
Только тетки тайком замечали,
Что бледна она что-то была.
Гости все налицо, разодеты.
Время. Свадебный стынет обед…
Да невеста запряталась где-то.
Ищут, кличут, — нигде ее нет.
Вдруг мальчишка-садовник вбегает,
Босоногий, с лопатой в руке,
И, от страха дрожа, объявляет,
Что "утопла невеста в реке". —
Суматоха… Кричат во всю глотку:
"Люди, девушки, в реку, спасать!"
Кто про невод кричит, кто про лодку
И не знают, с чего им начать.
Через час наконец отыскали,
Принесли, положили на стол.
Тут записка нашлась, и в печали
Безысходной хозяин прочел:
"Вот, papa и maman, на прощанье
Вам последнее слово мое:
Я исполнила ваше желанье,
Так исполню ж теперь и свое!"
Изумлялися все чрезвычайно
И причину сыскать не могли.
И доныне та страшная тайна
Спит безмолвная в недрах земли.
Погрустили родные прилично,
И утешился скоро жених,
И, к людскому страданью привычный,
Позабыл бы давно я о них.
Но зачем же в безмолвном мечтанья,
В шуме дня и в ночной тишине,
Ты, погибшее рано созданье,
Так упорно являешься мне?
Ты лежишь на столе как живая…
На лице изумленье и страх,
И улыбка скривилась немая
На твоих побелевших губах.
И сплетаются травы речные
В волосах и в венчальном венке,
И чернеют следы роковые
На холодной, на бледной руке…

Измученный тревогою дневною,
Я лег в постель без памяти и сил,
И голос твой, носяся надо мною,
Насмешливо и резко говорил:
"Что ты глядишь так пасмурно, так мрачно?
Ты, говорят, влюблен в меня, поэт?
К моей душе, спокойной и прозрачной,
И доступа твоим мечтаньям нет.
Как чужды мне твои пустые бредни!
И что же в том, что любишь ты меня?
Не первый ты, не будешь и последний
Гореть и тлеть от этого огня!
Ты говоришь, что в шумном вихре света
Меня ты ищешь, дышишь  только мной…
И от других давно, я слышу это,
Окружена влюбленною толпой.
Я поняла души твоей мученье,
Но от тебя, поэт, не утаю:
Не жалость, нет, а только изумленье
Да тайный смех волнуют грудь мою!"
Проснулся я. — Враждебная, немая
Вокруг меня царила тишина,
И фонари мне слали, догорая,
Свой тусклый свет из дальнего окна.
Бессильною поникнув головою,
Едва дыша, я снова засыпал,
И голос твой, носяся надо мною,
Приветливо и ласково звучал:
"Люби меня, люби! Какое дело,
Когда любовь в душе заговорит,
И до того, что в прошлом наболело,
И до того, что в будущем грозит?
Моя душа уж свыклася с твоею,
Я не люблю, но мысль отрадна мне,
Что сердце есть, которым я владею,
В котором я господствую вполне.
Коснется ли меня тупая злоба,
Подкрадется ль нежданная тоска,
Я буду знать, что, верная до гроба,
Меня поддержит крепкая рука!
О, не вверяйся детскому обману,
Себя надеждой жалкой не губи:
Любить тебя я не хочу, не стану,
Но ты, поэт, люби меня, люби!"
Проснулся я. — Уж день сырой и мглистый
Глядел в окно. Твой голос вдруг затих,
Но долго он без слов, протяжный, чистый,
Как арфы звук, звенел в ушах моих.

Я ждал тебя… Часы ползли уныло,
Как старые, докучные враги…
Всю ночь меня будил твой голос милый
      И  чьи-то слышались шаги…

Я ждал тебя… Прозрачен, свеж и светел,
Осенний день повеял над землей…
В немой тоске я день прекрасный встретил
      Одною жгучею слезой…

Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной,
Чтоб быть с тобой, — я каждый  миг ловлю,
Что я люблю, люблю  тебя безумно…
      Как жизнь, как счастие люблю!..