Алексей Апухтин - Стихотворения

    Ты помнишь, как, забившись в "музыкальной",
        Забыв училище и мир,
    Мечтали мы о славе идеальной…
        Искусство было наш кумир,
И жизнь для нас была обвеяна мечтами.
Увы, прошли года, и с ужасом в груди
    Мы сознаем, что все уже за нами,
        Что холод смерти впереди.
Мечты твои сбылись. Презрев тропой избитой,
Ты новый путь себе настойчиво пробил,
    Ты с бою славу взял и жадно пил
        Из этой чаши ядовитой.
О, знаю, знаю я, как жестко и давно
Тебе за это мстил какой-то рок суровый
        И сколько в твой венец лавровый
        Колючих терний вплетено.
Но туча разошлась. Душе твоей послушны,
        Воскресли звуки дней былых,
        И злобы лепет малодушный
        Пред ними замер и затих.
А я, кончая путь "непризнанным" поэтом,
Горжусь, что угадал я искру божества
    В тебе, тогда мерцавшую едва,
Горящую теперь таким могучим светом.

Зачем в тиши ночной, из сумрака былого,
Ты, роковая ночь, являешься мне снова
И смотришь на меня со страхом и тоской?
— То было уж давно… на станции глухой,
Где ждал я поезда… Я помню, как сначала
Дымился самовар и печь в углу трещала;
Курил и слушал я часов шипевший бой,
Далекий лай собак да сбоку, за стеной,
Храпенье громкое… И вдруг, среди раздумья, —
То было ль забытье, иль тяжкий миг безумья —
Замолкло, замерло, потухло все кругом.
Луна, как мертвый лик, глядела в мертвый дом,
Сигара выпала из рук, и мне казалось,
Что жизнь во мне самом внезапно оборвалась.
Я все тогда забыл: кто я, зачем я тут?
Казалось, что не я — другие люди ждут
Другого поезда на станции убогой.
Не мог я разобрать, их мало или много,
Мне было все равно, что медлит поезд тот,
Что опоздает он, что вовсе не придет…
Не знаю, долго ли то длилось испытанье,
Но тяжко и теперь о нем воспоминанье!

С тех пор прошли года. В тиши немых могил
Родных людей и чувств я много схоронил,
Измен, страстей и зла вседневные картины
По сердцу провели глубокие морщины,
И с грузом опыта, с усталою душой
Я вновь сижу один на станции глухой.
Я поезда не жду, увы!.. пройдет он мимо…
Мне нечего желать, и жить мне нестерпимо!

В те дни, когда широкими волнами
Катилась жизнь, спокойна и светла,
Нередко ты являлась между нами,
И речь твоя отрадной нам была;
Над пошлостью житейской ты царила,
Светлели мы в лучах твоей красы,
И ты своим избранникам дарила
Бессонные и сладкие часы.

Те дни прошли… Над родиной любимой,
Над бедною, померкшею страной
Повеял дух вражды неумолимой
И жизнь сковал корою ледяной.
Подземные, таинственные силы
Колеблют землю… В ужасе немом
Застыла ты, умолк твой голос милый,
И день за днем уныло мы живем…

О, что за чудный сон приснился мне нежданно!
В старинном замке я бродил в толпе теней:
Мелькали рыцари в своей одежде бранной,
И пудреных маркиз наряд и говор странный
Смущали тишину подстриженных аллей.

И вдруг замолкли все. С улыбкой благосклонной
К нам подошел король и ласково сказал:
"Приветствую  тебя, пришлец неугомонный!
Ты был в своей стране смешон, поэт влюбленный…
У нас достоин ты вниманья и похвал.

У нас не так жилось, как вы теперь живете!
Ваш мир унынием и завистью томим.
Вы притупили ум в бессмысленной работе,
Как жалкие жиды, погрязли вы в расчете,
И, сами не живя, гнетете жизнь другим!

    Вы сухи, холодны, как севера морозы,
Вы не умеете без горечи любить,
Вы рвете терния там, где мы рвали розы…
Какие-то для глаз невидимые слезы
Вам даже самый смех успели отравить!

    Поэт, я — Счастие! Меня во всей вселенной
Теперь уж не найти, ко мне нелегок путь.
Гордиться можешь ты перед толпой надменной,
Что удалось тебе в мой замок сокровенный
Хоть раз один войти и сердцем отдохнуть.

    И если, над землей случайно пролетая,
Тебе я брошу  миг блаженства и любви,
Лови его, лови — люби не размышляя…
Смотри: вот гаснет день, за рощей утопая…
Не долог этот миг — лови его, лови!.."

    Так говорил король, а с неба мне сияли
Прощальные лучи бледнеющего дня,
И чинно предо мной маркизы приседали,
И рыцари меня мечтами покрывали,
И дети ласково смотрели на меня!

Умолкни навсегда. Тоску и сердца жар
    Не выставляй врагам для утешенья…
    Проклятье вам, минуты вдохновенья,
Проклятие тебе, ненужный  песен дар!
Мой голос прозвучит в пустыне одиноко,
Участья не найдет души изнывшей  крик…
О  смерть, иди теперь! Без жалоб, без упрека
        Я встречу твой суровый лик.
Ты все-таки теплей, чем эти люди-братья:
Не жжешь изменой ты, не дышишь клеветой…
Раскрой же мне свои железные объятья,
Пошли мне наконец забвенье и покой!

В часы бессонницы, под тяжким гнетом горя,
Я вспомнил о тебе, возница верный мой,
Нептуном прозванный за сходство с богом моря…
Двенадцать целых лет, в мороз, и в дождь, и в зной,
Ты все меня возил, усталости не зная,
И ночи целые, покуда жизнь я жег,
Нередко ждал меня, на козлах засыпая…
Ты думал ли о чем? Про это знает Бог,
Но по чертам твоим не мог я догадаться,
Ты все молчал, молчал и, помню, только раз
Сквозь зубы проворчал, не поднимая глаз:
"Что убиваетесь? Не нужно убиваться…"
Зачем же в эту ночь, чрез много, много лет,
Мне вспомнился простой, нехитрый твой совет
И снова я ему обрадован как другу?

Томился часто ты по родине своей,
И "на побывку" ты отправился в Калугу,
Но побыл там, увы! недолго: десять дней.
Лета ли подошли, недугом ли сраженный,
Внучат и сыновей толпою окруженный,
Переселился ты в иной, безвестный свет.
Хоть лучшим миром он зовется безрассудно,
Но в том, по-моему, еще заслуги нет:
Быть лучше нашего ему весьма не трудно.
Мир праху твоему, покой твоим костям.
Земля толпы людской теплее и приветней.
Но жаль, что, изменив привычке многолетней,
Ты не отвез меня туда, где скрылся сам.

Два сердца любящих и чающих ответа
Случайно встретились в пустыне черствой света,
Но долго робостью томилися они.
И вечной суетой наполненные дни,
И светской черни суд, без смысла, без пощады,
Им клали на пути тяжелые преграды;
И, словно нехотя, в тиши полей пустых
С рыданьем вырвалась святая тайна их.
С тех пор помчались дни, как сон волшебный, странный,
Преграды рушились, и близок день желанный,
Когда прекрасный сон не будет больше сном…

И ночи целые я думаю о нем,
Об этом близком дне… В тумане ожиданья
Грядущего еще не ясны очертанья,
И страстно допросить хочу я у судьбы:
Грозят ли им часы сомнений и борьбы,
Иль ждет их долгое, безоблачное счастье?
Душа моя полна тревоги и участья;
Порою злая мысль, подкравшись в тишине,
Змеиным языком нашептывает мне:
"Как ты смешон с твоим участием глубоким!
Умрешь ты, как и жил, скитальцем одиноким,
Ведь это счастие чужое, не твое!"
Горька мне эта мысль, но я гоню ее
И радуюсь тому, что счастие чужое
Мне счастья моего милей, дороже вдвое!

Увидя почерк мой. Вы, верно, удивитесь:
        Я никогда Вам не писал,
    Я и теперь не заслужу похвал,
        Но Вы за правду не сердитесь!
Письмо мое — упрек. От берегов Невы
    Один приятель пишет мне, что Вы
    Свое письмо распространили в свете.
Скажите — для чего? Ужели толки эти
        О том, что было так давно
        На дне души погребено,
    Вам кажутся уместны и приличны?
На вечере одном был ужин симпатичный,
        Там неизвестный мне толстяк
    Читал его на память, кое-как…
        И все потешилися вволю
      Над Вашим пламенным письмом!..
Потом обоих нас подвергнули контролю
(Чему способствовал отчасти самый дом).
    Две милые, пленительные дамы
    Хотели знать, кто я таков, притом
        Каким отвечу я письмом,
И все подробности интимной нашей драмы.
Прошу Вас довести до сведения их,
    Что я — бездушный эгоист, пожалуй,
    Но, в сущности, простой и добрый малый,
Что много глупостей наделал я больших
    Из одного минутного порыва…
А что касается до нашего разрыва —
Его хотели Вы. Иначе, видит Бог,
Я был бы и теперь у Ваших милых ног.

P.S.

        Прости мне тон письма небрежный:
        Его я начал в шуме дня.
Теперь все спит кругом, чарующий и нежный
    Твой образ кротко смотрит на меня!
О, брось твой душный  свет, забудь былое горе,
Приди, приди ко мне, прими былую  власть!
Здесь море ждет тебя, широкое, как страсть,
        И  страсть, широкая, как море.
Ты здесь найдешь опять все счастье прежних лет,
И ласки, и любовь, и даже то страданье,
Которое порой гнетет существованье,
Но без которого вся жизнь — бессвязный бред.