Николай Глазков - Избранное

Сообщало радио, что Германия
Фронт проигрывает Восточный,
А я не обращал внимания
И зачеркивал слабые строчки.

За невнимание прошу прощения
У бойцов, что дерутся отважно,
Но очень важные сообщения
Заставляют зачеркивать то, что не важно.

Без поражений нет побед.
Стих плох — в огонь бросай его.
Так неудавшийся поэт
Становится прозаиком.

Плохи рассказы — в печь бросай их,
А сам беги хоть в Лысково.
Становится плохой прозаик
Коллегою Белинского.

Пусть люди пишут — будешь крыть их…
Но и статейка брак дала?!
Не унывай, негодный критик,
А поступай в редактора!

Видишь слово значее,
Отвергаешь сам его,
Что-то пишешь начерно
И слагаешь заново.

Рифма появляется,
Нечто вроде ролика.
Но не выявляется
Наших дней героика.

Видишь нечто славное,
Как бои на Немане,
Пропускаешь главное:
Не хватает времени.

За голову хватишься,
Бестолково тычешься,
Ан проходит два часа,
А потом и три часа.

Так весь день до вечера
Угорелый носишься
И к стихам доверчиво
Очень ты относишься.

Заставляют век, страна
Действовать, как гения.
Только надо экстренно:
Не хватает времени.

Научен ты опытом
В том числе и Пушкина —
Пропадет то пропадом,
Что стихом упущено.

И, ложась в постель свою,
Думаю до полночи:
Мол, если я бездействую,
То действую, как сволочи.

Чуть дремлет недремлющий пламень,
Затихший, но вечный огонь.
Резьбою изрезанный камень
Глядит первобытной строкой.

Объемлет селения пламень.
Но им освещается мгла,
И зодчим отвергнутый камень
Ложится главою угла!

Хочу одного, хотя я изгой:
Чтоб было всем хорошо;
А мир состоит из несчастий, из горь,
Да и из молекул еще.

Ни на кого не хочу пенять
За в чем-либо невезенье,
Надо понять
ВСЁ —
В этом мое спасенье:

Приказать, рассказать, досказать,
Сбить с замка замок,
Чтоб не мне могли доказать,
А я доказать мог.

Я не знаю, что я буду
Говорить через минуту
Или в завтрашнее утро.
Понимаю, что не мудро.
Но могу лишь дать ответ:
Нет!

Но я знаю, что со всеми
Будет лет через пятьсот,
Каково Земли спасенье,
Что и как людей спасет,
Каковы к нему преграды
И каков Поэтоград.
Как пройти к Поэтограду,
Рассказать про это рад.

Так ученейший умнейший
Всю жизнь звездам посвятил,
И он знает о дальнейшем
Продвижении светил.
Глубь небесную измерит,
Так какого же рожна
Он не знает, где изменит,
С кем, когда ему жена.

Что угодно можно трогать,
Все атаки отразить,
Ну а самый близкий локоть
Невозможно укусить.

За неведомым бредущие,
Как поэты, сумасшедшие,
Мы готовы предыдущее
Променять на непришедшее.

Не тужи о нас. Нам весело
И в подвале нищеты;
Неожиданность инверсии
Мы подняли на щиты.

Кто за меня, кто за него,
Не всё равно, не все равны;
Но на себя на самого
Я посмотрел со стороны.

Мой предок раб. Мой предок скиф.
Он неразборчив был на средства,
И недостатков нет таких,
Чтоб я не получил в наследство.

Как предок, для своих побед
Готов идти на что попало;
Но я, пророк, но я, поэт,
Хочу, чтоб было небывало.

И в то же время надо мне,
Мое чтоб имя стало громким.
И я шатаюсь по стране,
Что между предком и потомком.

Я знаю это
      из
Опыта. Между друзьями
Всякая затаенная мысль
Передается через расстоянье.

Мысль если враждебна,
Ничто глубина
Молчания и расстояния дальность.
И так же друзей разлучает она,
Как будто бы если
   они поругались.

— Не считаясь с тем, что говорят,
Ты нуждаешься в насущном хлебе.
Хочешь — и не будет звезд на небе.
Дам тебе за это миллиард.

Все откроются перед тобой пути,
И тебя признает вся страна.

— Отойди
От меня, сатана.

Вначале, когда помышлял лишь о деле
И не вычислял ритм саженный сражений,
В твоей голове пребывали идеи
Простыми рабами твоих ощущений.

Но вскоре идеи тобой овладели,
Ты стал по сравнению с ними ничем.
И начал ломиться в закрытые двери…
Зачем? А черт его знает, зачем!

Пусть жизнь трудна,
Пускай бедна,
Счастливей мудреца тупица.
Вода настолько холодна,
Что невозможно утопиться!

Пускай, греша
Из-за гроша,
Ты должен всюду торопиться,
Но жизнь настолько хороша,
Что невозможно утопиться!

Поэт, ты не можешь добиться издания,
Хотя твой стих и великолепен.
Ты — как церковь, которая лучшее здание,
Но в которой не служат молебен.

Ты имеешь на вещи особенный взгляд
И, как Пушкин, расходишься с чернью.
Ты, как церковь, что сбоеприпасили в склад,
Но не в этом ее назначенье.

Прежде я пребывал как в раю,
Высоты строчек беря,
А нынче целый день продаю
Ненужные мебеля.

Прежде я сидел за столом
И смотрел из окна,
А нынче решил, что это старо —
Стол нужно загнать.

Прежде я ругал совмещан
За мелочность, за пустяки.
А завтра скажу, что в себе совмещал
Продажу вещей и стихи.

Все происходит по ступеням,
Как жизнь сама.
Я чувствую, что постепенно
Схожу с ума.

И, не включаясь в эпопеи,
Как лампа в ток,
Я всех умнее — и глупее
Среди дорог.

Все мысли тайные на крики
Я променял.
И все написанные книги, —
Все про меня.

Должно быть, тишина немая
Слышней в сто крат.
Я ничего не понимаю,
Как и Сократ.

Пишу стихи про мир подлунный
Который раз?
Но все равно мужик был умный
Екклезиаст.

В реке причудливой, как Янцзы,
Я затону.
Пусть не ругают вольтерьянцы
Мою страну.

В мире самой хорошей,
Как и всем прочим, льстя,
Можно сказать разве ложь ей?
Нет. Нельзя.

Что-нибудь в этом роде
Писать не имею прав.
Вы никогда не умрете,
Жизнью смерть поправ.

Вам посвящаю песни те,
Что будут снова и снова,
А если умрете — воскреснете,
Даю Вам честное слово.