Евгений Плужник - Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Не выльешь слез,
Не выльешь слез
До капли никогда!
А жизнь, как тот скрипучий воз,
Влачится сквозь года.
А перед ним
Туман и дым,
Ухабиста дорога…
Идет, грядет путем своим
Твоя душа-небога.

Чайка белая, кружишься
Над водой ты низко-низко,
Отчего так безутешно
Бьешься ты и стонешь?

Птица белая, взгляни-ка,
Ты мала и беззащитна,
Против моря как ничтожен,
Против рева волн твой крик.

О, подумай, мое сердце,
Что ты — супротив вселенной,
С мировою скорбью рядом
Что есть твоя боль?

Промчится ночь, и сгинет тьма,
И черный сон растает.
Настанет день! Весна сама
В твое окно заглянет.

Пускай минет недоли час,
Цветами прорастут лучи.
О песня! — не оставь ты нас,
Звучи, звучи, звучи!

В лихие дни, в трудах, в борьбе
Людской мутится ум.
Пускай же отдыха себе
Хоть миг найдет средь дум.

Пускай оков отринет звон,
Удары, злую ругань.
Под свою чистую хоругвь
Лишь будет слышать зов!

Промчится ночь, и сгинет тьма,
И черный сон растает.
Настанет день! Весна сама
В твое окно заглянет.

Пускай минет недоли час,
Цветами прорастут лучи.
О песня! — не оставь ты нас,
Звучи, звучи, звучи!

Что скажу я в ответ:
Как на свете живу?
Шура-буря ревет,
Веслецом я гребу.

Ты ответа не жди;
Есть какие мечты?
Сеет осень дожди,
А я сею цветы.

Не спросите, к чему
Думы сердце томят?
На чужбине помру —
Помяните меня.

Колыхал мою коляску
Ветер родины-Подолья,
Сонных век касался ласково
Запах трав степных и воли.

Колыхал мою коляску
Звук предутренней трембиты,
От какого зори гаснут
И цветы росою плачут.

Колыхал мою коляску
Глас плывущих в дали звонов,
Буйный ритм на свадьбе пляски
И в скорби ход похоронов.

Колыхал мою коляску
Крик и плач простого люда —
Так мне в сердце всколыхался,
Что до смерти не забуду.

Песни молодые,
Молодецкий жар
Принесу тебе я,
Как сердечный дар.

Я тебе несу,
Матушка моя,
Крик души своей.
Часть своего «я».

Батька песням тем —
Грусть унылых дум.
Безутешный день,
Безотрадный глум.

Матерью — тоска,
А кумою — злость,
Братом — грустный сказ,
Что познать пришлось.

Он грызет и ест
Радость и любовь —
Не настигнет здесь,
Так в краю любом.

Вот какой-то гость
Заявился вновь —
Кости твоей кость,
Крови твоей кровь!

Над полем веет ветер зимний
И листья гонит.
Село в тумане еле зримо,
На колокольне звонят.

Из дали тихо, легко звуки
Плывут мирами,
Как все терзания и муки —
К счастью меж нами…

Гей, прекрасны наши горы!
Гей, чудесна сторона!
Отживает в сердце горе,
Обновляется душа!

И как те орлы, крылаты
Мысли, что стремятся ввысь,
Мчатся вечно выше, выше,
Разрастаются вдали,
Где всяк раз до неба ближе
И все дальше от земли!

Стоит скала седая,
Как мир, она стара,
Все волны отражает,
Сегодня, как вчера…

Над ней лазурь сияет
Иль мчат отары хмар,
И месяц проплывает,
Как ночи чарив-чар,

Сова вдруг отзовется,
Как грешника душа,
То с неба оторвется
И полетит звезда.

Кожан пронзит стрелою
Простор, встревожа слух,
Ночной укрытый мглою,
Исчезнет, словно дух.

Сопилка в полонинах
Заплачет без обид.
А Черемош в теснинах
Шумит, шумит, шумит…

Ох, как годы летят…
Я увидел тебя
На аллее — вел под руку кто-то.
Я смотрел и смотрел,
Долго очи трудил,
Было трудно узнать отчего-то.

Та же стать — как стройна!
И коса все пышна.
Так искристы глаза говорливые!
Лишь уста, мол, не те,
Уж не жаждут утех,
Молчаливы, грустны, несчастливые.

Ныне были уста,
Словно пташка не та,
Не зазывны уже, не игривы,
Как упорно молчат,
Будто кару терпят,
Что в былом были так неправдивы.

Ныне вид твой угрюм,
Навевал столько дум
Все про то, чему нет власти сбыться…
Беспощадный укор
Твой метнул в меня взор,
Прокричал: «Как же смог ты забыть все?!»
Не забыл я тебя,
Хоть молил забытья,
Но забыть тебя не было силы,
Лишь неласковый час
Цветы
С сердца обтряс:
Их судьба по дорогам своим уносила…

Ты, хлопец, плуг сжимай,
Твори зерну задел.
Пусть жито, как Дунай,
Покроет твой надел!

Пусть жито, как Дунай,
Пшеница в колосках
Прольются на весь край,
Как хлебная река.

Ты не гляди на то,
Что нивоньки твоей
Льняное полотно
И шире, и длинней.

Хоть как ты моря грудь
Веслом ни борозди,
Каким ни мудрым будь,
Не рассечешь воды!

Едва на миг один
В воде оставишь след,
Волна красой седин
Мелькнет — и следа нет.

Он вглубь уйдет, дружок.
Земля необозримо —
На запад, на восток —
Цела и неделима.

Земля в любых краях,
Как море, как вода:
Ты дал ей кровь и пот —
Твоя будет всегда!

Не вспоминай мне то мгновенье —
Вернуть его нет сил и права!
В бессилье множатся мученья,
В несчастье счастья зов — отрава,

В темнице солнца луч — меч ясный,
Страшнее узнику расправа,
Как волю вспомнит он, несчастный.

Черемош, мой милый брат,
На твои пучины
Я пускаю, словно плот,
Тяжкий сплав — кручину.

Гей, тяжка, тяжка она —
Легче не проси! —
Где бездонна глубина,
Где подводная скала,
Там ее неси!

Кадильниц дым едва струится,
Уходит в облачные своды.
В монастыре уж хор приутомился,
Умолк. Какая-то черница
Под образом, как тень ночная, бродит.

Совсем одна посреди стен святыни,
Не молится. В иконе топит взор.
А на иконе — царство светлой сини,
И матерь божья наклонилась к сыну,
Вдали видна гряда покрытых снегом гор.

А на иконе — небо, солнце светит,
И мотыльки мелькают над цветами,
В поспевшей ржи кузнечик прыгнуть в солнце метит,
И матерь божья, как все матери на свете,
К дитю святому прикасается устами.

Оно ж такое маленькое — а смеется!
И ручки тянет к маме шаловливо…
Посреди белых стен стоит черница,
В икону вглядывается — ей что-то снится —
Где? И когда то было?