Евгений Плужник - Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Не сажайте в горах и в сыпучих песках
Нежной вербы с цветущего луга.
Обовьет ее жажда, иссушит тоска
По зеленому дальнему другу.

            И сосне не прижиться в зеленых лугах,
            Вдалеке от песчаной вершины.
            Затоскует она на речных берегах
            И засохнет от горькой кручины.

Как птичья стая в синеве,
Легки и бестелесны,
Летели в солнечную даль,
Звенели мои песни.

И призывали с высоты
Скреплять союз любовью…
Но время-выстрел окропил
Их крылья жгучей кровью.

Ой, весна, не буйствуй — мой народ в кайданах,
            Взгляд его задумчив,
            Словно луч сквозь тучи,
            Жизнь его туманна.
            И на сердце рана.

Ой, весна, не буйствуй цветом васильковым.
            Ведь народ проснется,
            Кровь его прольется,
            И, порвав оковы,
            Мир увидит новым.

Ой, весна, не буйствуй — тучи мчат недаром.
            Горестью чернеют,
            Гневом пламенеют…
            Не уйти от кары…
            Смерть вам, янычары!

Спи, мой малютка, спи, мой сынок…
Я расскажу тебе сказочку впрок!

Глазки открыты, испуганный вид?!
Спи, моя пташка, то ветер шумит.

Стонет и воет за дверью давно,
Бойко стучится в наше окно…

Рыщет, разбойник, в голой степи!..
Спи, моя ласточка сладкая, спи!

Вот уж и ветер стих на дворе,
Видно, заснул он в белом шатре…

Холодно нынче в лесах и лугах,—
Все утонуло в пушистых снегах.

Бегают зайчики, мерзнут, дрожат,
Кто от мороза спасет малышат?

Вот они видят — кустик стоит,—
Полно! Давно уж лисичка там спит.

Кинулись снова на грядки они,—
Ой, там ночуют волки одни.

Лучше уж в поле — бегом, за лесок…
Может, найдете соломы стожок,—

Вройтесь вы, зайки, поглубже в снопки,
Чтоб не нашли вас волчьи клыки…

Спи же, малютка, за дверью — темно…
Белые зайчики спят уж давно.

Из панских прихвостней-рабов
Людьми в Отечестве мы стали,
И громко имена назвали,
Презрев шипение врагов.

            И знамя верности в ночи
            Из собственных рубах стачали,—
            Омывши кровью их вначале
            При свете тающей свечи.

Чтоб к лучшей доле нам прийти,
Мечта дорогу указала,
Собой пожертвовать призвала —
И нет уже назад пути…

В пустынных нивах — одинокий плуг.
Невспаханной земля лежит вокруг.

Лемех ржавеет, меркнет чересло
И диким зельем густо обросло.

А где владелец? Где ж рата́й?
Ушел, быть может, защищать свой край.

Волов побили. Лошадей найди…
Остался плуг на поле сам-один.

Он ждет, покуда тут он не сгниет,
Или гранаты взрывом разнесет.

Жрет ржавчина лемех и чересло,
Что диким зельем густо заросло.

Ворон черный! Ты — не птица рая.
Вьешься!.. «Кровь! кровь! кровь!..»
        Тише, я уж знаю.

Ветер, что ж ты так разбойно
воешь!.. «Шу! шу! ш-шур!..»
        Пст! говорить мне больно.

Речка, что ж твой плёс румяный?..
А! Постиг:
        Вытекаешь ты из раны.

«Где есть твой дом, твой тихий дом?
Скажи мне, милый брат…»
«Ударил злобно ясный гром,
Свалил мой дом и сжег мой дом,
Мне негде зимовать».

«Скажи мне, где твоя жена,
Где дети, домочадцы?»
«Могила вон. И не одна.
И дети, други и жена —
Мне с ними родичаться».

Калина-малина, что листья роняешь
И мечешь на волны?
Девушка-рыбка, зачем прогоняешь
Меня от себя ты на волю?

Зеленые листья плывут за водою,
Покинув кусты навсегда.
Образ твой в сердце унес я с собою,
Моя ты беда!

Одинокий сижу над рекою,
Лишь с тоской да печалью-журбою.

Вечереет, за далями гаснет,
Как небесный костер, солнце ясное.

От лесов ветер холодом веет,
Гнет деревья, цветы же лелеет.

Над селеньем, в межгорье, в долине
Виснут тучки легко серо-синие.

В небо дым из каминов струится —
Ясность меркнет, весь мир словно снится.

И таинственно речка играет,
Что-то борется в ней и вздыхает.

Гей! река! Однородны в нас шумы:
В тебе волны ревут, во мне — думы.

Тебя берег вгоняет в оковы,
А меня — горькой жизни законы.

В нас обоих — и бездны, и броды,
И мы равно не знаем свободы.

Лишь проходим сквозь дебри, чрез горы
В неизвестное нам с тобой море…

Коль жить — так жить! Тоска мелка.
Пустые прочь тревоги!
Сквозь темный бор, до ясных зорь
Я прорублю дороги!

Гремит топор, но валит бор,
Трещат гнилья завалы.
То там, то тут на шлях падут
Коряги, что мешали…

Пробьюсь я чрез враждебный лес,
Вступлю в поля с поклоном.
Грозы слышней грядущих дней
Торжественные звоны!

Всего милей грядущих дней
Запев моему слуху.
Смешон при нем невзгоды гром,
Звучит напрасно, глухо…

Ты, буря, вой. Топор со мной,
Не знаю я тревоги.
Сквозь горя бор, к счастью во двор
Я прорублю дороги!

Глухое, злое отупенье
Укрыло землю. Травы мрут,
Поля беспечно снега ждут,
А тучи виснут, как каменья.

Порою ветер, стервенея,
Туман в долине разорит,
Село откроет повиднее,
Что пьяным сном дремотно спит.

Огни погасли. Затворились
На засов двери. Злые псы
В солому по уши зарылись.
Лишь бродит блуд, пугая сны.

Да голод тропкой вдоль заборов
Шагает — ежегодный гость.
В руках его мужичья кость,
Он жертвы ищет грозным взором.

Умолкни, сердце, замолчи!
Ведь ты любило,
Блаженства, боли ты вкусило,
Терзалось грезами в ночи —
        Умолкни, сердце, замолчи!

Весне конец.
Пшеница спеет,
На нивах рожь уже желтеет,
Уж серп готовит мудрый жнец
        Весне конец.

Пора и нам
Снимать уж с поля
Чем одарила божья воля,
Коль не гуртом, то сам-на-сам —
        Пора и нам!

Не выльешь слез,
Не выльешь слез
До капли никогда!
А жизнь, как тот скрипучий воз,
Влачится сквозь года.
А перед ним
Туман и дым,
Ухабиста дорога…
Идет, грядет путем своим
Твоя душа-небога.