Иван Никитин - Сочинения
Покрыла шапками дома.
Заутро Рождество святое.
Санями рынок запружен,
Торговлей шумной оживлен.
Желудка раб, как все живое,
Народ кишит вокруг цыплятг
Гусей, свиней и поросят.
"Пошел налево!" - торопливо
Скобеев кучеру кричит
И палкой нищему грозит:
"Ты что пристал?" Но вдруг учтиво
Кивнул кому-то головой:
"Деревня Долбина за мной!
С торгов!., поздравьте!.." - "Ой, пропала!
Ах, чтоб вам не было добра!
Вот мужичье!.." Мать столяра
Едва под лошадь не попала,
К горшкам с кумою отошла,
Беседу снова повела:
"И говорю я это сыну:
Оставь, мол, ты свою кручину!
Нет! долго Сашу вспоминал!
И вот что было - запивал!
Теперь ни-ни! Взялся за дело.
Поди ты, не женю никак,
Прошу, прошу, - такой дурак!
Вишь, рано... время не приспело...
Да врет он! Это ничего!
Уж уломаю я его!"
Вот и столяр. Его походка
Размашиста. Тулуп космат.
Пробилась русая бородка,
И весел соколиный взгляд;
Лицо от холода краснеет,
На кудрях иней. Впереди
Толпа зевак. Она густеет.
Бедняк Лукич посереди.
Мужик с курчавой бородою,
Взбешенный, жилистой рукою
Его за шиворот держал.
И больно бил, и повторял:
"Вот эдак с вами! эдак с вами!"
Старик постукивал зубами,
Халат с разорванной полой
От ветра в воздухе мотался,
И кровь на бороде седой
Застыла каплями...
"Попался!
Кричал народ. - Тряхни его!
Тряхни получше! Ничего!"
- "Не бей по шапке! одуреет!"
- "Не смеет бить! На это суд!
Расправа, значит... бить не смеет!"
- "Валяй! Там после разберут!"
Но вдруг столяр рукою смелой
Толпу раздвинул: "Стой! за что?"
- "А не обвешивай! за то...
Мужик ответил. - Наше дело!
Я продал шерсть, а он того...
Обвесил - вон що!"
- "Брось erol
Ты кто? Разбойник? Смеешь драться?
Не знаешь - отдерут кнутом!
Чего ты, Карп Лукич? Пойдем!"
- "Проваливай! Не станем гнаться!
Вот не замай, он покряхтит!
В боках-то у него лежит?"
- "Эх, с этим не дошло до драки!
Жалели, расходясь, зеваки.
А молодец куда горяч!
И статен! То-то, чай{ силач!"
- "Сосед! Ну, как тебе не стыдно!
Столяр дорогой говорил.
Весь помертвел... лица не видно...
Что завтра? Вспомни!"
- "Согрешил.
Обвесил... не во что одеться...
Озяб... и нечем разговеться".
- "А зять?"
- "Мошенник! 0x, продрог!
- "Ну, Саша?"
- "Саша помогает...
В постели... кровью все перхает...
Ох, больно!.. Заложило бок..."
- "Оx, Карп Лукич!"
- "Молчи, я знаю!
Сгубил я дочь свою, сгубил!"
- "Нет, я не то... не попрекаю,
Мне жаль тебя: соседом был...
Бедняга! Выгнали из дома...
Да ты идешь едва-едва...
Квартира где?"
- "У Покрова.
Нетоплена. Постель - солома.
Привык, к примеру... Ох, продрог!"
- "Слышь, Карп Лукич! Ты не сердися...
Вот деньги есть... Не откажися,
Возьми на праздник. Видит бог,
Даю из дружества. Ведь хуже
Обманывать, дрожать на стуже...
Возьми, пожалуйста, сосед!
Ну, хоть взаем... как знаешь!"
- "Нет!
Я виноват перед тобою:
Ты с Сашей рос..."
- "Оставь! пустяк!
Угодно было богу так...
Возьми! Ты, слышь, не спорь со мною:
В карман насильно положу,
Вот на!., и руки подержу".
- "Покинь! Мне стыдно!"
- "Знак, знаю!
А ты не вынимай назад:
Я что родному помогаю,
Не то что, значит... чем богат!
Утри-ко лучше кровь полою,
Неловко... Стой! господь с тобою!
Ты плачешь?"
- "Ничего, пройдет.
Я так. Озяб... вода течет...
Сегодня в воровстве поймали,
Прибили... милостыню дали...
А дочь... Проклятый зять! Прощай!"
- "Да брось его! не поминай!
Вот завтра праздник, дел-то малог
Ты завернешь в мой уголок,
Мы потолкуем, как бывало,
Ну да! Присядем за пирог...
Ты просто приходи к обеду:
Равно!" И старому соседу
Он руку дружески пожал ,
И на прощанье шапку снял.
Лукич с разорванной полою
Побрел один. Взглянул кругом.
Знакомых нет; махнул рукою
И завернул в питейный дом.
Прощай, Лукич! Не раз с тобою,.
Когда мой дом объят был сном,
Сидел я, грустный, за столом,
Под гнетом дум, ночной порою!
И мне по твоему пути
Пришлось бы, может быть, идти,
Но я избрал иную долю...
Как узник, я рвался на волю,
Упрямо цепи разбивал!
Я света, воздуха желал!
В моей тюрьме мне было тесно!
Ни сил, ни жизни молодой
Я не жалел в борьбе с судьбой!
Во благо ль? Небесам известно...
Но блага я просил у них!
Не ради шутки, не от скуки
Я, как умел, слагал мой стих,
Я воплощал боль сердца в звуки!
Моей душе была близка
Вся грязь и бедность кулака!
Мой брат! никто не содрогнется,
Теперь взглянувши на тебя!
Пройдет, быть может, посмеется,
Потеху пошлую любя...
Ты сгиб. Но велика ль утрата?
Вас много! Тысячи кругом,
Как ты, погибли под ярмом
Нужды, невежества, разврата!
Придет ли наконец пора,
Когда блеснут лучи рассвета;
Когда зародыши добра
На почве, солнцем разогретой,
Взойдут, созреют в свой черед
И принесут сторичный плод;
Когда минет проказа века
И воцарится честный труд;
Когда увидим человека
Добра божественный сосуд?..
1854-1857
ТАРАС
1
Нужда, нужда! Всё старые избенки,
В избенках сырость, темнота;
Из-за куска и грязной одежонки
Все бьются... прямо нищета!
Невесела ты, глушь моя родная!
Поникли ивы над рекой,
Молчит дорожка, травкой зарастая,
И бродит люд как испитой.
Вот уж вечер идет,
Росой травку кропит;
В синих тучах заря
Разыгралась-горит.
Золотые дворцы
Под-над лесом плывут.
Золотые сады
За дворцами растут.
Через синюю глубь
Мост янтарный висит...
Из-за темных дубов
Ночь-царица глядит.
Вздохи-чары и лень
Разлеглись на цветах t
Огоньки по траве
Зажигают впотьмах.
Вот за горкой крутой
Колокольчик запел,
На горе призатих,
Под горой прозвенел.
Прозвенел по селу,
В чистом поле поет,
На широкий простор
Душу-сердце зовет...
Житье, житье! закован точно в цепи,
Молчи да чахни от тоски...
Эх, если бы махнуть мне па Дон в степи
Или на Волгу в бурлаки!..
Так изнывал Тарас от дум-заботь,
И, грезя про чужую даль,
Он шел межами с полевой работы
Домойг на горе и печаль.
2
Тарасу с детства приходилось жутко:
Отец его был строг и крут.
Жене побои называл он шуткой
И называл наукой кнут.
Бывало, кот под ноги подвернется
Кота поленом... "Будь умен!"
Храни господь, когда вина напьется,
Беги, семья, из дома вон!
Пристанет к гостю, крепко обнимает,
Целует: "Друг мой дорогой!
Я вот тебе..." - ив ноги упадает.
Гость скажет: "Вот чудак какой!"
"Кто, я чудак? А ты, мужик богатый!
Не любишь знаться с бедняком...
Так на вот! Помни, лапотник проклятый!"
И друга хватит кулаком.
Испуганный сынишка встрепенется
И матери тайком шепнет:
"Ох, мамушка! Опять отец дерется...
Уйдем! он и тебя прибьет..."
- "Ступай-ко за грибами, вот лукошко,
Ответит мать, - тут хлеб лежит".
И в темный лес знакомою дорожкой
Мальчишка бегом побежит.
И там он ляжет на траве росистой.
Прохлада, сумрак... Вот запел
Зеленый чиж под липою душистой;
Вот дятел на березу сел
И застучал. Вот заяц по тропинке
Пронесся, - и уж следу нет.
Тут стрекоза вертится на былинке,
По листьям жук ползет на свет;
Тревожно шепчет робкая осина,
Сквозь зелень видны вдалеке
Уснувших вод зеркальная равнина,
Рыбак с сетями в челноке.
Стада овец, луга, пески, заливы,
В воде и под водой леса,
За берегами золотые нивы,
Вокруг - в сиянье небеса.
И, очарован звуками лесными8
Цветов дыханьем упоен,
Ребенок грезит снами золотыми,
Весь в слух и зренье превращен.
Когда корой прозрачною и тонкой
Синела в осень гладь озер,
Иной приют манил к себе ребенкаг
Соседа постоялый двор.
Там бурлаки порой ночлег держали
Или гуляки-косари,
Про степь и Волгу песни распевали
Всю ночь до утренней зари.
И за сердце хватал напев унылый.
Вдруг свист... и вскакивал бурлак:
"Пой веселей!" И песня с новой силой
Неслась, как вихрь... "Дружней!
