Автор неизвестен Европейская старинная литература - Лузитанская лира

Прощай! Прощай же! Я уплываю,
Но возвращусь я к тебе назад.
И летним солнцем однажды, знаю,
И летним солнцем однажды, знаю,
Осенний сменится листопад.

Прощай! В разлуке — иное время:
День — словно месяц, а месяц — год.
Да, я расстался с мечтами всеми,
И все же смело плыву вперед.

Печальный ветер поет, вздыхая…
На путь, родная, благослови!
Ты за молитвой соткешь, я знаю,
Ты за молитвой соткешь, я знаю,
Наш белый парус большой любви.

Прощай! Сегодня удел наш — горе,
Но снова встретимся мы с тобой.
Волна и ветер… Ах море, море!
Одною связаны мы судьбой.

Я уплываю, смятенья полный.
Ответь мне, море, смотря в глаза:
Что солонее: твои ли волны?
Что солонее: твои ли волны?
Или, быть может, моя слеза?

Прощай! Команда: «Отдать швартовы!»
Сильней швыряет корабль волна.
Не скоро встречусь с тобой я снова,
Но будешь сердцем ты мне верна.

Прощай! Уносит меня из дому
Осенний ветер, предвестник вьюг.
Шепчу беззвучно я рулевому,
Шепчу беззвучно я рулевому:
«Забудь про север! Держи на юг!»

Мы развернулись кормою к югу.
Меня не слышит наш рулевой.
Не забывай же меня, подруга,
Не забывай же меня, подруга!
В моем ты сердце всегда со мной!

Прощай! Все дальше уходим в море,
И лик отчизны исчез вдали.
Спаси же, кормчий, нас всех от горя!
Спаси же, кормчий, нас всех от горя!
И зову предков скорей внемли!

Прощай! Крепчает соленый ветер.
Мой ангел, где ты, где ты сейчас?
Застигла буря нас на рассвете
И беспощадно терзает нас.

Я не достану до дома взглядом,
А до Британии — тридцать миль.
Но ветер — вот он, и гибель — рядом,
Но ветер — вот он, и гибель — рядом,
И не спешит к нам на помощь штиль.

Прощай! Наверно, уже ты знала,
Чем завершится мой горький путь,
Когда, прощаясь со мной, рыдала,
Слезой разлуки кропя мне грудь.

Нас гонит буря! Воды и хлеба
Всего осталось лишь на два дня.
Зачем упорно так хочешь, небо,
Зачем упорно так хочешь, небо,
Ты юной жизни лишить меня.

А дни проходят… Зачем однажды
Решил уплыть я от злой беды?
Затем ли, чтобы сгорать от жажды
Среди ревущей вокруг воды?

Эй, с добрым утром! Как лют, однако,
Сегодня ветер, мой капитан!
Скрипит зловеще «Святой Иаков»,
Скрипит зловеще «Святой Иаков»,
Рычит свирепее океан.

Эй там, на мачте! Увидел, может,
Ты, юнга, землю — хотя б вдали?
— Вода и небо! Одно и то же!
Как будто в мире и нет земли!

Нас гонит буря. За нас, скитальцев,
Луна, грехи наши отмоли!
О море! Разве для португальцев,
О море! Разве для португальцев
Не стали хляби добрей земли?

О горе всем, кто выходит в море!
Напрасно ждет их назад родня!
Эй, курс на Данию! В Эльсиноре
Тоскует Гамлет и ждет меня!

Прощай, родная! Умру тоскуя!
По нашей встрече… Спасенья нет!
Со всеми вместе иду ко дну я,
Со всеми вместе иду ко дну я
И погибаю в расцвете лет!

Но что такое? Мираж пред нами
За миг до смерти из тьмы возник:
Святая дева вдруг над волнами
Идет и волны стихают вмиг.

И ярость шторма уже угасла.
Вокруг — затишье на много миль,
Как будто кто-то на море масло,
Как будто кто-то на море масло
Пролил и бурю сменил на штиль.

Ты так усердно за нас молилась,
Моя родная, — и потому
Спасенье вовремя к нам явилось,
И луч надежды рассеял тьму.

Остались в прошлом былые страхи.
Луна сияет нам, как маяк.
На парус наши пойдут рубахи,
На парус наши пойдут рубахи,
Луна над мачтами — словно флаг.

Терзала буря нас. Но, однако,
Мы живы все-таки до сих пор.
Разбитый штормом «Святой Иаков»
Уже вплывает в английский порт.

Прощай! Прощай же! Я уплываю,
Но возвращусь я к тебе назад.
И летним солнцем однажды, знаю,
И летним солнцем однажды, знаю,
Осенний сменится листопад.

Река из стекла и стали.
Вдоль холмистых прибрежий стоя,
Зданья смотрятся в зеркало вод.

Белокурые барышни шутят
С зеленоглазым седым стариком.
— Тежо! чаичий предок!

Золотое, словно ковчежец,
Солнце ныряет в речную струю:
— Тежо! купальня солнца!

На палубах — эмигранты:
— Тежо! тропа честолюбцев!

Вот эмигранты отплыли.
На пристани матери плачут.
— Тежо! боль материнства!

Эмигранты плывут из бразильской земли,
Огрубели сердца и заржавели души…
К матерям подойти стыдятся:
— Тежо! боль материнства!

Угрюмый военный транспорт
Ссыльных увозит в ссылку.
— Тежо! сон казематов!

Ссыльных увозят,
Невесты их горько плачут
На берегу реки:
— Тежо! тоска несчастных невест!

Сигнальные фонари,
Золото, зелень, багрец,
Звезды причальных огней
Россыпью самоцветов:
— Тежо! мечта ювелира!

Двести гребцов королевской галеры,
Вызолоченной галеры
Для дочерей короля:
— Тежо! дорога принцесс!

Луна, игуменья неба,
Среди питомиц бессчетных,—
Все вместе глядят в серебристые воды:
— Тежо! зеркало звезд и луны!

Ночь нежна…
Старик пришел утопиться:
— Тежо! отдых отчаявшихся!

И благая река, сотворенная
Из стекла и расплавленной стали,
Входит в море — так боязливо,
Как невеста в брачный чертог…

Я родился на свет в назначенный срок:
Был пожар у нас в околотке;
Вскрыл вены, продувшись, сосед-игрок —
Мол, долги пусть платят сиротки.

Вслед за мной родилась, бедняжка,
Сестра-близняшка.
Пришла — и снова ушла во тьму.
Мне жизнь пришлось начинать одному.

Хотя родились мы двойней,
Но ей-то теперь поспокойней.
Умерла. Разговор короткий.
Полыхал пожар в околотке.

В силу этих причин, почин получивши такой,
Я смирился со всем, этой жизни присущим:
С обидою, злобой, обманом, ненавистью и тоской —
С тем, что есть, и что было, и что лишь маячит в грядущем.

Кто-то умер там, в вышине.
Тьма и скорбь в небесной стране.

Средь болот и вересняка
Кровью плачет моя тоска.

Средь пустошей темных и вересняка
Кровью плачет моя тоска.

Мечты мои — коноводы, привычные
К бегу лихому — лежат, параличные…

В душах садовников — боль, тоска:
Лилии гибнут среди песка…

Морякам умирать так странно
Без моря, без океана…

Пастух — служитель при богадельне,
Мельник — при свалке, а не при мельне…

Королева с хрустально-чистой душой
Бредет босиком, покрыта паршой…

Преследует девушек жуткий старик,
Свесив сочащийся гноем язык…

И зловещие во́роны все смелей
Орут, пожирая глаза королей…

Кто-то умер там, в вышине.
Тьма и скорбь в небесной стране.

— О Луна, я тебя прославить готов,
Муза гнезд и крестная мать цветов,

Лампада, смягчающая вечера,
Для рек встревоженных просфора,

Оплот и пристанище белых лилий,
Ты, что ведешь слепцов без усилий,

Взываю к тебе, к Луне,
Дорогу высвети мне,
Ибо я заблудился в пути,
Как ребенок, не знаю, куда идти…

Меня состраданьем порадуй,
Будь во мраке моей лампадой!

Луна, служительница богадельни,
Есть ли владенья твоих беспредельней,

Укажи, укажи мне края,
Где утихнет усталость моя!

И вот
Луна
Плывет
В небосвод,
Целомудренно обнажена,
Появляется в свите звезд,
Леса, и утесы, и реки светом ее залиты,
И я не могу не увидеть венка и темной плиты́:
Погост.