Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Еще смеетесь вы пока,
Земли трусливые владыки!
Полны веселья ваши клики.
Смеетесь! Но пора близка —
Бесчисленные, как пески,
Предстанут варвары пред вами,
Гул пронесется над полями,
Как гул разлившейся реки.
Придем — и будет в страшный час,
Как в Судный день, земля багрова,
И содрогнется даль от рева
Орды, идущей против вас.

Бойцы, сильны, как летний град,
Обрушатся на вас потопом,
Их кони бешеным галопом
По вашим нивам пролетят
На Рим! И побежите вы,
Как зайцы, в страхе небывалом,
И перед этим грозным валом
Ягнят пугливей станут львы.
На Рим! Колосс падет во прах
Среди своих когорт разбитых,
И будет некому убитых
На погребальных сжечь кострах.

Ты будешь, римлянин, сражен,
Навек простишься с прежней славой.
Истр[74] потечет струей кровавой,
Слезами матерей и жен.
Оружьем варварским разбит,
Орел склонится перед нами,
И долго мертвыми телами
И волк и ворон будет сыт.
Ужасный ждет тебя удел:
Будь ты крылат, и быстр, как птица,
На самом небе ты укрыться
От нашей мести б не сумел.

Мы будем резать и душить,
Мы подожжем твои святыни,
Мы превратим поля в пустыни,
И не удастся тогой скрыть
Надменных лиц твоим отцам.
Их от стыда рыдать заставим,
К позорному столбу поставим,
Заставим пасть к своим ногам.
Мы ничего не пощадим,
В телах детей мечи иступим,
Пятой на шею гордо ступим
Мы императорам твоим.

Вздымая бешеных коней,
Мы гибель пронесем повсюду;
Нагромоздивши трупов груду,
Ворвемся на небо по ней.
Мы вашего Замолкса[75]-пса
Найдем в его чертоге синем
И с троном вниз на землю скинем
Так, что застонут небеса.
Ведь как бы ни был ясен лик,
Но бог, в крови омывший руки,
Бог, обрекавший мир на муки, —
Тот бог не свят и не велик.

О, если б только мы могли
Всю ненависть насытить нашу,
Дать вам испить страданья чашу,
Пока вы корчитесь в пыли!
А если б, смерти устрашась,
Себе вы отворили жилы,
Мы ваши взрыли бы могилы
И бросили бы трупы в грязь.
И местью праведной своей
Тогда б мы упиваться стали —
Отцов бы по щекам хлестали,
Глумясь над прахом сыновей.

Коль случится, постучится
Статный парень к нам, сестрицы,
Чтоб тайком поцеловать, —
Так и знайте, не плошайте,
Крепче двери запирайте,
Поцелуя не давайте,
Иль беды не миновать!

Раз явился ночью лунной
К царским дочкам витязь юный.
Две, постарше, скрылись прочь,
А меньшая — цветик белый —
Дверь захлопнуть не успела,
И до зорьки витязь смелый
Целовал меньшую дочь.
Что же дальше? Не припомню…
Сказку ту давно-давно мне
Говорила на ночь мать.
Рассказала я начало,
А конец-то потеряла…
Что ж потом с царевной стало?
Если б вспомнить, если б знать!

Прогрустила ль до могилы,
Или к ней вернулся милый
И назвал своей женой?
Чтоб добиться мне ответа,
Босиком пройду полсвета,
Потому что сказка эта
Приключилась и со мной!

Мама, долго будет мне
Он мерещиться во сне?
Долго ль среди ночи
Полыхать мне, как в огне,
Видя эти очи?

Набросала трав сухих
Вкруг меня от чар лихих
Ты на сон грядущий.
Ночь прошла, а жар не стих,
А тоска все пуще!

Коли свадьбе не бывать,
Пересыпь постель мне, мать,
Горькой беленою:
Лучше уж безумной стать,
Чем терпеть такое!

Вдоль по Бистрице-реке,
На плотишке ветхом стоя,
Распевала молодая,
Проплывала молодая
С золотистою косою,
В белом платье, на закате,
Вдоль по Бистрице-реке.

Стонут волны между скал,
В камни тесные зажаты.
Посинев, ревет пучина,
Словно зверь перед кончиной;
Дикой яростью объяты,
Свищут, плещут, злобно хлещут,
Стонут волны между скал.

Молодая ж на плоту
Распевает без опаски
И не знает, не гадает,
Что венчаться ей с волною
Да с речною быстриною…
Не из сна ли, не из сказки
Молодая на плоту?

Молча глядя ей вослед,
Я стоял до самой ночи,
Все ловил сквозь шум теченья
Дальний смех ее и пенье;
И, когда б не мрак осенний,
Проглядел бы, верно, очи,
Молча глядя ей вослед.

Где воды быстрые, бурля,
Гудят, шумят ночами,
Где в зыбком мраке тополя
Поют нам о печали,
Где к старой мельнице ведут
Тропинки вдоль опушки, —
Тебя я, мама, вижу тут,
В скосившейся избушке.

Прядешь… За дверью шум реки…
Потрескивают споро
Изрубленные на куски
Три жерди из забора.
Огонь то вспыхивает вдруг,
А то, охвачен ленью,
Едва не гаснет и вокруг
Свет смешивает с тенью.

С тобой две девочки… И свет
По их одежде бродит.
Они малы. Отца их нет,
А брат все не приходит.
И нарушает сказкой тишь
Одна из них — меньшая.
А ты, задумавшись, молчишь,
Рассказу не мешая.

Нить рвется много раз подряд.
Тебя терзает дума.
Сидишь, и твой недвижен взгляд…
Чуть вздрогнула от шума
Упавшей прялки. Что с того, —
Глядишь — не поднимаешь,
Молчишь и словно ничего
Вокруг не понимаешь.

…О нет! Сомненья больше нет!
Спешишь к окошку прямо.
И смотришь, отстраняя свет…
«Ну, что ты видишь, мама?!»
«Нет, показалось мне», — едва
Промолвить сил хватило,
И эти горькие слова,
Как вопли над могилой.

Потом, не поднимая глаз,
Ты говоришь устало:
«Умру я скоро. Что ж, от вас
Скрывать мне не пристало.
Молюсь, чтоб ваш вернулся брат,
Чтоб жив он был на свете…
Мне показалось, что стучат, —
Стучит он в окна эти.

Когда б судьба ему дала
Увидеть мать родную,
То уж, наверно, прожила
Еще бы жизнь одну я.
Иль бог прогневался на нас
И обошел любовью…
Не будет сын в мой смертный час
Стоять у изголовья!..»

Ненастье, ветер на дворе.
Сестрицы спят глубоко.
Ты, видно, ляжешь на заре.
Все плачешь одиноко.
И все мечтаешь обо мне, —
Увидеть бы родного.
А засыпаешь — и во сне
Меня ты видишь снова!..

Без крова, голоден, раздет,
Стою, оплеван, пред тобой,
И плеть ты поднял надо мной,
Исчадье ада, мироед!
Тебя к нам ветры занесли,
Мы для тебя ничтожней тли,
Мы псы смердящие — так бей,
Мы скот — так что же, не жалей,
Мы от побоев только злей —
Хотим земли!

Ты все, что свято нам, клянешь,
Берешь в солдаты сыновей,
Бесчестишь наших дочерей
И черствый хлеб из глотки рвешь.
Без слез глядеть мы не могли,
Как наши дети шли в пыли,
От голода валились с ног
И падали среди дорог, —
Хотя бы для детей клочок
Хотим земли!

На кладбище ваш алчный плуг
Выкапывает кости тех,
Кто там лежит. А это грех!
Отец, и мать, и лучший друг,
Все те, что в вечность отошли,
В земле покоя не нашли.
И нас прогнали из домов,
Нам нет защиты от ветров,
Но мы за наших мертвецов
Хотим земли!

А хорошо б иметь и нам
Приют последний для костей,
Чтоб слезы близких и детей
Нашли останки наши там,
Куда их с плачем отнесли,
Чтоб, видя кладбище вдали,
Прохожий лоб перекрестил,
Чтоб труп в овраге не остыл,
Чтоб было место для могил —
Хотим земли!

Нам помолиться недосуг
И поразмыслить, не спеша,
Но есть же и у нас душа,
Помимо этих грубых рук.
Вы нас цепями оплели,
Солдатам приказали: «Пли!»
Вы все забрали: право, честь,
Нет даже времени поесть,
Но всех обид не перечесть —
Хотим земли!

Пришельцы злые — руки прочь!
У вас в земле — запас зерна.
Нам колыбель и гроб она.
Отец, и мать, и сын, и дочь —
В нее все близкие легли.
Мы землю свято берегли.
Слезами, потом, не дождем
Мы орошали каждый ком.
На ней родились и умрем —
Хотим земли!

Что, если станет невтерпеж
Ходить нам с нищенской сумой.
Что, если встанем мы стеной
И спрятанный достанем нож!
Вы до того нас довели,
Что кровь земле мы предпочли.
И будьте вы Христом самим,
Мы все пути вам преградим
И скрыться даже не дадим
Во тьме земли!