Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений

Израненных, истерзанных сердец
Не устрашат ни жребии, ни годы:
Любая полночь будет их конец,
Любой раскат - последним непогоды.

Они легко и царственно таят
В самих себе свое освобожденье, -
В кольце тоски спокойный, верный яд,
Предупреждающий изнеможенье.

И справедливо жизнь боится их,
Лишь смотрит исподлобья и сердито
И не дает им ужасов иных
Помимо тех, что в них самих сокрыты.
1919

И я любил, и ты любила, -
Как листья, схожи судьбы наши.
И с той же жаждой сердце пило
Из первой и единой чаши.

И теми же пройдя путями,
И равную узнав истому -
Пришли мы добрыми врагами
К опаловому водоему.

Зачем же мы лицо склонили
Над ним как будто в ожиданьи?
Ведь мы любили, мы любили,
Мы знаем цену обещаньям!

Так обожжем скорей в разлуке,
В последнем, медленном объятьи
Мои нетронутые руки,
Твое нескинутое платье.

И отойдем: неповторимы
Лишь расставанья, не сближенья.
Мы это знаем. Мы хранимы
От горестного повторенья.
1920 

Любовью нашей не сдвигались горы
И звезды на небе не зажигались.
Глухая ночь для нас настала скоро,
Мы допили вино и мы расстались.

И, нищая, не сохранила память
Ни ярких зорь, ни нежного заката,
И навсегда неузнанное нами
Осталось счастье пленницей крылатой.

Но все же сладкой, радостной победой
Мне веет от всего, что отзвенело,
От полной чашей выпитого бреда,
От рук твоих и губ твоих и тела.

О, нет такой любви и нету милой,
Как ни была б она несовершенна,
Что в память, уходя, не уронила б
Хоть лепесток один из роз нетленных.
1920

С тобой сюда приплыли мы из Рима,
Мой старший брат. Попутные ветра
За нами раскрывали веера.
Многообразны и необозримы
Чужие страны проходили мимо.

Качелями душистых островов
Архипелаг нас встретил отдаленный.
Круглились крылья нежных облаков…
Ты вдаль глядел, немой и непреклонный,
Взволнованный - я плакать был готов.

Мы на берег спустились: ты - в сияньи
Доспехов ярких и тяжелых лат,
Я - в праздничном и легком одеяньи,
И рядом нас позолотил закат.
Ты первой крепость посетил, я - сад.

В сверканьи копий, в беге колесниц,
Победа за победой, бой за боем,
Покорена страна была тобою.
Я - пел о нежном опереньи птиц,
О золоте опущенных ресниц.

Республика узнала о тебе,
И варвары в тебе видали бога.
Я - сладких вин и ласк изведал много,
И уходил в пленительной борьбе
Наш разный путь к своей одной судьбе.

В походах ткань единого шатра
Таила наши краткие досуги.
Ты говорил про бой, что был вчера,
Я - о моей прекраснейшей подруге,
И зрела ночь до осени утра…

Так, мерные, спускались день за днем
И минули. Средь славы и величья
Ты пал, растоптан боевым слоном,
А я устал от злых многообличий,
От звонких строф и вкуса губ девичьих.

И, не спеша, мы отплывем назад,
Ты - на корме, среди благоуханий,
Безмолвных воинов и черных тканей,
Я - около тебя, мой старший брат,
И рядом нас позолотит закат.

Вот двинулась, спокойна и строга,
Галера, волн касаясь грудью встречной.
Любовь - быстра, и Слава - недолга…
Но будут здесь, торжественно и вечно,
Грустить о нас чужие берега.
1920

Хотя слепой закат и сад опустошенный
От счастья моего остались мне одни -
С какой-то нежностью, последней, потаенной,
Люблю еще тебя в глухие эти дни.

Окончен мудрый круг размеренного года,
Решенный на заре и совершенный путь,
И невеселая, как пленница, свобода
Знакомым холодком уже сжимает грудь.

Не ты ль приблизила трагические сроки?
И разве, вот вчера, не от твоей руки
Последние листы слетели в пруд глубокий,
Осыпались цветы, сгорели мотыльки?

С последней нежностью, такой совсем последней
Люблю еще тебя, и пусть не знаешь ты,
Какой прозрачный мед на пасеке соседней
В преддверьи медленном зимы и пустоты.

Я не умею быть ни гневным, ни веселым,
Но знаю: жизнь права, и не твоя вина,
Что время отцвело, что отзвенели пчелы
И терпкого пора отведать мне вина.
1920

Прекрасный Друг! Тебе одной леса
Ответствуют серебряной свирелью,
К тебе одной в полуночную келью
Крылатые слетают голоса.

В твоих лугах, для ног твоих - роса,
В твоем саду, для шеи - ожерелье.
Для пчел твоих, их сладкого похмелья,
Душистая несжата полоса.

Чтоб понял я, что ты одна прекрасна,
Ты отпустила в жизнь меня. Вдали
От рук твоих я быть хотел напрасно.

Ты знала, что пути меня вели,
Что в должный день, измученный и ясный,
К тебе вернусь от Дочерей Земли.
1920

Когда венок слепых столетий минет
И бездна вод назад отхлынет в мрак -
Тогда меня из раковины вынет
Золотокудрый, огненный рыбак.

И, осторожно взвесив на ладони,
Перед моим недоуменьем нем,
Он не спеша, как велено в законе,
Меня отложит к этим или тем.

Тогда пойму в прозрачной, плоской чаше,
Что кончен он, мой давний, древний сон,
Что жребий мой небытием украшен
В стране, где нет ни знаков, ни времен.

И стану я скучать о лунном лоне,
О бархатном и каменистом дне,
Где Ненависть в снастях армады стонет
И клад Любви горит на глубине.

Не знаю, жизнь, за что ты так мила мне,
Обещанной мне вечности милей!
Ведь для тебя я разбиваю камни
Холодных дней на медленной земле!

И никогда не будет мне приятен
Тот роковой, тот неизбежный миг,
Когда из всех бродячих, мутных пятен
В сияньи встанет страшный мой двойник.

Мой мудрый брат, мой беспощадный гений,
Который будет вечностью казнен
И для кого умолкнет песнь мгновений
В стране, где нет ни знаков, ни времен.
1920

Как старый враг вела меня дорога, -
Не верилось, не думалось дойти.
Я каждый день молил тебя и Бога
Меня простить и встретить на пути.

И чувствую, что из двоих далеких
Меня прощаешь и зовешь не ты:
Я ощущаю взмах одежд широких
И осязаю строгие персты.

И светлый вестник, надо мной склоненный,
Таинственный и благостно немой,
Простит мне всё - и подвиг несвершенный,
И темный путь, и слабый голос мой.
1920

Бывают тихие, нетронутые дни,
Когда проходим мы безмолвно жизнью этой,
Блаженно далеки и благостно одни
С мечтой несбывшейся иль песнью недопетой.

И, медленных, я их не тороплю:
Успеем быть и гордыми и злыми,
И теми, что вверяют кораблю
Далеких стран тоскующее имя.

А в эти дни останемся чисты
От всех проклятий и благословений,
И, милые, да не встревожат тени
От вечности приятой пустоты.
1920

Баюкала - словно ребенка,
Любила - как птицу стрела,
Но все же и хрупкой и тонкой
Ее паутинка была.

Ушел и назад не вернулся,
Не думал, весна ли, зима,
И только вдали обернулся
С пологой вершины холма.

И видит: за низкой оградой
Белеет и прячется дом,
Склоняются яблони сада
Над маленьким, круглым прудом;

Утята спускаются в воду,
Далекая прялка жужжит,
И огненный Ангел у входа
Спокойный и строгий стоит.
1920