Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений

Бывают тихие, нетронутые дни,
Когда проходим мы безмолвно жизнью этой,
Блаженно далеки и благостно одни
С мечтой несбывшейся иль песнью недопетой.

И, медленных, я их не тороплю:
Успеем быть и гордыми и злыми,
И теми, что вверяют кораблю
Далеких стран тоскующее имя.

А в эти дни останемся чисты
От всех проклятий и благословений,
И, милые, да не встревожат тени
От вечности приятой пустоты.
1920

Баюкала - словно ребенка,
Любила - как птицу стрела,
Но все же и хрупкой и тонкой
Ее паутинка была.

Ушел и назад не вернулся,
Не думал, весна ли, зима,
И только вдали обернулся
С пологой вершины холма.

И видит: за низкой оградой
Белеет и прячется дом,
Склоняются яблони сада
Над маленьким, круглым прудом;

Утята спускаются в воду,
Далекая прялка жужжит,
И огненный Ангел у входа
Спокойный и строгий стоит.
1920

Я дорожу неоскорбленным днем,
Не тронутым ни жизнью, ни тобою,
С которым, как со светлым женихом,
Душа идет к раздумью - аналою.

В такие дни душа моя слаба,
Но светлой слабостью любви и веры.
Счастливая, покорная раба -
Она себя отмерит полной мерой.

И мудрость ваших недостойных книг
Не соблазнит ее и не обманет,
И лишь один ее зовет и манит
Из темноты ей просиявший лик.
1920

Я не умел размешивать эмали,
Сгибать шелка и растирать цветы.
В твоем дворце, где мы тебе внимали,
В моей любви не мог нуждаться ты.

И в смертный час, когда, как зверь из лога,
Навстречу дням, обещанным судьбе,
Ты, не простясь, ушел его дорогой -
Мне не пришлось сопутствовать тебе.

Вот, как цветы, целую пятна крови
В тот душный день, на пыльной той траве,
Где умер воин смертию воловьей
Под окрик парохода на Неве.

Есть в этом мире горная дорога,
Где мертвый брат встречается с живым.
Там, задержав свои шаги немного,
Дозволь мне стать учеником твоим!
1921

Сквозь яблони в цвету и колокольный звон
Нас Ангел Нежности соединил на время.
Пусть первой ты была, но я был повторен,
Был отзвуком того, что ты узнала с теми.

И сохранить тебя я мог на краткий срок,
На срок, назначенный тебе уже заране,
И странен был тебе мой горестный упрек
В твоем заведомом, предвиденном обмане.

Я всё тебе прощу. Ты дочь своей земли,
Послушная ее холодной, мертвой воле.
Друзьями быть с тобой мы долго не могли, -
Мы слишком разные и разны наши доли.

Но ты свершила то, зачем была дана:
Жестокой нежности меня ты научила.
Спокойной скупостью душа моя сильна,
И невозможно вновь, что раз возможно было.

И я отныне тот, кто будет так же нем
К томительным мольбам и скучным увереньям.
Я муку крестную несу с собою тем,
Кто сердце оскорбит моим прикосновеньем.
1921

На черном кладбище моем
На фоне неба золотого
Встал ангел мраморный. Ни слова
На камне, меченном крестом.

Лишь крыльев женственный излом
Всегда напоминает снова
О легковейном, о медовом,
О сладком пиршестве земном.

Глаза усталые закрыты,
Прозрачны впалые ланиты,
Улыбка тонких уст - горька,

И стерегущая решенье
Вычерчивается рука
На небе, где заря забвенья.
1921

До дна ты выпила чарку, -
Ты думала, в ней вино.
Но сердцу не стало жарко,
Сильней не забилось оно.

Ах, в чарке лишь мед был чистый,
В росе растворенный мед,
Что собран был в улье мшистом
Из тонких прозрачных сот.

И стало тебе досадно,
А может быть и смешно,
Что выпила ты так жадно
И выпила - не вино.

И чарка, звеня, упала
Из рук твоих, - не найти.
Ты думала… Ты не знала…
Я сам виноват. Прости!
1921

Ни сожалеть, ни властвовать не надо,
Безмолвие минует эту мгу,
И станет небо как Господне стадо
На голубом, прозрачном берегу.

Внимавшие надломленным свирелям
И пившие согретое вино -
Поверим ли мы ласковым неделям,
Пустившим петь свое веретено?

Иль будем рвать исклеванные грозди
И воровать истлевший, мутный мед
И осени пророческой и поздней
Не разглядим обсохший кровью рот?

И будут ждать безмолвные дороги,
Вечерний ветер сторожить во мгле,
И мы уйдем, так нищи, так убоги,
Что нас никто не вспомнит на земле.
1921

Моя земля, Жемчужная Звезда
На небе равнодушных вычислений!
К твоей великой гибели когда
Тебя пошлет твой лучезарный Гений?

Я наготу и дрожь твою вдыхал,
Твоих одежд многообразье видел,
За неизбывность вод, за крепость скал,
За медленность столетий ненавидел.

И если б я не знал, что навсегда
Тебе дана прозрачная жемчужность, -
Каким бы острым тернием стыда
Меня пронзила б сладкая ненужность!

Но строгий миг назначен впереди,
Когда без сил, без воли, без названья
Ты ляжешь в ожерельи на груди
У Вечной Женственности Мирозданья.
1921

Я для тебя - как маленькая песня,
Которую ты больше не споешь.
Узнаешь много, лучше и чудесней,
Но этих чистых ноток - не найдешь.

И день придет, когда скучать ты станешь
По золотой, по нежной чистоте
И руки утомленные протянешь
К своей былой, замученной мечте.

Клянусь тебе, что в это же мгновенье
Я бросил бы подругу или труд.
О, пусть меня для нового забвенья
Опять, опять твои уста споют!

Но не допустит Высший надо мною
Неизреченной гибели моей:
Он неземной ведет меня стезею
В слиянье Царств, в преображенье Дней.

Он для меня готовит в звездном хоре
Таинственный и радостный удел,
И что Ему - мое земное горе,
Смертельная разлука наших тел!
1921

И даже если ты сегодня не придешь,
Мой одинокий день прекрасным будет все же:
Тобой завещанный, тобой врученный нож
Мне время провести докучное поможет.

И я верну тебе запекшуюся кровь
На тонком острие, отточенном, как жало,
Чтоб поняла и ты, что целый день любовь
Убитой птицею в руках моих дрожала.
1921

Она ходила ставить свечи
В часовню на краю села,
Чтоб жениха в кровавой сече
Святая Дева сберегла.

И он вернулся. Белой тканью
Была охвачена рука,
И много странного сиянья
В глазах, прищуренных слегка.

Аллеи старые усадьбы
Да тихий, потускневший дом
Одни сумели рассказать бы
Про их свидания вдвоем.

Он застрелился в час рассвета,
Когда едва бледнела мгла,
И похоронен, по завету,
В часовне на краю села.
1921

И все-таки мне скучно без тебя,
Без роковых твоих прикосновений,
Без губ, что целовали не любя
И признавались в будущей измене.

Мой дорогой, мой незабвенный враг -
Моя тоска полна противоречий.
На вековой, на неизбывный мрак
Я осужден с последней нашей встречи.

Хочу тебя, и вот - боюсь вернуть.
Ты для меня за дальней, темной гранью.
Какой земной ты мне назначишь путь
И новые какие испытанья?

Твоя душа так для меня темна,
Что я не знаю, лето там, зима ли?
Далеким солнцем вспыхнула она
Иль отблески по пеплу пробежали?

Реши сама. И если ни любви,
Ни радости вернуть ты мне не властна -
Прощай тогда. И больше - не зови.
Моя любовь устала - и согласна.
1921