Лина Леклер - Встреча (сборник)

В принцессиной спальне,
В начале войны,
Служанки печальны,
Пажи неверны.

Умчались галопом
На смерть женихи,
Но тайные тропы
Открыли грехи.

В принцессином замке
Угасли балы,
Привычные рамки
Для скорби малы.

Пусть в траурный бархат
Затянута ночь,
Но тени из парка
Не выгонишь прочь.

В принцессиной зале
Сверкает кинжал,
Шпиона поймали,
А он убежал.

Растаял, как призрак,
Средь древних колонн,
И яростью брызжет
В чинах фанфарон.

В принцессином войске
Раздор и разлад,
Не вышло по-свойски
Отмерить наград.

И только в часовне,
Средь прежних принцесс,
Где каждая – ровня,
Царит политес.

Скелету жеманно
Кивает скелет…
Мир бредит, как пьяный,
И выхода нет.

В небе цвета индийского манго,
Над кав’ярнями и над домами,
Разливалась мелодия танго,
Где он плыл в нежном облаке с вами.

Под ногами старинный булыжник,
По краям древней площади – липы,
И светило вечернее лижет
Крылья крыш под скрипичные всхлипы.

В нежном обруче узких ладоней,
Но таких бесконечно надежных
Вдруг печаль мимолетная тронет —
Ведь придется расстаться быть может.

Он загадочный и необычный,
Он похож на героя романа,
Вас венчает маэстро скрипичный
И вечерняя трель фортепьяно.

Он кладет вам ладони на плечи
И сквозь грусть улыбается робко,
В небе гаснут последние свечи,
Все, что будет – выносим за скобки.

Фонари загораются желтым.
Нет, он вас ни за что не упустит,
И в крови закипающей тонет
Бледным призраком холод предчувствий.

Вы расстанетесь, что же поделать?
Но не тут, и по воле нездешней.
А пока манит будущим смело
Свет луны и прозрачный, и нежный.

В его взгляде стальные рапиры
Вспыхнут золотом в пламени ярком,
При чуме нет счастливого пира,
А любовь, словно Божий подарок.

Мы с тобою стоим на ветру.
Мы вдвоем. Мы стройны и бледны.
Кружит лист на осеннем пиру
Под трагической сенью войны.

Сквозь туман розовеет закат,
Я вот так не сумею с другим
Говорить, как соцветья горчат,
Превращаясь в извилистый дым.

Говорить, как червоная медь
Вдруг становится мертвой листвой,
Может быть, мы не встретимся впредь,
Ты рукой мою руку накрой.

Говорить, как танцует зола
И рисует узор на щеке,
Этот мир, словно дом из стекла,
Для двоих, сжавших руку в руке.

Говорить, что нам нету причин
От себя и других убегать,
Зло меняет немало личин,
Но оно осрамится опять.

Я уже его дел не боюсь.
До чего с тобой ноша легка!
На лице и усталость, и грусть,
А в глазах – серый отблеск клинка.

Давай с тобою просто выпьем кофе,
Со сливками, корицей и коврижкой,
Как птица, над землей кружится осень
И перья желтых лип на бусы нижет.

Давай с тобою просто поболтаем
О солнце, о дожде, сердцах кленовых,
Они лежат бессильно под ногами
Ажурным пламенеющим покровом.

Но, может, о сердцах не надо всуе,
Нечеток за дождем домов рисунок,
И бледно-серых капель поцелуи
С озябших наших щек вдруг ветер сдунул.

С тобою мне легко, с тобой прекрасно
По улицам бродить в молчанье гордом,
Размыты и бледны заката краски,
А мир вокруг дымит, как шнур бикфордов.

Нас манят полумглой домов аркады
И бледная свеча во мгле собора,
Наш город задремал в преддверье ада,
Но в сере и дыму проснется скоро.

Не будем упускать с тобой момента,
Над аркой лев застыл в сыром тумане,
Пока еще уместны комплименты
Ты скажешь мне «люблю» и после «пани».

Луна сквозь облака блестит, как блюдце
И музыка плывет дымком из двери,
Тобою вечно правит безрассудство,
Но я тебе сейчас почти поверю.

Ты ласково мои обнимешь плечи,
И кофе так горяч, и счастье зримо,
А время нас уже, как зерна, мелет,
Но жернов до поры проходит мимо.

Мы с тобою почти влюблены,
Бродит ветер над городом сонным,
У высокой прозрачной луны
Взгляд Христа потерявшей Мадонны.

Дремлют ангелы, тает собор
В легкой дымке, сырой и прекрасной,
Я несу восхитительный вздор,
Ты красивый и очень опасный.

Мы с тобой заблудились вдвоем
В чаще улиц, как в сумерках леса,
В темной арки высокий проем
Стайкой прячутся шустрые бесы.

Лезет тьма и скрипят башмаки
По ступеням натруженных лестниц,
Помнят залы, сады, чердаки
Звоны шпаг и улыбки прелестниц.

Чья-то тень проскользнула в окне
Со свечою, в ладони зажатой,
Мы с тобой столкнулись во сне,
Мой в веках заплутавший вожатый.

И как свечи, угаснув давно,
Словно в пропасть, обрушились в полночь,
Мне увидеть тебя суждено
Только раз и навеки запомнить.

Ярких глаз вороненую сталь
И лица вдохновенную резкость,
Между нами могилы вуаль,
Сердцу больно, тревожно и тесно.

И струится поток серебра
На бегущую вдаль мостовую,
Ты меня сотворил из ребра,
Душу тихо вложив поцелуем.

Любить тебя и странно, и непросто,
Как пламя, как клинок. Не в этом суть.
Я чувствую себя, как малый остров,
Ладони положив тебе на грудь.

И колокол звенел, и шумный рынок
Галдел и торговал. Летела вниз
Багряная листва, как сонм картинок,
На улицу, где мы пересеклись.

Чернела мостовая, плыло небо
И ангел на соборе – в стрелах крыл,
И это не казалось мне нелепо,
Что я жива, а ты когда-то был.

Мы ели вафли, пили горький кофе,
Хоть горечи сейчас хватало всем,
И, путаясь в руинах философий,
Решали на ходу клубки проблем.

В осенней чистоте купался город.
И, кутаясь легко в туман плаща,
Ты мне не обещал удачи скорой,
Как, впрочем, и себе не обещал.

Ты просто говорил, что черти вертят
Планетой, как жонглеры в шапито,
Но нас не напугать оскалом смерти,
Как лес не напугать сухим листом.

Что мы, шагнув за край, не станем пылью,
Как мертвая звезда бросает свет,
И медью старых лип над нами плыли
Проекции предательств и побед.

В любви есть все: и страсть, и жар преград,
И лунная печаль, и солнца тайна…
Влюбляемся мы часто невпопад,
Не так, не в тех, но все же не случайно.

Бледнея, обжигаемся об лед,
И тут же, не боясь, вступаем в пламя,
И ветер дальних звезд, прервав полет,
Как коршун в вышине, кружит над нами.

А тот, кого ты любишь? Он красив,
В глазах его – бои и звон металла,
А если поцелует, будет взрыв,
В котором ты уже навек пропала.

Но как же удержаться, не упасть,
В чудовищную тьму искринкой жаркой!?
Ведь ты ему сама вручила власть,
Как прежде, люд вручал ее монарху.

Исчезла, захлебнулась, умерла,
А после на руках его воскресла,
Как острая горящая стрела,
На миг оцепеневшая над бездной.

У осени багряной на краю,
На самой вековечной острой грани,
Стою я на ветру, одна стою
В потоке не своих воспоминаний.

Прекрасен и трагичен тот сюжет,
Глаза твои сквозь мрак глядят мне в душу.
Ты грустен и устал. Спасенья нет.
А замки на песке гроза разрушит.

Ты таешь, словно дым, ты далеко —
Загадочный король трефовой масти.
Минувшее сквозь нас течет рекой.
Но разве мне прогнать твои несчастья?

Мне только поглядеть разрешено
На гонки без надежд, в проклятом круге.
Я грежу наяву, смотрю кино
И плачу, цепенея от разлуки.

И крови ток сейчас так странно быстр,
И бьется, торопясь куда-то, сердце,
И красно-золотой кленовый лист
На грудь мне опускается согреться.

Напрасно. Ведь не будет ничего.
Любовь моя – лишь сон, лишь нежный призрак.
И нету на пути моем его,
И годы нам, смеясь, бросают вызов.

Как мостик без перил, повисла жизнь
Над пропастью времен, а их без счета…
И все же ты прошепчешь мне: «Держись»,
Скрываясь, словно тень, за поворотом.

Мы сорвались с орбит, мы летим и горим на ходу,
И внизу пустота, и над нами такая же бездна.
Звезды мирно блестят. Только мы, с тишиной не в ладу,
Натыкаемся вдруг на сиянье космических лезвий.

А ведь были, как все. Но прорвали покров суеты,
И погнал, засвистев, нас куда-то пронзительный ветер.
Сквозь сиянье и мглу проступают внезапно черты
Той великой любви, что одна лишь бесценна на свете.

И пылают в душе, новый смысл, новый день обретя,
Все богатство молитв, все каскады сонат и сонетов.
Может, Бог пошутил, нас, как кукол, в ладонях вертя,
Но спасибо ему за занятие детское это.

Я не вижу уже ни планет, ни созвездий, ни нас.
То ли жизнь, то ли смерть, то ли рай, то ли ад и бессилье.
Нас помилуют вдруг или черт нас на рынке продаст —
Мы просыплемся здесь на карнизы космической пылью.

Серебистой золой, что растает, чуть-чуть померцав.
Как знакома душе предрассветная эта бравада…
Говорят, на любовь нет ни времени больше, ни прав.
Только птичьи права. И лети. И иного не надо.