Максим Богданович - Белорусские поэты (XIX - начала XX века)

Блестит на небе звезд посев;
Посев в полях зазеленел,
Меж ними, к речке полетев,
Поднялся лунь, как призрак бел.

Взмыл нетопырь на крыльях; там
Кузнечик молоточком бьет,
Шныряют мыши по полям,
И мнится — всё вокруг живет!

Жизнь слышится со всех сторон,
Шумит во мгле ее поток,—
Не потерял ли тихий сон
Из алых маков свой венок?

Теплый вечер, тихий ветер, свежий стог —
Уложили вы меня на землю спать…
Светлой пыли не видать уж вдоль дорог,
В небе месяца пробился бледный рог,
В небе стали звезды расцветать.

Вдруг одна слезой скатилась огневой,
Прошумела мягко крыльями сова;
Вижу я, с природой слившийся душой,
Как дрожат от ветра звезды надо мной,
Слышу, как в лугах растет трава.

Доброй ночи, заря-заряница!
Тихий сумрак на землю ложится,
Черной ризою всё покрывает,
Пылью звезд небеса засевает.
Тишина мне окутала душу.

Ветерок придорожную грушу
Еле слышно колышет-качает.
Где-то звон бубенцов замирает,
Где-то булькает-льется криница.
Доброй ночи, заря-заряница!

Тихо по мягкой траве
Синеокая ночь проходила;
Тихо с заснувших полян

Плыл в небеса, исчезал,
Словно дым синеватый кадила,
Редкий, прозрачный туман;

Неба раскрыв глубину,
Несмело сквозь тьму выплывали
Звезд золотистых венки;

Сухо кузнечик звенел;
И, разливаясь, играли
Волны зеркальной реки…

Пала роса. На полях
Разгорались бусинки милых
Желто-червонных огней…

Время, когда нам грустить
Душою на свежих могилах
Пусто пронесшихся дней.

Вечер на западе в розовом пепле
Гасит червонную россыпь углей;
Тихо; ветвей ветерок не растреплет,
Травка не дрогнет в молчаньи полей,

Темные тени длиннее в лощине,
Пташки усталой всё тише полет;
Месяц плывет молодой, бледно-синий
В небе вечернем, зеленом, как лед;

Звезды-снежинки искрятся над житом,
Сизые росы мерцают на нем…
Полно ж терзаться нам всем пережитым,
Хоть на мгновенье душой отдохнем.

Месяц выплыл над сумрачной, сонной землей
И повел его в темную даль за собой,
Приманил на реку, где мерцала вода,—
Сердце пойманной рыбкой забилось тогда.
Но когда светлый путь с неба на воду лег,—
Страх, что в сердце гостил, стал нежданно далек.
И серебряной стала река, и она
Уводила в тот край, где одна лишь весна.
Долго, долго тебя ожидал он, искал,
Наконец этот час долгожданный настал…
И пошел по пути он, пошел он до дна:
Охватила его тишина, глубина.

Лето, с землей разлучаясь, заплакало;
На́ поле тихо лилися слезинки.
Всё же пригожею осенью ясною
Где они пали, — цветы вырастали,
Цветики осени, грустью вспоенные,
Горем, печалью, слезинками лета,
Цветики осени милые, бледные!
Выросли вы, чтобы сразу погибнуть.
Может, поэтому сердце несчастное
Новый венок так любовно сплетает.

Где-то в тучах живут пауки,
Ткут они паутину дождей.
Так они и толсты, и мягки,
С телом скользким, как тело ужей;
В теле стынет холодная кровь,
Злость бесцельная в круглых глазах…
Чу! Я шорох их ног слышу вновь,
Крыша, стены в их скользких сетях.

Мелкий дождь сечет и льется;
Ветер злобно в хату рвется,
В поле стоном отдается,
Стукнет вдруг ко мне в окно;
Сердце бедное забьется,
И внезапно в нем проснется,
И внезапно всколыхнется
Всё, что умерло давно.

Вспомнит сердце, что любило,
Вспомнит молодость и силу,
Что исчезло, что уплыло,—
Всё припомнит, как во сне.
Вижу: сердце не забыло
Всё, что жизнь в нем загубила…
И разрытою могилой
Веет грустно в душу мне.

Ночь. Рожок мой шипит и пылает,
Старый чайник, остывши, стоит.
За стеною пурга запевает,
Колокольцами в поле звенит.

Далеко ее гул отдается,
И чего-то всё думаю я:
Не из плена ли зимнего рвется,
Из оков своих снежных, земля?

Грудь могучую тяжко вздымает,
А повеет — как бурей дохнет,
Снег холодный в полях колыхает
И вот-вот свои цепи стряхнет.

Мчатся кони по снежному полю,
Колокольцы гремят под дугой.
Запевают про долю и волю,
Навевают на сердце покой.

Вьется змейка сребристой дороги,
Россыпь звездная в небе горит,
И задумчиво месяц двурогий
Сквозь морозную дымку глядит.

Поле тонет в вечернем тумане,
Снег блестит, как холодная сталь,
И летят мои легкие сани
И несут меня в синюю даль.

Привет, морозный звонкий вечер!
Привет, скрипучий мягкий снег!
Метель утихла, замер ветер,
И волен легких санок бег.

Как будто призраки, березы
В вечерней синеве стоят,
На небе звезды, от мороза
Похолодевшие, дрожат.

Умытый месяц сверху в поле
Прозрачный, светлый столб спустил
И ризой блещущей раздолье
Снегов синеющих покрыл.

Взрывайте ж, кони, их санями!
Медь бубенцов, звени, гуди!
Вокруг летят леса с полями,
И закипает кровь в груди.

Проясняется погода —
Воротилася весна.
Скоро, скоро вся природа
Встрепенется ото сна.

И под гомон птичьей стаи,
Давши волнам полный ход,
Приподнимет Неман старый
На хребте могучем лед.

Зазвенят, застонут льдины,
И бурливая вода
Смоет мокрый снег с равнины,
Не оставив и следа.

Разливайся ж, многоводный,
Среди рощ, лугов, полей
И своей красой свободной
Крылья дай душе моей!

Подыми к небесам свои взоры —
И ты станешь опять как дитя,
И затихнут больные укоры,
Пропадут, от души отлетя.

Ей не нужно ни счастья, ни ласки,
В сердце нет ни тоски, ни забот.
Ты — царевич мечтательной сказки,
Эта тучка — ковер-самолет.