Георгий Иванов - Стихотворения (Полное собрание стихотворений)

Празднуем в этот день славную мы годовщину.
Вновь Бородинских знамен шелест волнует сердца.
Видит растроганный взор воинств грозные массы,
Слышит ухо пальбу, звонкие клики побед.

Но сияньем иным я взволнован сегодня, —
Не победами лишь светел двенадцатый год:
Юный Пушкин в те дни, миру еще неведом,
Первые ласки муз в Царском Селе узнавал.

Верит сердце мое в грядущую славу отчизны!
Знаю, — последний герой не скоро умрет на Руси,
Но, ответа страшась, судьбу вопросить не смею,
Пушкину равный поэт будет у нас когда.

Веет прохладой хвойной
В мое окно.
Сердце мое спокойно
Уже давно.

С нежностью погребаю
Любовный бред…
Лампы не зажигаю, —
Зачем мне свет?

Тихо плывут мгновенья,
Часы стучат.
Сладостно пить забвенья
Целебный яд.

Но почему мне грустно,
Печально мне?
Месяц, как незабудка,
Цветет в окне.

Странно на ручке кресла
Дрожит рука…
Или опять воскресла
Моя тоска?

На одиннадцати стрелка
В доме уж заснули все.
Только мысль моя, как белка,
Словно белка в колесе.

За окошком тусклый серпик
Сыплет бисер в синеву…
Все на свете сердце стерпит
Из-за встречи наяву.

Если только задремлю я, —
(Пусть себе часы стучат!)
Вновь увижу поцелуи,
Милый говор, милый взгляд…

Но прошли вы, встречи в сквере,
В ботаническом саду.
Больше другу не поверю,
Если скажет он: "Прийду"…

За окошком белый серпик
Красным сделался, как кровь.
Хороню глубоко в сердце
Обманувшую любовь.

Вечерний свет плывет в окошко,
Мечтаешь ты над камельком,
А на полу играет кошка
С твоим оброненным клубком.

На платье — брошенные спицы,
Вязанье скучного чулка…
Слегка дрожат швеи ресницы,
Как будто крылья мотылька.

Тебя страшит истомы голос,
Мятежной сладости прилив, —
Так по весне зеленый колос
Глядится в небо, боязлив…

…Пройдут года, истлеют грезы,
И ты, усталая, поймешь,
Какое счастье эти слезы,
Как драгоценна эта дрожь!

Зеленый кустарник
Мне хлещет в лицо.
Меж веток — янтарно
Заката кольцо.

Кольцо золотое
Меж туч и огня…
Томленье пустое,
Не мучай меня.

Ведь только и надо
Для тихой души:
Простая услада
Вечерней тиши;

Покой и прохлада,
Закат золотой.
Обширного сада
Орешник густой.

Разве плохо я танцевала,
Утомленно, как в забытьи,
Разве неумело держала
Я пунцовые розы свои?

Почему же не мне улыбки
И неистовые хлопки,
А другой, изломанно-гибкой,
Чьи руки слишком тонки;

Чей рот совсем не накрашен,
Но накрашенного красней.
Мне взор ее светлый страшен,
Я боюсь оставаться с ней.

Одевается ли в уборной,
Разговаривает ли со мной, —
Все я вижу, как кто-то черный
Стоит за ее спиной.

Это он помог ей сегодня
Быть воздушнее мотылька,
Это он так мгновенно поднял
Цветы — не ее рука.

Кто под сердцем обиду носит,
Тот поймет ненависть мою.
После танцев она попросит
Дать воды, я стакан налью.

Знаю — самая черная сила
Убежит молитвы святой.
И недаром я, значит, купила
Трехугольный флакон с кислотой.

Афиша самодельная пестро
Раскрашена: "Спешите поскорее
Испробовать судьбу на лотерее.
Посуда, накладное серебро
И всевозможная галантерея"…

Взлохмаченный цыган у колеса,
Без пиджака, в засаленном жилете,
Мошенничает в сером полусвете.
Жужжит «машина» гулко, как оса,
И, затаив дыханье, смотрят дети.

Не выиграл! Взволнованный галдеж..
Кружится вновь и счастие пытает
Фортуны колесо. Надежды тают…
А как заманчив перочинный нож,
Как ваза та разводами блистает!

Святки пройдут, пройдет и масляная,
С зимними зорями — Великий Пост.
Будет любовь томить напраслиной,
Пламенным золотом дальних звезд.

Все-то тревоги в пути испытанные
Вернутся, взметнутся — опять уйдут.
Вздохи любовные, печали молитвенные
Листьями по осени упадут.

Каждое утро — светлее горница,
Слаще тревога, смутнее сны —
Скоро идти — душе затворнице
Лугом цветистым — молодой весны.

Дышат свежею смолою
Лес, трава и небеса.
На проснувшуюся Хлою
Брызжет солнце и роса.

Птицы звонко распевают,
Завивает кольца хмель.
Словно влага ключевая,
Где-то плещется свирель…

Вспомни, Хлоя, день вчерашний —
В алом блеске облака,
Засыпающие пашни,
Поцелуи пастушка!

Ты вчера еще узнала
Жар мальчишеской груди.
Улыбнися — разве мало
Поцелуев впереди.

Вдыхаю сосен запах горький.
Ах, я привык к нему давно!
Зачем выходит на задворки
Мое унылое окно.
Невесело на эти сосны
Глядеть с второго этажа,
Тоска, тоска — комар несносный —
Томится здесь, тебе служа!
Еще я вижу купол дальний,
Теперь на нем закатный блеск.
Доносит ветер из купальни
Веселый говор, легкий плеск.
Луна, как пенящийся кубок
Среди летящих облаков.
Тоска томит не зло, не грубо,
Но легких не разбить оков.

Упал на лакированный ботинок
Луч электрический — прозрачно-бел.
"Мой друг, тебя не радуют и вина…
Пьеро, Пьеро, лицо твое, как мел".
— Да, не нуждаюсь я сегодня в пудре.
Ты до щеки дотронься: — горяча?
"Как лед, как лед". — А сердце помнит кудри,
Ту родинку у левого плеча…
Ах, что вино! Хотя налей мне, впрочем.
"Пьеро, ты сделался еще бледней!"
— Я о сегодняшней подумал ночи:
Кто в эту ночь останется у ней?

В стране солдатчины и Канта
Родился ты, Вильгельм второй, —
Завоеватель без таланта
И без призвания герой.

Мечты надменные лелея,
Хотел ты стать царем земли,
Но алчность и "Побед Аллея"
Тебя не к славе привели!

Шаг роковой безумца выдал:
Среди всемирного костра
Ударил гром, и рухнул идол,
И облетела мишура…

Как ночью крадется убийца,
Так думал ты войну начать, —
Но на челе твоем бельгийцем
Позора выжжена печать!

И на Париж стеною грузной
Повел ты швабов, все дробя,
Но крылья армии союзной
Уже отбросили тебя!

Теперь перед границей нашей
Заносишь дерзкое копье…
Так будь готовым — полной чашей
Испить бесславие свое!

Мы не кичливы, не надменны,
Но верный есть у нас залог:
Нам светит правды луч нетленный,
И с нами честь и с нами Бог!