Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений
Обзор книги Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений
Игорь Васильевич Северянин
Полное собрание стихотворений
ГРОМОКИПЯЩИЙ КУБОК
Поэзы
Ты скажеть: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
Ф.ТютчевАВТОПРЕДИСЛОВИЕ
Я – противник автопредисловий: мое дело – петь, дело критики и публики судить мое пение. Но мне хочется раз навсегда сказать, что я, очень строго по-своему, отношусь к своим стихам и печатаю только те поэзы, которые мною не уничтожены, т. е. жизненны. Работаю над стихом много, руководствуясь только интуицией; исправлять же старые стихи, сообразно с совершенствующимся все время вкусом, нахожу убийственным для них: ясно, в свое время они меня вполне удовлетворяли, если я тогда жe их не сжег. Заменять же какое-либо неудачное, того периода, выражение “изыском сего дня”– неправильно: этим умерщвляется то, сокровенное, в чем зачастую нерв всей поэзы. Мертворожденное сжигается мною, а если живое иногда и не совсем прекрасно, – допускаю, даже уродливо, – я не могу его уничтожить: оно вызвано мною к жизни, оно мне мило, наконец, оно – мое!
Игорь-Северянин
I. СИРЕНЬ МОЕЙ ВЕСНЫ
ОЧАМ ТВОЕЙ ДУШИ
Очам твоей души – молитвы и печали,
Моя болезнь, мой страх, плач совести моей,
И все, что здесь в конце, и все, что здесь в начале,-
Очам души твоей…
Очам души твоей – сиренью упоенье
И литургия – гимн жасминовым ночам;
Все – все, что дорого, что будит вдохновенье,-
Души твоей очам!
Твоей души очам – видений страшных клиры…
Казни меня! пытай! замучай! задуши!-
Но ты должна принять!.. И плач, и хохот лиры -
Очам твоей души!..
Мыза Ивановка
1909. Июнь
СОЛНЦЕ И MOPE
Море любит солнце, солнце любит море…
Волны заласкают ясное светило
И, любя, утопят, как мечту в амфоре;
А проснешься утром, – солнце засветило!
Солнце оправдает, солнце не осудит,
Любящее море вновь в него поверит…
Это вечно было, это вечно будет,
Только силы солнца море не измерит!
1910. Август
ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ
Дорогому К. М. Фофанову
Весенний день горяч и золот,-
Весь город солнцем ослеплен!
Я снова – я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!
Душа поет и рвется в поле,
Я всех чужих зову на “ты”…
Какой простор! какая воля!
Какие песни и цветы!
Скорей бы – в бричке по ухабам!
Скорей бы – в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам!
Как друга, целовать врага!
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!
1911. Апрель
В ГРЕХЕ – ЗАБВЕНЬЕ
Ты – женщина, и этим ты права.
Валерий БрюсовВся радость – в прошлом, в таком далеком
и безвозвратном,
А в настоящем – благополучье и безнадежность.
Устало сердце и смутно жаждет, в огне закатном,
Любви и страсти; – его пленяет неосторожность…
Устало сердце от узких рамок благополучья,
Оно в уныньи, оно в оковах, оно в томленьи…
Отчаясь грезить, отчаясь верить, в немом безлучьи,
Оно трепещет такою скорбью, все в гипсе лени…
А жизнь чарует и соблазняет, и переменой
Всего уклада семейных будней влечет куда-то!
В смущеньи сердце: оно боится своей изменой
Благополучье свое нарушить в часы заката.
Ему подвластны и верность другу, и материнство,
Оно боится оставить близких, как жалких сирот…
Но одиноко его биенье, и нет единства…
А жизнь проходит, и склеп холодный, быть может,
вырыт…
О, сердце! сердце! твое спасенье – в твоем безумьи!
Гореть и биться пока ты можешь, – гори и бейся!
Греши отважней! – пусть добродетель – уделом
мумий:
В грехе – забвенье! а там – хоть пуля, а там -
хоть рельсы!
Ведь ты любимо, больное сердце! ведь ты любимо!
Люби ответно! люби приветно! люби бездумно!
И будь спокойно: живи, ты – право! сомненья, мимо!
Ликуй же, сердце: еще ты юно! И бейся шумно!
1911
В БЕРЕЗОВОМ КОТТЭДЖЕ
На северной форелевой реке
Живете вы в березовом коттэдже.
Как Богомать великого Корреджи,
Вы благостны. В сребристом парике
Стряхает пыль с рельефов гобелена
Дворецкий ваш. Вы грезите, Мадлена,
Со страусовым веером в руке.
Ваш хрупкий сын одиннадцати лет
Пьет молоко на мраморной террасе;
Он в землянике нос себе раскрасил;
Как пошло вам! Вы кутаетесь в плэд
И, с отвращеньем, хмуря чернобровье,
Раздражена, теряя хладнокровье,
Вдруг видите брильянтовый браслет,
Как бракоцепь, повиснувший на кисти
Своей руки: вам скоро… много лет,
Вы замужем, вы мать… Вся радость – в прошлом,
И будущее кажется вам пошлым…
Чего же ждать? Но морфий – или выстрел?…
Спасение – в безумьи! Загорись,
Люби меня, дающего былое,
Жена и мать! Коли себя иглою,
Проснись любить! Смелее в свой каприз!
Безгрешен грех – пожатие руки
Тому, кто даст и молодость, и негу…
Мои следы к тебе одной по снегу
На берега форелевой реки!
1911. Август
BERCEUSE[1] ОСЕННИЙ
День алосиз. Лимонолистный лес
Драприт стволы в туманную тунику.
Я в глушь иду, под осени berceuse,
Беру грибы и горькую бруснику.
Кто мне сказал, что у меня есть муж
И трижды овесененный ребенок?…
Ведь это вздор! ведь это просто чушь!
Ложусь в траву, теряя пять гребенок…
Поет душа, под осени berceuse,
Надежно ждет и сладко-больно верит,
Что он придет, галантный мой Эксцесс,
Меня возьмет и девственно озверит.
И, утолив мой алчущий инстинкт,
Вернет меня к моей бесцельной яви,
Оставив мне незримый гиацинт,
Святее верб и кризантэм лукавей…
Иду, иду, под осени berceuse,
Не находя нигде от грезы места,
Мне хочется, чтоб сгинул, чтоб исчез
Тот дом, где я – замужняя невеста!..
1912. Февраль
ЭЛЕМЕНТАРНАЯ СОНАТА
О, милая, как я печалюсь! о, милая, как я тоскую!
Мне хочется тебя увидеть – печальную и голубую…
Мне хочется тебя услышать, печальная и голубая,
Мне хочется тебя коснуться, любимая и дорогая!
Я чувствую, как угасаю, и близится мое молчанье;
Я чувствую, что скоро – скоро окончится мое
страданье…
Но, господи! с какою скорбью забуду я свое мученье!
Но, господи! с какою болью познаю я свое забвенье!
Мне кажется, гораздо лучше надеяться, хоть
безнадежно,
Чем мертвому, в немом безгрезьи, покоиться
бесстрастно-нежно…
О, призраки надежды – странной – и сладостной, и
страстно-больной,
О, светлые, не покидайте мечтателя с душою знойной!
Не надо же тебя мне видеть, любимая и дорогая…
Не надо же тебя мне слышать, печальная и голубая…
Ах, встречею боюсь рассеять желанное свое страданье,
Увидимся – оно исчезнет: чудесное – лишь
в ожиданьи…
Но все-таки свиданье лучше, чем вечное к нему
стремленье,
Но все-таки биенье мига прекраснее веков забвенья!..
1911. Октябрь
ИДИЛЛИЯ
Милый мой, иди на ловлю
Стерлядей, оставь соху…
Как наловишь, приготовлю
Переливную уху.
Утомился ты на пашне,-
Чай, и сам развлечься рад.
День сегодня – как вчерашний,
Новый день – как день назад.
Захвати с собою лесы,
Червяков и поплавки
И ступай за мыс, на плесы
Замечтавшейся реки.
Разведи костер у борозд,
Где ковровые поля;
Пусть потрескивает хворост,
Согревается земля…
А наловишь стерлядей ты
И противно-узких щук,
Поцелуй головку флейты,-
И польется нежный звук.
Засмеясь, я брошу кровлю,
И волнуясь, и спеша,
Прибегу к тебе на ловлю,
Так прерывисто дыша.
Ты покажешь мне добычу
(У меня ведь ты хвастун!),
Скажешь мне: “Давно я кличу!”-
И обнимешь, счастьем юн.
И пока, змеяся гибкой,
Стройной тальей у костра,
Ужин лажу, – ты с улыбкой
(А улыбка так остра!)
Привлечешь меня, сжигая,
Точно ветку – огонек,
И прошепчешь: “Дорогая!”-
Весь – желанье, весь – намек…
Мыза Ивановка
1909. Май
ЭТО ВСЕ ДЛЯ РЕБЕНКА
О, моя дорогая! ведь теперь еще осень, ведь теперь
еще осень…
А увидеться с вами я мечтаю весною, бирюзовой
весною…
Что ответить мне сердцу, безутешному сердцу, если
сердце вдруг спросит,
Если сердце простонет: “Грезишь мраком
зеленым? грезишь глушью лесною?”
До весны мы в разлуке. Повидаться не можем.
Повидаться нельзя нам.
Разве только случайно. Разве только в театре. Разве
только в концерте.
Да и то бессловесно. Да и то беспоклонно. Но зато -
осиянным
И брильянтовым взором обменяться успеем… – как и
