Владимир Корвин-Пиотровский - Поздний гость. Стихотворения и поэмы

Всё реже всплески водяные
И скрип уключины сухой,
Лишь осень в заводи глухой
Полощет пальцы ледяные.

Двоится эхо над рекой —
Протяжный голос повторений,
Ряд музыкальных ударений,
Еще не связанных строкой.

И в небе мертвое крыло,
Как некий образ стихотворный,
Роняет капли крови черной
На замедленное весло, —

И над пустынным островком
(Пример падений иль парений),
Колеблемые ветерком,
Летят обрывки оперений
В таком безмолвии, в таком, —

Весь мир заполнен тишиной
И шорохом и сожаленьем,
Души тревожным изумленьем,
И высотой и глубиной.

Под топот беспокойных ног
Выходят скрипки на арену, —
Прелюдия или пролог,
Подготовляющий измену.
– Оле, оле! — поджарый бык,
Как контрабас, копытом роет,
Пузырчатая пена кроет
Его изжеванный язык.
И точно соблюдая меру,
Усердно пляшет дирижер, —
Кармен глядит, глядит в упор
На золотистого тореро.
Здесь смерть уже на волосок, —
Как эти флейты загрустили,
Как эти плечи опустили
Ознобом тронутый платок.
– Оле, оле! — Не всё ль равно, —
Два сердца связаны до боли,
Им в каждой музыке дано
Встречать друг друга против воли…
А сад мучительно поет,
Деревья обратились в звуки, —
– Я ранен, милая, — и вот —
Все скрипки поднимают руки.

Беззвездный мир и тишина,
Мир позднего благоуханья,
В саду глубокая волна
Таинственного задыханья.

Вот дрогнет ветка в стороне,
Тяжелый лист перевернется,
И ночь, вздохнувшая во сне,
Вдруг каждым деревом проснется.

Всё шире призрачных ветвей
Торжественное колыханье,
Всё ощутимей меж бровей
Прохлады близкое дыханье.

Как будто осень лишь ждала
В аллеях душных этой встречи, —
Она вплотную подошла
И тронула меня за плечи.

И наклонясь из темноты,
В лицо мое глядит тревожно
И хочет угадать черты,
Признать которых невозможно.

Влюбленный в ночь, я ночи жду, —
Был долог день тяжеловесный, —
Как пахнет сыростью в саду
И нежной плесенью древесной —

Сойди, благословенный мрак,
Заполни все земные щели, —
Ни лая хриплого собак,
Ни подлой человечьей трели.

Лишь сердца бой. Издалека,
Послушная живому звуку,
Безмолвья темная рука
Мне слабо пожимает руку.

В пустынном небе ни звезды,
Но кое-где меж облаками
Как бы росистые следы,
Оставленные каблуками.

Закинув голову назад,
Сорвать воротничок позорный —
Где это было? Ночь и сад,
Глубокий вздох и шорох черный.

Туманной осени пора,
Зари последней позолота, —
В саду редеющем Забота
Глядит в большие вечера.
Она проходит по аллее,
Сырыми листьями шуршит
И, отдыхая иль жалея,
Домой вернуться не спешит.
От пряди легкой и небрежной
Тень голубая на виске,
И ягоды рябины нежной
В ее рассеянной руке.
Душа смущенная не знает,
О чем поет, зачем грустит, —
Прощается иль вспоминает,
Иль ласточкой летит, летит —
Но эти сумерки вдыхая,
Так долго слушает она,
Как будто музыка глухая
Ей в каждом дереве слышна.

Я выйду ночью как-нибудь,
Тихонько сяду у порога,
Чтоб помолчать, чтоб отдохнуть,
Взгрустнуть иль помечтать немного.
Всё будет пусто вкруг меня,
Ни друг, ни враг не станет рядом,
И только два иль три огня
Зажгутся над соседним садом.
Я буду в тишине ночной
Смотреть на отблески живые, —
Вздыхая, ветка надо мной
Уронит капли дождевые.
Как слезы, дальним холодком
Они щеки моей коснутся,
И, может быть, в душе проснутся
Воспоминанья ни о ком —
О тени легкой и незримой
В воображаемой стране,
Приснившейся когда-то мне
В бессоннице неповторимой.

Не правда ль, — вечером, когда
Нам кажется, что нас забыли,
Мы вспоминаем иногда
И тех, кого не полюбили.
Без угрызений, без тоски
И, может быть, без сожаленья
Мы узнаем полет руки,
Лицо, зачеркнутое тенью,
Иль голос, иль случайный знак,
Какое-то простое слово, —
И сердце вдруг забьется так,
Как будто плакать мы готовы…
Воспоминаний поздний свет,
Разоблаченная химера, —
Должно быть, счастью места нет
В душе, счастливой свыше меры.
Оплачем всё, что стоит слез,
Оплачем даже эти слезы, —
Гиперболические розы
И куст обыкновенных роз.

Когда рояль дрожит струнами,
И ночь, готовя эпилог,
Прохладой, шорохом и снами
Вливается через порог,
И, поздний сон оберегая,
Послушным клавишем звуча, —
Не ты войдешь, но та другая, —
Мой легкий сон, моя свеча,
Моя звезда, — иль отраженье
В уже распавшейся волне, —
Вечернее самосожженье,
Затрепетавшее в струне,
И всё, что будет долго длиться
Земной любви наперекор, —
Лететь, и падать, и томиться,
Как эхо гор, как эхо гор —

Здесь близок океан. Сюда
Порой доходит ропот странный, —
На нас прозрачная звезда
Глядит из ночи безымянной.

Неосязаемый простор
Порос деревьями густыми,
На горизонте цепи гор
Цепями кажутся простыми.

Какая тишина, мой друг!
Лишь птица изредка рванется,
Неровный обозначит круг
И в чащу сонную вернется.

И вновь таинственный прибой
Встает и глохнет в отдаленье,
Как будто где-то за тобой
Огромное сердцебиенье.

Давай немного постоим,
Послушаем еще немного, —
Как в детстве, именем моим
Меня окликнула дорога.
Быть может, это голос твой,
Но только глуше и печальней,
Быть может, кто-то неживой
Прельщает нас дорогой дальней.
Таинственная власть примет, —
Как захватило нас молчанье,
Вот эта ночь, и звездный свет,
И листьев сонное журчанье.

Какая жалкая забава
Сачком обшаривать траву, —
Вот бабочка, мечта иль слава,
Легко задела синеву.

Как совершенство невесома,
Живой расцветки торжество,
С куста на куст, и выше дома,
Всё дальше, дальше от него, —

Полету солнечному рада,
Но высотой уменьшена,
Над шорохом большого сада
Растает в воздухе она.

И кто-то ослепленным взглядом
Измерит прихотливый путь,
И кто-то, восхищенный, рядом
Захочет глубоко вздохнуть.

Смертельное прикосновенье
Неизмеримой высоты, —
Не это ли исчезновенье
Любовью называла ты.