Фахриддин Гургани - Вис и Рамин
вельможи.
ГУЛЬ СЕРДИТСЯ НА РАМИНА
Веселью целый месяц предавались,
Вином, човганом, лютней забавлялись.
Но вот вельможи двинулись назад,
И свадьбы опустел весенний сад.
В Гурабе поселились Гуль с Рамином,
Уединились во дворце старинном,
И роза озарила свой чертог,
Себя украсив с головы до ног.
Сверкали грудь, и жемчуг ожерелий,
И те глаза, что на нее смотрели!
Ее ланиты -- словно сон во сне,
Ее сережки -- как весна в весне.
Казались томные глаза черней
Прелестных негритяночек -- кудрей.
Ее глаза подведены сурьмой,
А кудри спорят с амброю самой!
И косы разукрашены, и брови,
Рубиновые серьги ярче крови.
Сказал бы, на ее взглянув ланиты:
У розы ныне лепестки раскрыты!
Ее ланиты -- юности цветник,
Ее уста -- живой воды родник,
Лицо сравни с кумирнею Китая,
Ладони хрусталю уподобляя!
Рамин, увидев эту красоту,
Увидев розу юную в цвету,
И облачко кудрей, и, с блеском жгучим,
Сережки-звезды в облачке пахучем,
И две косы, чья смоль благоуханна,
И две ее ланиты -- два тюльпана,
Увидев грудь и шею в жемчугах, -
Иль то была роса на лепестках? -
Уста -- рубин, в котором дар словесный,
И рот -- цветок, чуть видный, но прелестный,
И украшения, -- а мы поймем,
Что это звезды появились днем, -
Сказал: "Луна нам светит тускло, слабо, -
Ее затмила ты, луна Гураба!
Ты для моей больной души -- бальзам,
Сияешь ты, как Вис, моим глазам,
Прекрасна ты, как Вис: уста -- рубины,
А грудь -- как яблочка две половины!"
Но с гневом Гуль в ответ произнесла:
"О, ты воистину -- источник зла!
Твой разговор никчемный непристоен,
Так не ведут себя ни царь, ни воин.
Что общего меж мной и Вис проклятой,
Для блуда в блуде мерзостном зачатой?
Ее наперсница, колдунья, сводня, -
Кормилица пускай умрет сегодня!
Ты из-за них, у похоти во власти,
Познал позор, бесславье и напасти.
Ты из-за них всегда несчастен сам
И счастья не даешь своим друзьям.
Из-за кормилицы, как сумасшедший,
Не внемлешь ты разумной, доброй речи".
РАМИН ПИШЕТ ПИСЬМО ВИС
Чтобы загладить свою вину перед Гуль, Рамин пишет письмо Вис, в
котором он отрекается от прежней любви, бранит Вис и гордится
тем, что нашел свое счастье с красавицей Гуль. Гонец вручает это
письмо Мубаду, и шах с удовольствием передает Вис послание Рамина.
Вис притворяется, что письмо ее обрадовало, но в действительности
она в отчаянии. Кормилица не в силах ее утешить. Тогда Вис пишет
Рамину письмо, полное упреков, но просит, чтобы Рамин, у которого
теперь "золотая" Гуль, не забывал ее, "серебряную" Вис. Кормилица
берется доставить это письмо Рамину и вернуть Вис его любовь.
КОРМИЛИЦА ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ГУРАБ К РАМИНУ
Кормилица помчалась как стрела:
Она в Гураб дорогу избрала.
Ей утром встретился беды виновник,
Неверный, переменчивый любовник.
Скакал он за онаграми, как лев,
Он вепрей убивал, рассвирепев,
Настигла антилоп его свирепость,
Вокруг него воители, как крепость.
Так много стрел в добыче той богатой,
Что ты сказал бы: стала дичь пернатой!
В степи -- собаки, в небе -- сокола,
Смотри: земля в движение пришла!
Бег на земле, а на небе -- полет,
Земля в пуху и в перьях небосвод.
Убитым ланям тесно среди гор,
И стелется кровавых туш ковер.
Рамин взглянул на мамку так сердито,
Что скажешь: словно дичь, она убита!
Он не спросил о трудностях дороги,
О милой Вис, томившейся в тревоге,
А крикнул: "Да погибнешь ты бесследно,
Злосчастна ты, злокозненна, зловредна!
Я много раз познал твои обманы,
Из-за тебя безумным стал, как пьяный,
Ты вновь сюда пришла, как сатана,
Чтоб стала вновь моя судьба темна.
Но мне страна, где ты живешь, отвратна,
Коня теперь не поверну обратно.
Пришла ты, чтоб злодействовать опять, -
Тебя отсюда следует прогнать!
Вис от меня скажи: "Чего ты хочешь?
Зачем себя, да и меня порочишь?
Иль мало зла творила до сих пор?
Иль тяжкий недостаточен позор?
Давно пора сойти с пути разврата,
Покаяться и бога помнить свято.
Мы оба выбрали стезю дурную
И молодость растратили впустую.
Мы оба обесславлены с тобой,
Разбиты и раздавлены судьбой.
Иль дальше ты пойдешь путем без чести?
Ступай одна, а не со мною вместе!
Пусть близки были б мы еще сто лет, -
Какой, скажи, оставили бы след?
Я стал другим, я мудрым внял советам,
Я с господом связал себя обетом,
Поклялся вечным солнцем и луной,
Всем лучшим на поверхности земной:
"Когда на то не будет божьей воли,
Искать свиданья с ней не стану боле:
Тогда лишь с ней могу я быть вдвоем,
Когда над Махом сделаюсь царем.
Но кто поймет судьбы круговорот,
Но сколько лет до той поры пройдет?
То не о нас ли сказаны слова:
"Жди, ослик, чтобы выросла трава!"
В реке немало утечет воды,
Покуда ожиданье даст плоды.
Напрасно я надеюсь и тоскую:
К чему надежда на жену чужую?
Да если б солнце ждало столько лет,
То даже у него померк бы свет!
В пустых надеждах молодость промчалась.
Где жизнь моя? Прошла. Какая жалость!
Ужель недавно был я молодым?
Надежды улетучились как дым!
О молодость, ты, как парча, блестела,
Подобно скалам, крепким было тело,
Ты, молодость, была, как сад густой,
Весенний сад, сверкавший красотой.
Но страсть опустошила сад весенний,
И красота увяла от мучений.
Весна в цветник приходит каждый год, -
Ко мне уже ни разу не придет.
Прошли те дни, -- прошли тревожно, шумно,
Когда я тратил молодость бездумно.
Как осень не встречается с весной,
Так молодость не встретится со мной.
Кормилица, нам хватит вздор молоть,
Не станет юной старческая плоть!
Скажи ты Вис: "Взгляни с умом вокруг, -
Всего нужнее женщине супруг.
Велик создатель: благость обнаружа,
Тебе хорошего послал он мужа.
Так пусть он будет у тебя один,
Пореже вспоминай других мужчин!
Стань добродетельной, гони пороки,
И заблистает твой удел высокий.
Тебе я буду братом, шах -- супругом,
Слугою -- мир, а счастье -- верным другом.
Прославишься, владычица, тогда,
Твой жребий возвеличится тогда!"
Сказав, он отвернулся, гневнолицый,
И мир для мамки стал темней темницы.
Рамин ее ничем не обнадежил,
Он только боль обиды приумножил.
Вернулась восвояси с неудачей,
С разбитым сердцем и душой незрячей.
И если так тяжка из-за Рамина
Была седой кормилицы кручина,
Представь себе страданья Вис несчастной,
Когда ей стал врагом любовник страстный.
Она любовь посеяла смиренно, -
Взошли неверность, ненависть, измена.
Лицо -- во прахе, в сердце -- вихрь ненастья,
А слезы -- как посланники несчастья.
Письмо подруги было меда слаще,
Его ответ -- остер, как меч разящий.
Бесчестья гром из тучи прогремел, -
И хлынул ливень ядовитых стрел.
Оковы зла сковали сердце Вис,
Туман обид над цветником навис,
Самум тоски ей смертью угрожал,
Неверности пронзил ее кинжал.
Тогда в постель свалил ее недуг:
Сей кипарис был с корнем вырван вдруг,
И было этой мученицы ложе
На сад, одетый желтизной, похоже.
Огорчены, вокруг ее постели
Из жен вельмож знатнейшие воссели.
Одни твердят, что дивы здесь виной,
Другие обвиняют глаз дурной.
Искали травы, зелья день и ночь,
А не могли страдалице помочь.
Одни твердят: "Помогут развлеченья".
Другие: "Отдых нужен для леченья".
Врачи и мудрецы из Хорасана
И звездочеты спорят неустанно:
"Причина есть, -- луна в созвездье Рака!"
"В созвездье Овна блеск ее, однако!"
Но объяснения дают свои
Гадалки, знахарки, ворожеи:
"Ее околдовали злые духи!"
"Ее колдуньи сглазили, старухи!"
Увы, никто не разгадал вокруг,
Откуда он, каков ее недуг.
Никто не знал, что есть одна причина,
Что Вис грустит затем, что нет Рамина,
Что, с ним не в силах вынести разрыва,
Она, страдая, плачет молчаливо.
Лишь отойдет от ложа шаханшах, -
Унынье слышится в ее речах.
Столь были жалобны слова печали,
Что слушавшие слезы источали:
"Зачем не внемлете моим словам?
Влюбленные, они помогут вам!
Пусть мой пример от горя вас избавит:
Любовь страшна, она сердца кровавит!
Лишь издали вы на меня смотрите,
А если близко сядете, -- сгорите!
Недаром пламя в сердце у меня:
Я -- трут, а сердца друга -- из кремня!
Простительны моя тоска и крики:
Увы, узнала я обман великий.
Я другу раны сердца показала,
Любовь к нему всю душу истерзала,
Но прежний друг моих возжаждал слез,
Сто новых ран он в сердце мне нанес,
Наполнил душу мне тоской и смутой,
