Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Пусть годы идут бесконечно
и песня напористо бьет, —
у каждого в сердце навечно
орлиное имя твое.

Мы стены разрушили тюрем
в бессмертных Октябрьских огнях.
Ты к счастью повел нас сквозь бури
и вывел на солнечный шлях.

Года без тебя миновали —
их много в сраженьях прошло.
Пред нами — открытые дали,
и каждого счастье нашло.

Цветут горизонты садами,
плывут по морям корабли,
и гордо горит наше знамя
над частью шестою земли.

Во гневе, в любви ли — мы вместе,
сплоченные все, как один.
Над нами звучат в поднебесье
напевы чудесных машин.

Как солнце, что всходит над нами,
лучи золотые струя,
повсюду растет городами,
цветет, молодеет земля.

Лети, моя песня, высоко,
как нашего счастья зенит!
На страже границ, огнеока,
с оружием юность стоит.

А грянет труба — в наступленье
за край наш пойдем против тьмы.
Вот вечный твой памятник, Ленин,—
та жизнь, что построили мы.

Журавли прилетели, родная,
снова песнями сердце полно.
Зажила моя рана сквозная,
что вздохнуть не давала давно.

Журавли прилетели… Весною
зацвели, засинели поля.
Теплый ветер шумит надо мною,
и в слезах задремала земля.

Хорошо так идти нам полями
в голубом полумраке земли.
Закурлыкало счастье над нами…
Ой, привет вам, мои журавли!

Ты помнишь — марта поздний вечер
вел нас с тобой на край зимы.
Смеялся ветер, и навстречу
деревья словно шли из тьмы.

Свет фонарей, летя, неяркий
кружил в снежинках над тобой,
А нам от счастья было жарко
на этой улице ночной.

Вошли мы в загс, и ночь отстала,
кругом сиянье и цветы.
Но почему рука дрожала,
когда расписывалась ты?..

С милой павушки своей
глаз павлин не сводит.
Для подруги соловей
трель свою выводит.

Для тебя пою и я  —
то как гром, то тихо,
соловьиха ты моя,
свет мой соловьиха!

Сидит удодик, отдыхает,
он наловил в траве жуков
и мне головкою кивает,
как будто молвит: «Будь здоров!»

Здорово, друг мой хлопотливый!
Тебя не мучит тут никто.
Ты понесешь свою поживу
подруге ласковой в гнездо.

А я один, душой отчаясь,
брожу в тоске среди дубров.
Счастливец тот, кого встречает
свое гнездо, а в нем любовь.

Ой, плывет туман долиною.
Жду, любимая, у тына я.

Он плывет так низко, низко.
Ну, прильни же к сердцу близко.

Ой, плывет туман у яра,
а мы с милой будем парой!

Грай вороний закружил,
ветер кучерявый
крылья звездные сложил
на густые травы.

На реке — к волне волна,
вышла, в хмари тая,
босонога и стройна,
юность золотая.

Подает рукою знак,
к розе бы нагнуться…
Только мне, увы, никак
к ней не дотянуться.

Не погасни маревом, не развейся сном,
мимолетным облачком за моим окном.

Не замолкни песнею, всех иных родней,
не поникни мальвою на груди моей.

Садом солнцерадостным, как любимый край
ты цвети, желанная, и не отцветай.

Музыкой немолчною лейся в вышине,
чтобы пелось весело и жилося мне,

чтобы пламень юности в сердце не погас,
чтоб потомки милые не забыли нас.

Я выдумал тебя. А может, нет? Не знаю.
Не любишь ты меня, скажи, не любишь ведь?
Да и за что любить?.. Вот осень ледяная
из глаз твоих глядит. И тает листьев медь

во мгле твоих зрачков, — не мне они сияют,—
в мечтах, что унесут меня куда-то вдаль.
Не любишь ты меня… И дни мои сгорают
в отчаянье глухом. И о былом печаль

на части сердце рвет, разбрызгивая густо
клочки былых надежд на этом вот листе.
Ломаю пальцы я, прислушиваясь к хрусту,
средь синей тишины шагая в пустоте.

А месяц льет в окно холодное сиянье.
Он — как душа твоя. Плывет седая мгла…
Ты — астра для меня, осенний луч в тумане,
цветок без запаха, свет солнца без тепла.

Я так тебя люблю, что удержать нет силы
восторженных стихов, что льются через край…
Петь буду о тебе и в глубине могилы, —
о мой бесценный друг, мой незакатный май!

Когда на кладбище заглянешь ты в печали,
туда, где буду спать я в глубине сырой,
и зашумит листва, и засинеют дали, —
ты в нежном звоне птиц услышишь голос мой…

Чуть тронет ветерок травинку молодую,
и звезды вспыхнут вдруг мерцающей рекой, —
услышишь, как звучит, рыдая и ликуя,
сквозь шелесты травы, чуть внятный голос мой…

Я так тебя люблю! Дорогою широкой
пройдут столетия, — но знаю, всё равно
останется любовь к тебе, голубоокой,
как отсвет дальних звезд, угаснувших давно…

Свершая свой полет меж звездными мирами,
умчится вдаль земля, как мчится и сейчас,—
но прядь волос твоих бесплотными устами
я буду целовать, хоть и не будет нас…

Ты плакала. А дождь шумел сердито.
Но он прошел и свежесть в сад принес.
Острее пахнет цвет, дождем омытый, —
люблю тебя сильнее после слез.

И тишина блаженная яснее,
и с небом вдруг сливаются поля.
И после слез ты мне еще роднее,
как после гроз прекраснее земля.

Короче дни… Тропой холодной, дальней
блуждает осень в сумрачных садах,
и журавли, как зов любви прощальный,
летят на юг и тают в облаках.

А всадник мчится. Он забыл усталость.
Звенит металл уздечки в тишине…
Мой милый друг, то молодость промчалась
на золотом, горячем скакуне.

Край родной, грозою опаленный,
за недавнее — страдаю и скорблю.
Я люблю тебя любовью миллионов,
всей душой и сердцем я люблю.

Я за нынешнее — славлю звонкой песней,
что горит, как солнце на крыле.
Я люблю тебя, мой край чудесный,
пока буду жить я на земле.

За грядущее, что мне дороже жизни,
сквозь огонь любовь я свято нес, —
я люблю тебя, весна-отчизна,
так люблю, что не скрываю слез.

Сплошь цветы… Идут дорогой люди…
Край родной, полна тобою грудь,—
и когда меня уже не будет,
ты о песне этой не забудь.