Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Мой друг, не до песен сегодня! Заданье —
пусть слово, как штык, заблестит!
Горят под бомбежками светлые зданья,
моя Украина горит.
В ту степь мое сердце летит, где курганы,
где счастье цвело предо мной,
где в берег Славутич мой, скорбный, туманный,
стучится кровавой волной.
И гнев, как пожар, загорается в жилах,
как сад под грозою, в ночи…
В Неметчину братьев, сестер моих милых
в оковах ведут палачи.
По всей Украине отравою черной
фашистов орда расползлась,
и только, как прежде, сражаясь упорно,
врагам не сдается Донбасс…
Всё так же по рельсам летят эшелоны,
а в них — молодежь, земляки.
Под утренним солнцем, багряно-червонным,
широкие блещут штыки.
Всё так же над плесом мечтает калина,
где юность моя протекла;
и мать всё грустит в ожидании сына
в той мазанке с краю села.
Всё слушает… громы рокочут глухие…
И вдаль всё глядит поутру…
А сын в том краю, где леса вековые
под снегом шумят на ветру…
Я слышу сквозь бурю: «Сыночек, сыночек!..»
А зарево — меди красней.
В огне Украина… Туда, что есть мочи,
лети, мое сердце… скорей!..

Какой-то гул плывет над нами
и нарастает всё сильней…
Перекликается с громами
огонь зенитных батарей.

По тучам саранчи, что плыли,
движеньем опытной руки
к зениту жерла устремили
в защитных касках пареньки.

Меж них и сын мой. Точно целит
он свой удар по стае злой.
Гудят кровавые метели
и на земле, и над землей.

Огонь и смерть с тобою рядом.
Но ты, мой сын, будь тверд в бою,
каким был я тогда, в двадцатом,
под пулями врага, в строю.

Тот самолет, что с неба падал,
простор крылом подбитым бьет.
И может, сбил его снарядом
сын — продолжение мое…

Мы победим, — зима звенит,
снега твердят об этом.
Об этом ветер говорит,
летя над белым светом.

Об этом звезды говорят,
горя в ночном просторе,
и брызжет их лучей каскад
всем палачам на горе.

Поет об этом солнце нам,
сверкая с небосвода.
Мы знаем, что победа там,
где правда и свобода!

О, знаем мы, что так не будет.
А нынче день тяжел и строг,
и чувствуют и слышат люди
удары кованых сапог.

Уж не поют здесь соловьино,
и вся в крови лежит она —
моя родная Украина,
цветов и солнца сторона.

Но не померкла наша слава.
Сражаются в дыму войны
за честь, за волю и за право
ее любимые сыны.

Они пошли в часы невзгоды…
Но день придет, и вновь туда,
где ясны зори, тихи воды,
они вернутся навсегда.

И грянет песня соловьино,
чтоб пленной никогда не быть,
и встанет, встанет Украина,
чтоб снова и творить и жить.

Песни боевые
и в беде поем.
Мальвы ледяные
на стекле моем.

Дым от папиросы
вьется голубой.
Вьюги и морозы
занялись Уфой.

За Уфой равнины
в снежной тишине,
Мальвы Украины
на моем окне.

Когда фиалка синим оком
блеснет меж тоненьких стеблей
и встанет месяц над потоком,
как песня юности моей, —

я сквозь туман, мутивший взоры,
сквозь мглу, что путь пересекла,
увижу киевские горы
и древней Лавры купола.

Увижу радостно, как встарь, я
Владимирской горы уклон,
и на Шевченковском бульваре
шумящий явор, тихий клен,

и улицу, где ночью синей
бродил не раз… Моя весна
дохнет на ранний легкий иней
из незабытого окна…

Там первой песней неумелой
я пел любимой блеск очей.
И черный кот в манишке
белой меня там встретит у дверей.

Ой, в лугах, полях — туманы,
            небо в сизой мгле.
В темной роще — партизаны,
            а враги — в селе.

Но блеснут светлы, румяны
            зори в темной мгле.
Будут в селах партизаны,
            а враги — в земле.

В чистом поле — кони вражьи,
            где дорог кресты.
А по снегу, в заовражье,—
            красные цветы.

Над долиной — карк вороний,
            сыч в лесу — пу-гу!
Не цветы, а сгустки крови
            в поле на снегу.

Вся земля под громом стонет —
            так ей тяжело.
Эй, седлайте, хлопцы, коней,
            сабли наголо!

Донец уже в снегах. Река недавно стала.
Замерз и тот затон, где в детстве плавал я.
Сегодня, как и встарь, под мерный гул металла
заводский дым плывет в небесные края.

И за горой, как встарь, в просторах милой дали
глухой орудий гром. Тревога всё растет…
Всё ближе недруги… Украйна-мать, в печали,
как встарь, ты смотришь вдаль у сломанных ворот.

А сына нет как нет. Всё ближе пушек громы…
Шатается земля… Кругом боев страда.
Я сквозь ветра гляжу на облик твой знакомый,
на руки старые в мозолях от труда.

Звенят в мое окно деревья в снеге белом.
В шинели серой вновь себе приснился я.
Ты, как тогда, о мать, сыночка не успела
благословить на бой, родимая моя.

Но знаю, — будет так, настанет час желанный:
с победой я вернусь, окончив бранный путь,
и, как тогда, зимой далекой и багряной,
зальешься плачем ты, упав ко мне на грудь.

Жемчугом-росою, солнечной красою
         оживут поля.
Маковым монистом, клевером огнистым
         зацветет земля.

Дни — гнедые кони — мчат, летят в погоню,
         на дорогах кровь.
Скоро из лазури солнце после бури
         мир осветит вновь.

И на Украине вновь цвести калине,
         глядя в небосклон.
И не гром могучий из летучей тучи,—
         грянет песен звон.

Тебя терзает ворон клятый,
и кровь из сердца пьет змея.
Люблю тебя, мой край распятый —
Украйна бедная моя!

В безбрежной сини — птичьи стаи,
и запах пашни, и зарю,
под ярким солнцем и цветами
твои дороги я люблю.

Вновь засияет день твой ясный.
Я жду его, ночей не сплю.
Люблю тебя, мой край прекрасный,
в беде и в радости люблю.