Алексей Крученых - Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера
<1912>
«Дверь…»*
Дверь
свежие маки
расцелую
пышет
закат
мальчик
собачка
поэт
младенчество лет
Удар
нож
ток
посинело
живи
живешь умираешь
жизнь скучнее смерти
смерти
живи мертвец
сосущий мертвых
всегда свежих
и так живу
полый
протух
Петух мудрости.
Убывала вода А
в белых конях не было воды Э
старцы подкатывают пальму
иссохла пещера
в ней явства Е
благодатные мысли прорезывают потолок
износились все слова на конях
застыло олово висят портки
мудрецы без работы зевают
зев змия зевнул проглотил
оз пар от лошади тело
научился сам ловить раков
питаюсь бей надувалу ого-го
О —
ой и душно мне не пускают
плетка в нос лезут
мудрецы живут долго день долгий
а другие качурятся
ни в тебе ни в себе не
нахожуся НЕТ горе горе
и стал я видеть вдоль и по —
перек ничего не вижу не
сидят на реке благополучной
не скучной жуют дыни петух
бегает клюет
умилился нож и не режет
так было раньше
а написанное раньше — теперь
«Мир кончился. Умерли трубы…»*
Мир кончился. Умерли трубы…
Птицы железные стали лететь
Тонущих мокрые чубы
Кости желтеющей плеть.
Мир разокончился… Убраны ложки
Тины глотайте бурду…
Тише… и ниже поля дорожки
Черт рспустил бороду.
е у ю
и а о
о а
о а е е и е я
о a
e у и e и
и e e
и и ы и е и и ы
<1913>
Из бездны*
Опадающие стих блуждающий соглас
бежать к вершинам тяжело
и упадешь — не низко
куда мудрее в колесо
свернуться… повезло…
не упадешь и не зацепишься
а так — все катишься на дно
и там полон нелепости
но небо видно
в себя войдешь в себя
и все дальше внутрь
забудешь что? едваль!
все тут
о уверяю вас: на вышине
стоящий измеряет низ
все кажется: прилезут те
и стащут вниз
один на высоте
мудрец и то соскучится
иди ка к черноте
не все на золоченой улице
ты на низу спокойно умудряй
свой короткий опыт
пусть быстроногий в край
мчит далекий
а только — ногу сломит
на потеху задних…
как узывен вечери звон
звонить не думай кулаками
не перешагнуть без возмездья
ни единой ступени
чтоб достигнуть надзвездья
надо вглубь спуститься
где тень
там увидишь сияние любимых
а рукой все равно не достать!
ноги сломятся шумно ретивы —
засияет тебе благодать
голос слышен отшедшей…
как живые кричат!
убивают потверже
по земле бьют лопаты.
<1913>
Из Сахары в Америку
Пятеро кто хочет считать нас? Пять востронососедогривых черноруких ясно видно у каждого пять учеников сверху нависли на уши слушают щетины большие по ошибке шепчем
когда мы шагали по небоскребам
порхали легче от первого
до последнего
кто верует тому не жаль серебра
бростье и мы престол
все углубилися за станками
разлетаются кудри
секуточеи ударил
веет дальшее море
драгоценные чаши кидаются в него
бритые чаши
и знает кто их… да?
кривобокоубогие пещернаших псы углах пятишести головах простые не выдержат что пьют тихий полусвет ночной холодно смотрит в черноходы
нас нет мы кинуты край мира за скалою видим в церковь ходим позлословить
когда псы уходят остается их коготь худ шерсть по полу дрожит
тех знаков ни рыбе ни горе не расщелить
псы лают на деревья птицы нападают в пасти
псы лютующие меж деревьев облаки летят в ту сторону псы зевают нам тихо нас не вешают не вешаются а как будто в тумане спускаются пули уколят ускользнут а мы ожидаем одевайте пули разорвать их сделать для живота
блины не помещаются
прыткие
никто не знает
как бы обмануться когда у людей одинакие почерки и плюнул я в сосуд мерзости и встала она дыбы и зареготала а я мокрее гриба стоял перед ней падая головой и показалось воздух чадный смело мне уши чертят что-то и сельди нависли на плечи а на середине лба изрекла молодая старуха и когда нас пять усядет на камне и вперим мы очеса меж планет что видны меж былой листвы нам видится пропасть нам кажется что мы упадаем туда без платьев наши чуткие уши чу ют и и что по чугунному скрипит планета что черночервь точит числа
что
мы вникаем в бессмыслицу их трения и считаем ченк кину со мкам пробуждаемся когда из нор пыль летит в пещеру чиниая пришла навестить сгоревших дев царица кадка с салом на плече руки сплелись цапля чиниая зовут славии ястреба красноудлиненные рыбы
ход царицы изменялся другой начинался уже но ровно оба прямые и пепел серой пыли посыпал дорогу и сожженные кости шевелятся знаки псы подбирают жемчуга ее глаз хранят и камень руки утаят
черный камень черты чиниаи о который разбивались многие ветры
мы в стороне
горек наш овес нас не любят конские оки царицы девы а сколько молили жгли жертву
если не возле нее то возле дома стоим согнувшись незаметно ссыхаясь бы бин засвистели рога полено заблестели убить надо
рассмеялись нож упал ноги остриг разрубил только псы не чихают
невинный
э э зеи
чашки шевелятся кость кости сростется окрепнет?
ин эзгаи кости тело тын торчком ребра гвоздем трава на быке
притихли прислонился сосет сок кости мы все сохнем
множь камни перытые
лес тож деревья трудно указать границы концы
когда малы то больше кажется
менвше больнее
топаз несгораем
появляется замученная рыба кричит спасите рим опять утонет
стерлись имена на коре
прорастаем как трава на быке
все ее богатства у нас
не стали богаче
и жемчуг ее не согреет худеющие тела и рук не побелеют
псы не найдут нас хоть и траву следят на брюхе извиваются
сложились кости
горчеи бани
не смеются псы
на ноге вертятся
окаменели стволы
когда я разбежал подняться остроостров чер нике принял меня
не слышат нас псы не скавчат опять жалобно вытянут шеи и отбросив по земле стелятся нюхают головой кусаются
ту юр ща накрапывает
топаз трудно отличить от алмаза
мозг змеи целебен
наши головы прели когда мы были стары уменьшались телеса в пуху
кость мамонта под бурой мочалью
если не исцелит
и приложились мы к кости ладонь к кости и око стенели
стал лес как из ножа
повисли платочки
и псы наши потеряли носы по ветру
все покрыла рашетка
унесли бороды люди
одели на усы что торчат оглоблей
под бородой слюнявой пса
лег усталый
далека гроза
веселых охотниц орава
я издалека пришел
к родной собаке
у домов острый кол
так и просится в драку
в конуре блохи жалят часто
и пыль столбом
но малым я счастлив
хоть белье кругом
хоть слышу ход сводов
тяжелых колес…
но прижал я морду
ты бес! не пес…
тепло с чернявым рядом
кожу жую
лишь соли надо
размягчить шею твою
помню как меня били
за дружбу с тобой
но отхлынули хвили
над нами дом крутой
как часовые
стучат жуки
как раньше вздрагивал
чуя толчки
ноги мои достали доски
за ней дрожит песня
много там пустой тоски
а мне совсем не тесно
вся наша посуда
пустая чашка
не давит под спудом
синяя бумажка
с другом свернулись в калачик
дышать тяжело
повернуться — задача —
горло ко мне легло
зубы мои без устали
шкура крепка —
чешешься псина, устами
давишь на доске клопа
…там вилка в углу привешена…
мне нужно тебя обгрызть —
когда будет плешина
спустимся вниз…
какие сны мне снятся
я скоро выздоровею тогда
стану гонять зайцев
соской не будет борода
и проветрюсь солью
прокопчусь смолой
но навеянных пылью
не отведаю снов…
<1913>
