Илья Британ - Богу

Покоя нет в самоубийстве!
Лукаво лжёт холодный труп.
Упали сорванные листья,
Но свеж и зелен крепкий дуб.

Беги проклятого магнита,
Которым Смерть тебя влечет:
Пускай душа твоя разбита,
И с прошлым счастьем кончен счёт;

Пускай… Отживши всё земное,
Душа не может быть мертва.
Блаженство вечного покоя —
Любовь и вещие слова!

И лжёт себе самоубийца,
И лжёт уставшим Сатана:
Земное горе только снится;
Где Бог, — там мир и тишина!

Была ль судьба твоя, забава ли.
Но с детских лет уже греша,
Мечтала ты о грозном Дьяволе,
Чья Богом проклята душа.

Когда тоску земли изведала,
Когда устал твой мерный шаг,
Ему себя ты властно предала:
Владел тобой проклятый враг…

Горело сердце чёрной силою,
Безумной страстью маков зла.
О, сколько слез и горя, милая.
Себе к миру принесла!

Но всё давно сгорело дымами.
Настала в сердце тишина,
И ты святыми херувимами
Была, так мудро спасена.

И ты теперь навек избавлена,
Твой долгий путь и чист, и прям:
Тебе лицо святое явлено,
И нет возврата прошлым дням.

Не знаю, рок то был, забава ли.
Иль страсти призрачная ложь,
Но силы нет в смущенном Дьяволе,
И ты за Господом идёшь…

Я честно выдержал искус.
Разлуку принял смело. —
Итак, я больше не вернусь:
Ты этого хотела?

Теперь уж: «вы», — сгорело: «ты»
В огне моей печали…
Да, счастье в муках суеты
Вы встретите едва ли!

Я вижу грустное чело.
Я вижу взор угасший:
Лишь в прошлом будет вам светло.
«Так надо»? — Дело ваше.

Всё было жертвой? — но кому?
Чего вы ой хотели? —
Ведь вами брошены во тьму
Два сердца… так… без цели.

А путь земной так чист и прост,
Когда душа согрета!
Хотели неба, ярких звёзд? —
В любви довольно света.

Упрямо вы искали мук,
В любви горела злоба!
Земное счастье, милый друг,
Небесным стать могло бы…

О, если б был я вам врагом,
Меня любить смогли вы;
К чему мучительный надлом
И жуткие надрывы?

Назад былого не вернуть,
Судьба не в нашей силе:
Поймёте вы когда-нибудь,
Как вы любовь убили.

Любовь убитая жива
В страданьях, в острой боли:
Мои вы вспомните слова, —
Теперь вам до того ли!

Сомненья, точно пауки,
Нам ткали паутину…
Итак, теперь мы — далеки,
Итак, я вас покину!..

Погас во мне источник слёз,
Печаль моя не светит.
Что будет? — тягостный вопрос:
Пускай вам Бог ответит.

С иконы тёмной Иисус
Христос взирает кроткий…
Я шлю вам нитку лунных бус;
Примите: это — чётки.

Последний дар! совсем они,
Как слёзы эти бусы,
Как даром прожитые дни
И тяжкие искусы.

Светает. Серая заря.
Луна во мгле маячит.
Молитву скорбную творя,
Глядите, кто-то плачет…

Когда и как конец найду,
Всё будет вам известно.
Я верю вашему суду:
Страдайте долго, честно…

О, если б слёзы этих бус
У сердца вечно рдели!.. —
Итак, я больше не вернусь:
Вы этого хотели?..

Тоскливые очи искали.
Любовь разрывала мне грудь.
Кто послан мне Богом? — не та ли
Разделит мой тягостный путь?

Как радостно светит улыбка!
Взор — милых старинных картин…
Увы, это снова — ошибка,
И снова я, снова — один…

Тоскливые очи искали.
Скажи мне, колдунья, не ты ль
Развеешь земные печали
И с ними — житейскую пыль?

В ней — мудрая вещая сила
И сердце — без скорби и ран:
Казалось, душа полюбила,
Но снова — всё тот же обман!

Деревья. Поля. — Не она ли? —
Ребёнок… как небо чиста…
По в сердце все струны молчали,
И снова дорога пуста!

Тоскливые очи искали,
Изведали муку земли,
Погасли они от печали,
Но здесь никого не нашли.

А небо на землю смотрело,
Как будто желая взглянуть
На бедное слабое тело,
На бедный, безрадостный путь…

Словно Дьявол незримый качает с отравой большое кадило,
И бежит от него прямо в душу туман отвратительно — жёлтый…
Я сегодня поутру тяжелые четки с письмом получила:
Отчего ты убил наше солнце? Куда, дорогой мой, ушёл ты?
Знаю, жутко виновна пред Богом и вами: любить не сумела.
Разве вы были правы во всём? — отвечайте мне — прямо и смело:
Кто сомнения тяжкие грубо взвалил мне на слабые плечи?
Кто терзал меня еловом холодным и сжёг мои грёзы, как свечи?
Может-быть, вам был нужен еще один маленький дьявольский опыт? —
Он удался вполне вам, — ликуйте, гордитесь, — почти что без хлопот! —
Нет, любила, люблю, но пути своего никогда я не брошу:
Пусть холодные бусы, любви твоей дар, облегчат мою ношу…
Бог простит нам! — Друг другу земные обиды, поверь, мы простили…
Я тебя разлюбить не сумею… Кто в этом поможет: не ты ли? —
О,живи, дорогой, для великого светлого Божьего дела…
Как бы в эту минуту тебя приласкать… целовать я хотела!
Путь мой — долгий: до кельи? до яда? до липких объятий бульвара?
На меня пусть одну, по заслугам, падет Бога, Дьявола ль кара!
Ах, писать никогда не умела… И слёзы бегут торопливо…
Жёлтый душный туман. Боже мой, неужели навеки ушли вы?
Р. S.
Синий маленький крестик я, помните, как-то давно вам прислала? —
Если рвете, себя и меня не жалея, все прошлые нити,
Может, он вам противен иль давит он грудь вам хотя б очень мало, —
Бедный крестик тогда вы сломайте и просто, безмолвно верните…

Ты прислала синий крестик,
Я — из слёз холодных четки:
Мы уже не будем вместе,
Путь остался нам короткий…

Ты умрёшь от светлой боли,
Я погибну в синей дали:
Боже мой, не оттого ли
Мы друг другу их послали?

Мы сочтёмся — и по чести
За могильною решеткой:
Я верну с улыбкой крестик,
Ты, смеясь, мне кинешь четки…

Знаю каждую в мире я ныне страну,
Человек до конца мной изучен,
И как вольная птица в проклятом плену,
Я от жизни устал. Я измучен.

Я кого-то любил, я чего-то желал
В безысходном порыве к чему-то:
Путь земного скитанья и жалок, и мал,
А солгавшая Вечность — минута!

Что такое печаль незалеченных ран? —
Сердце верит, молчит только разум!
И влекомый в пространства невидимых стран
Захотел быть и стал водолазом.

Мой немеркнущий взор вдохновенно проник
До великих глубин океана,
И раскрылся его мне последний тайник
В полумгле водяного тумана.

Ни забвенье людей в бесконечной тиши,
Ни сиянье волшебных жемчужин, —
Ничего не пленяло сгоравшей души:
Этот мир был ей тоже не нужен.

Я поднялся на землю, где видел я зло,
Где конца нет тоске и заботам.
В голубые пространства меня унесло:
Захотел быть и стал я пилотом.

Я сумел через скучную звездную сеть
К новым солнцам, к неведомым лунам
Чародеем по воле своей долететь…
О, безумье! — не лучше вверху нам!..

Бесконечность миров — бесконечность тоски,
Будто скучные, скучные числа! —
И разбил я внизу свой корабль на куски…
О, мой путь — без конца и без смысла!

Ни вверху, ни внизу! — Бедный разум убит,
Сердце сдавлено каменным страхом…
И ушёл от себя я в изгнание, — в скит:
Волей Божьею стал я монахом.

Как спокойно течёт по равнине вода,
Не смущенная пылкой волною,
День за прожитым днём, а за годом года
Тихо гаснут за белой стеною.

Правда, слышу подчас океана я гул,
Вижу светлые грозные дали,
Но умею велеть, чтобы сразу уснул
Голос грешной тоски и печали.

Правда, вспомню подчас чью-то нежную грудь,
И потянет опять к поцелую,
Но чтоб вялую душу к молитве вернуть,
Я презренное тело бичую.

И приходит вся жизнь в этом Божьем скиту;
Как на дне неземного колодца…
Но последние дни я с тревогою жду,
Что гроза в мое сердце вернется.

Вдруг безумье свободы меня осенит,
И увидя в молитве гримасу,
Я с презреньем оставлю солгавший мне скит
И сожгу ненавистную рясу?

Чья тогда мне, скитальцу, поможет рука?
Где найду и для неба я крылья? —
О, томительный плен! О печаль и тоска!
О, позор рокового бессилья!