Илья Британ - Богу

Ты мгновенным метеором
Путь мой пересек
И с не сказанным укором
Скрылся не навек.

Я одна па перекрёстке
Призрачных орбит,
А в душе — былого блёстки:
Их она хранит.

Сердце смутно ждёт возврата
Схлынувшей волны.
Знаю: в чём-то виновата
Жутко, без вины.

Всё равно мне, — я не скоро
Богу дам отчёт,
А дорога метеора.
Путь мой пресечёт.

И когда столкнёмся оба.
Чтоб упасть во тьму.
Небо будет вместо гроба
Двум, как одному.

Отчего-то две орбиты
Здесь нам суждены…
О, Господь, мой грех прости ты
Жуткий, без вины!

Клубок великих дум распутай,
Больное сердце оживи,
Чтоб Вечность алою минутой
Зажглась в немеркнущей любви.

Земное пусть проходит рядом, —
Забудь его неверный сон:
Гляди, как ласков синий ладан.
И нежен сумрак близ икон.

Молитвы Господу слагав,
По миру призраком броды,
Чтоб жизнь открылася другая,
И солнце вспыхнуло в груди.

Хоть светлым ангелом тогда ты
Войдёшь в неведомый чертог,
Но всё равно: земной утраты
Вернуть не в силах даже Бог…

От бездны к бездне суждено нам
Держать куда-то долгий путь.
Внимай бестрепетным законам,
Людская трепетная грудь!

Пусть верно служат телу ноги,
Душе — два пламенных крыла,
И ярко светит мысль о Боге
В потёмках призрачного зла!

Измерить бездну — труд напрасный!
Не знай того, что впереди…
Над всем взлетая, будь бесстрастной
И — дальше! — или… упади!

Там — ряд бойцов распятых;
Там брата режет брат…
Нет в мире виноватых?
О, каждый виноват:

Убитый и убийца,
Обманутый и лжец,
И всякий, кто родится;
А прав — один Творец.

И в том, что тот повешен,
Тому не верит Бог, —
Во всём я тоже грешен:
Я знал и не помог.

Что ты, что он, что я ли,
Увы, — не всё равно ль:
Виновны все в печали,
Виновны все за боль.

И тянется сурово
Одна сплошная нить:
Пускай не будет злого,
Иначе — стыдно жить!

Звёзды чётко горят маяками
(Солнца нет, уж успело зайти.):
Бог зажёг их Своими руками
Для скитальцев земного пути…

В сердце — бурное вещее пламя
(Солнце жизни — давно позади.):
Бог целует своими устами,
И рождается песня в груди…

В детстве (был еще я мал.)
Бог всю правду мне сказал;
В сердце, лаской не согретом,
Я услышал: «Будь поэтом!»
Жизнь, ты средство! Бог, Ты — цель!
О, звени, моя свирель…

Что молчит моя тетрадь,
Вы виновны сами:
Надо чем-то торговать, —
Трудно жить псалмами.

Страшен будней злой клинок
В мареве излучин;
Вянет скромный мой венок,
А базар так скучен!..

Чернь завистлива и зла,
Судит праздность строго:
А для мирного угла
Надо так немного!..

Жить, как надо, не могу:
Жизнь всю жизнь мне гадит…
В том же мучился кругу
Мой духовный прадед.

Вам, конечно, всё — пустяк,
Миленькие братцы? —
Гаснет в чёрной тьме маяк:
Можете смеяться…

Кто выше и горя земного,
Кому и в страданьях отрада,
Тот всё понимает без слова,
Тому всё так ясно без взгляда.

О, много на совести пятен,
Но сердце любить не устанет:
Исчезнувший миг безвозвратен,
Но будущий день не обманет…

Кто; здесь изменит нам, себе ли
Тот станет трупом меж людей.
Того убьёт его же зелье
В потоке призраков и дней.

Кто пролил кровь свою, врага ли,
Тот будет проклят там и тут:
Душа у мрёт в немой печали,
Сама свершив свой чёрный суд.

Кто страстью пламенно ужален,
Тот будет иноком святым:
Он сам воскреснет меж развалин,
И станет прошлое, как дым.

Кто дерзко заповедь нарушит
И злого тленья сбросит гнёт, —
Иль сердце совестью задушит,
Иль Вечность в цепи закуёт.

Кто, споря с Богом, вырвет знамя
И смерть найдет в святом бою, —
Того нетленными руками
Обнимут ангелы в Раю!

Начни с конца, забудь начало.
Сожги средину; всех прости,
Кого ошибкой повстречала
На сером, призрачном пути.

До сердца памяти нет дела,
И в ней всегда таится ложь. —
Исчезло? Кончено? Сгорело?
Навеки умерло? — Так что ж!

Внемли таинственным загадкам
И сердцу вещему внемли,
Познать сумей мгновеньем кратким
Всю скорбь, все радости земли.

Не в снах, не в чёрном пистолете
Нам жизнь ответит на вопрос:
Отгадку знают только дети,
А правду всю сказал Христос..

Душа — огонь, а плоть — зола.
Но нет в ней мёртвых зёрен:
Как будто жизнь давно прошла,
И я судьбе покорен.

Дорога серая длинна,
Но знаю, есть граница:
Молчит родимая страна
И только, только снится.

О, лес и степь, о, луг и новь,
О, горы и равнина, —
Примите позднюю любовь
Почти родного сына!

О, как мне мил и как. далёк,
Мой домик за межою…
Я — бедный, бедный мотылёк,
Но с бурною душою!

Душа — огонь, а плоть — зола.
Устал я жить враждою.
И спорит мертвенная мгла
С бессмертною звездою!

День и месяц, и год —
Вереница забот.
Что родится, умрёт,
Но узнает восход.

Сердце можно увлечь
Мнимой ласкою встреч,
Но безгласная речь
Это — хуже, чем меч.

Средь кошмара, тревог
И погибших дорог,
Как последний итог —
Только Вечность и Бог!

Хотя в душе рыдают часто
Печаль и скорбь Екклезиаста,
Но как ничтожен и как тесен
Мне Божий мир без Песни Песен;

Хотя всегда, везде мне близко
Любви безумие Франциска,
Но в сердце блещут бурно, жарко
Алькофорадо и Петрарка;

Хотя разбила все скрижали
Тоска по Вечности Паскаля,
Но мудрость низменна и нема
Пред светлой тайной Вифлеема!

Земные скорби — сон пустой:
Они — забавы дьявола.
Влекись далекою мечтой
Заоблачного правила.

Мелькает грех в потоке зорь
Обманчивой личиною. —
С пресветлым Господом не спорь,
Идя дорогой длинною.

А в зное кратких неудач
Нам гибель только чудится. —
Над гробом прошлого не плачь:
Обещано — и сбудется!

Накрапывал дождик осенний;
Печально деревья шумели. —
Мне жалко убитых мгновений,
Мне страшно томиться без цели.

Гуляет но трепетным крышам
Озябший рассерженный ветер. —
А родине стой мой не слышен,
Никто на него не ответил.

Остыл мой нетронутый ужин,
Бокал одинокий не начат. —
Пока никому я не нужен,
Со мною никто не поплачет.

О, вечер осенний унылый,
Устал я нести свою ношу,
Однако до самой могилы
Креста своего я не брошу.

Чужда мне и зависть и злоба, —
Я Богу пою свои песни
И знаю, что, вызвав из гроба,
Он скажет: «Поэт Мой, — воскресни!»