Людмила Кулагина - Радость и грусть бытия

«Брезжит печаль бытия…».
Тихая радость струится.
Землю покину и я.
Дух мой поднимется птицей,

И полетит-поплывёт
Цаплей в другую обитель,
В ту, где забвенье живёт,
Где обрываются нити…

Дух мой, Психея-душа,
Песни оставив земные,
Чистой душой малыша
Вселится в сонмы иные.

Времени хрупкая вязь
Жизни оставит ли плёнку?..
Не оборвётся ли связь
С близким до боли ребёнком?..

Сможет ли вспомнить душа
Песни дождя, ветра, снега?..
«Курочек»[168] писк в камышах,
Солнца июльского негу?..

Иней на веточках лип,
Запах персидской сирени,
Речку, тепло летних плит[169],
Вкус земляничных варений?..

Скрип наклонённой сосны,
Дятла лихой молоточек,
И пробужденье весны,
Тополя клейкий листочек?..

Летнюю песню сверчка,
Зимний бутон чайной розы,
Запах душистый пучка
Ландышей?.. Ливни и грозы?..

Яблонь цветенье, и цвет
Снежных январских метелей,
Золото óсени лет,
Звон серебра свиристелей?..

Взгляд и мурчанье кота –
Тихо угасшего Пашки[170]?
Рэкса[171] вилянье хвоста?
И обещанья ромашки?..

Брезжит земная печаль.
Тихая радость струится.
Будет ли Землю мне жаль
В миг, что душа станет птицей?..

Отсуетилась. Можно почитать.
В блажь воспарений окунуться.
Лежать, притихнув, и молчать.
И с облаков в свой быт вернуться.

Огонь горит. Плита печёт.
Постираны и сохнут тряпки.
Из унитаза не течёт.
Мышь не скребёт, играет в прятки.

На кухне стало чуть тесней, –
Там втиснут старый холодильник.
Жизнь тем беднее, чем честней.
Так-так, так-так, – бубнит будильник.

Зима. Белёсый вид вдали.
Весна придёт, увы, не скоро.
Уныл и скучен вид земли.
Не слышен шум со снежных горок, –

Каникул вольность позади,
Игра в снежки, гирлянды, ёлки…
Покинут джинном Аладдин.
Игрушки спрятаны на пóлки.

Остался мыслей лишь узор
Поэтов, чьих не помню отчеств.
И жалкой бедности позор,
И страх нечаянных пророчеств.

Я звёздные свои миры
Давно покинула, забыла,
Приняв условия игры
Необходимой, но постылой.

И звёзд на небе хоровод
Уже не мáнит в бездну высей,
И утекло уж столько вод
С тех пор, как бездной дух томился.

И тыква для меня теперь
Не станет никогда каретой:
Закрыта плотно в сказку дверь,
А быль – как стёртая монета.

Рисунок дней поблёк и тускл,
Так слабы искры озарений.
Утерян выигрышный туз.
И поздних гóрек вкус прозрений.

И быт заел, и принц храпит,
И платья странствий обветшали.
Дух воспарений смирно спит,
Укутавшись худою шалью.

Лишь изредка, в рассветный час,
К чужому миру прикоснувшись,
Я различу, незримых, вас,
Едва от груза лет очнувшись.

И мир вернёт свой прежний блеск, –
Тот мир, что был во мне когда-то.
Не так уж тёмен мнится лес,
Проступят имена и даты.

И ляжет снова прежний свет
На чувства, лица и предметы,
И невозможных целей нет,
И счастья видимы приметы.

И хоть в седѝнах, – рядом Принц:
Как смéла я забыть об этом?!
И звёздный снег – алмазный приз
Кладёт зима в ладонь поэта…

Накинув пуховую шаль,
Сижу, как заложница ночи.
Меня ей нисколько не жаль, –
О, как холодны окна-очи!

Она чернотой всей своей
Глядит мне в притихшую душу.
Послушно внимаю я ей,
Внутри холодею и трушу.

Что хочешь ты, ночь, от меня? –
Молитв? Откровений и жалоб?
Стихов? Вдохновенья огня?
Чтоб время, как спринтер, бежало

Туда, где заветная цель
Прервёт его ленточкой красной? –
Где скрыта иголка в яйце[172],
Где жизнь с её бегом напрасна...

Когда придёт весенняя пора,
Когда очнусь от зимних наваждений,
Мне станет дом постыл – моя нора,
Душа запросит светлых наслаждений.

Апрельским светом дýшу напоив,
Я выйду, вся светясь, тебе навстречу.
Сквозную вязь пушистых веток ив
Тобою нареку в лазурный вечер.

Я назову тобою поймы рек, –
Их буйные и вольные разливы –
Прожилки синие земных усталых век,
И стаи чаек, белых и крикливых,

Берёзы почку, клейкую от смол,
И жажды жизни тополиный запах,
И песнь ветров, что мне споёт Эол,
И в облаках – воздушных замках – запад.

Я выйду, сбросив покрывало сна,
С которым в снег и холод зимовала,
– Ну, здравствуй, – наконец, скажу, – Весна,
Как долго по тебе я тосковала.

Душа моя как будто бы спала
Под зимние унылые мотивы.
Я так ждала тебя, я так ждала!
Я так хотела жить и быть счастливой!

Когда придёшь, скажу себе: «Держись!
Твоя мелодия пока ещё не спета».
Ведь ты мне всё: Весна – синоним – Жизнь.
Я без тебя не стала бы поэтом.

Не время для счастья, не время.
Ещё погодим, подождём.
Забот земных сбросив лишь бремя,
Дорогу мы к счастью найдём.

Чуть-чуть потерпеть, и в темнице
Забрезжат свобода и свет.
Не стоит в отчаянье злиться, –
Исхода и выхода нет.

Смирись с своей сущностью рабьей:
Будь Неба рабом, не Земли.
В покое оставь свои грабли[173].
Лишь голосу Неба внемли.

Утихнут любовные страсти,
Уйдёт красота от морщин,
И вкус свой утратят все яства, –
Остынут «житейские щи».

Легка будет к Небу дорога:
Оставь простакам барыши.
Всё тленно, за вычетом Бога
И нищей нетленной души.

Мечта, мечта, твой образ-дымка
Туманов утра и полнóчных рос,
Он вечно с нами – образ-невидимка,
Как память лета о цветенье роз.

Летучий образ с привкусом надежды
И запахом чудесных земляник,
Облекший плоть в незримые одежды
Летящих тканей греческих тунѝк.

В глазах качаясь, словно спелый колос,
Роняешь зёрна в дымчатую даль.
Твой так пленителен и нежен голос,
Твоя светла нездешняя печаль.

Ты словно мотылёк, почти бесплотна,
Ты как нектар для сирых душ земли.
Плывёт мечта – среди кувшинок лодка,
Что в призрачные метит корабли.

Мечта цветёт, как первоцвет и крокус,
Едва-едва растают снег и льды,
И, как факир, творит свой древний фокус,
Что в рай нас увлекает от беды.

Пока дышу – надеюсь и мечтаю,
Несутся вдаль кораблики мечты.
И в этот миг предчувствую и знаю –
Я буду там, где счастье ждёт и ты.

Пока мы бродили по снам –
По пýтаным лунным дорожкам,
Зима приготовила нам –
Собакам, и людям, и кошкам

Свой белый волшебный сюрприз,
Своё сокровенное чудо:
Земля в обрамлении риз,
Дома в париках с белым чубом,

Деревья в нежнейшем снегу,
Кустарник в пуантах и пачках,
И лебеди на берегу,
И пух их на импортных «тачках»[177].

Не виден вчерашний ледок –
Покрыт одеялом пушистым,
Цепочки не вьются следов,
И утро стерильно и чисто.

Снежинки летят, не спеша,
Бесшумно ложатся на землю…
И хочется жить, не греша,
И тайно вздыхает душа,
Своей первозданности внемля…