Николай Глазков - Избранное

В ручейке не купаюсь — балуюсь:
По колено его купель.
Говорят, что в нем водится хариус
И форель.

Мне не верить — нет основания,
Но в прозрачной его воде
Рыбок этого милого звания
Я не замечаю нигде.

Вероятно, все рыбки выловлены,
И грустят по ним берега.
А возможно, еще не выявлены:
Мимикрия их сберегла!

Серебрится струя между камушками
Сколько весен — потерян счет,
И становятся девушки бабушками,
А ручей все течет и течет.

И водица его поколенная
Чрезвычайно светла и мила,
И сливается с вечным мгновенное
В живописном селенье Ташла.

Сияет Большая Медведица,
Полярная светит звезда…
В России у нас гололедица —
Я думаю, что ото льда!..

Пути и дороги заснежены,
Я сам не по травке иду
И вижу, как милые женщины
Проходят по скользкому льду.

И каждая сто двадцать пятая
На льду поскользнется впотьмах
И молвит, торжественно падая,
Тревожное «ох» или «ах»!..

Прохожий! Кто ты, я не спрашиваю,
По снегу и льду не беги,
А, женщину видя упавшую,
Ей на ноги встать помоги!

Осмысливая ратные дела,
Меняя на кольчугу рясу схимника,
За все века Россия не дала
Ни одного великого алхимика.
Была страна богата иль нища,
Но Новгород Великий или Вологда,
Каменьев философских не ища,
Все золотое делали из золота.

Осмысливая ратные дела,
Готовясь сокрушить любого ворога,
За все века Россия не дала
Ни одного великого астролога.
Когда враги навязывали бой,
Тогда, терпя невзгоды и лишения,
По звездам не знакомая с судьбой,
Решала Русь свою судьбу в сражении.

Так жил и мыслил наш простой народ…
Когда степная вражья кавалерия
Против него готовила поход,
Он знал, что не поможет легковерие.
А здравый смысл был чрезвычайно прост
И рассуждал, поглаживая бороду:
Не прочитать судьбы по книге звезд,
Но в трудный час — булат надежней золота!

Припоминаю. Был я молод.
И недостаточно смышлен:
Изобрести хотел умометр,
Который был изобретен.

Я думал про несовершенный
Прибор для измеренья дум,
А телефон обыкновенный
Прекрасно измеряет ум!..

Многоречивость не похвальна,
И, очевидно, потому
Обратно пропорциональны
Минуты болтовни
Уму!

Он то и дело гонит бревна,
Их многотонно перебрав,
Остервенело и любовно
Осуществляет лесосплав.

Он со времен палеолита
Бежит по этим скалам вскачь,
Неистовый и знаменитый
Волшебный водопад Кивач.

Так, низвергаясь ошалело,
Он по душевной простоте
Наполовину служит делу,
Наполовину — красоте.

Так и поэт, который смело
Своей доверился мечте,
Наполовину служит делу,
Наполовину — красоте.

Так и поэт, веселый автор,
Слова чеканя и граня,
Творит свои стихи для завтра
И для сегодняшнего дня.

Я не вижу в этом суеверья,
В том, что есть священные деревья,
В том, что окружают их оградами,
В том, что награждают их наградами:
Лоскуточком, разноцветной лентой
Иль разменной медною монетой.

Я не вижу в этом суеверья, —
Хороши священные деревья:
Отличаются завидным ростом,
Атлетическим телосложеньем,
Красотою или благородством
И лица необщим выраженьем.

Очень хорошо, что их не рубят,
Очень хорошо, что их не губят,
Потому что уважают, любят,
Украшают, всячески голубят.

Я не вижу в этом суеверья,
В том, что есть священные деревья,
Так священны дивная природа
И святая собственность народа!

Ландыши — фарфоровые чашечки —
Хороши в лесу,
Где поют приветливые пташечки,
Пчелы пьют росу.

Веет ароматами от ландышей
В зной перед грозой,
И гордятся ландыши взаправдашней
Красотой лесной.

Ну, а ежели поставить в вазочку
Ландышей букет,
На ночь вам они лесную сказочку
Не расскажут, нет!

А когда вольется пробуждение
В утренний прибой,
Вы почувствуете от растения
Головную боль.

Словно накануне вы какого-то
Выпили ерша…

Любит лес дремучий, а не комнату
Ландыша душа!

Олёкма — чистота прозрачных вод,
Где рыбка завсегда плывет, живет.

Олёкма — высота таежных скал,
На водопой сюда изюбр скакал.

Олёкма — плес и резвая струя,
Сто тридцать верст — ни одного жилья.

Олёкма. Вот раздолье рыбакам,
Таким, как Петр, Егор и Африкан.

Им надо сеть тянуть, а я могу
Разжечь костер на сонном берегу.

Собрал я сор, бересту и плавник —
Взыграл костер, велик и огнелик.

Костер, светлей гори и полыхай, —
Кипит в ведре рыбацкая уха.

Знаток ухи, хлебать ее берусь:
В ней с привкусом тайги Олёкмы вкус!

Пришло извещенье о смерти,
               =о смерти,
               =о смерти,
Не верьте, сначала проверьте,
               =проверьте,
               =проверьте!

Известие это не то, нет,
         ==не то, нет,
         ==не то, нет!
Морская пехота не тонет,
            =не тонет,
            =не тонет!

Пропал твой товарищ.
Ты знаешь!
Скорбишь и страдаешь.
А может быть, зря унываешь?
А может быть, жив твой товарищ?

Печальное слово не то, нет,
            ==не то, нет,
            ==не то, нет!
Морская пехота не тонет,
            =не тонет,
            =не тонет!

Погиб твой любимый,
         любимый,
         любимый,
Для счастья необходимый.
А может быть, слух это мнимый?

А может, все это не то, нет:
Любимого не хоронят!..
Морская пехота не тонет,
            =не тонет,
            =не тонет!

Печальной будет эта песня
О том, как птицы прилетали,
А в них охотники стреляли
И убивали птиц небесных.

А птицы падали на землю
И умирали в час печали,
А в них охотники стреляли
Для развлеченья и веселья.

А птицы знали-понимали,
Что означает каждый выстрел,
Но неизменно прилетали
К родной тайге у речки быстрой.

И не могли не возвратиться
К родимой северной округе,
И песню горестной разлуки
Весной веселой пели птицы.

А в них охотники стреляли
И попадали в птиц, не целясь.
И песню скорби и печали
Весной веселой птицы пели.

За добротой побрел в леса,
Туда, где благодушны воды,
Радушны лиственные своды,
Разумны птичьи голоса.

Хранила доброта свой след
На всех деревьях, листьях, травах,
На ручейковых переправах
И на легендах давних лет.

Не для тщеславной чепухи,
Не ради позы или жеста
Она должна войти в стихи
И сообщить им совершенство!