Алексей Апухтин - Полное собрание стихотворений

Опять весна! Опять какой-то гений
Мне шепчет незнакомые слова,
И сердце жаждет новых песнопений,
И в забытьи кружится голова.
Опять кругом зазеленели нивы,
Черемуха цветет, блестит роса,
И над землей, светлы и горделивы,
Как купол храма, блещут небеса.

Но этой жизни мне теперь уж мало,
Душа моя тоской отравлена…
Не так она являлась мне, бывало,
Красавица, волшебница-весна!
Сперва ребенка языку природы
Она, смеясь, учила в тишине,
И для меня сбирала хороводы,
И первый стих нашептывала мне.

Потом, когда с тревогой непонятной
Зажглася в сердце отрока любовь,
Она пришла и речью благодатной
Живила сны и волновала кровь:
Свидания влюбленным назначала,
Ждала, томилась с нами заодно,
Мелодией по клавишам звучала,
Врывалася в раскрытое окно.

Теперь на жизнь гляжу я оком мужа,
И к сердцу моему, как в дверь тюрьмы,
Уж начала подкрадываться стужа,
Печальная предвестница зимы…
Проходят дни без страсти и без дела,
И чья-то тень глядит из-за угла..
Что ж, неужели юность улетела?
Ужели жизнь прошла и отцвела?

Погибну ль я в борьбе святой и честной
Иль просто так умру в объятьях сна –
Явися мне в моей могиле тесной,
Красавица, волшебница-весна!
Покрой меня травой и свежим дерном,
Как прежде, разукрась свои черты,
И над моим забытым трупом черным
Рассыпь свои любимые цветы!..

Проснулся я… В раскрытое окно
Повеяло прохладой и цветами;
Уж солнце ходит по небу давно,
А соловей не молкнет за кустами.
Я слушаю: так песнь его полна
Тоскливого и страстного желанья,
Так радостно проносится весна,
Что кажется, на что б еще страданье?

Но мне всю ночь ужасный снился сон,
Но дважды я всё с той же грезой бился,
И каждый раз был стоном пробужден,
И после долго плакал и томился…
Мне тяжело. О нет, в немой ночи
Отраднее сносить такие грезы.
О, слишком жгут весенние лучи
Еще недавно высохшие слезы!

Май на дворе… Началися посевы,
  Пахарь поет за сохой…
Снова внемлю вам, родные напевы,
  С той же глубокой тоской!

Но не одно гореванье тупое –
  Плод бесконечных скорбей,–
Мне уже слышится что-то иное
  В песнях отчизны моей.

Льются смелей заунывные звуки,
  Полные сил молодых.
Многих годов пережитые муки
  Грозно скопилися в них…

Так вот и кажется, с первым призывом
  Грянут они из оков
К вольным степям, к нескончаемым нивам,
  В глубь необъятных лесов.

Пусть тебя, Русь, одолели невзгоды.
  Пусть ты – унынья страна…
Нет, я не верю, что песня свободы
  Этим полям не дана!

  На голове невесты молодой
Я золотой венец держал в благоговенье…
Но сердце билося невольною тоской;
Бог знает отчего, носились предо мной
  Все жизни прежней черные мгновенья…
Вот ночь. Сидят друзья за пиром молодым.
Как много их! Шумна беседа их живая…
Вдруг смолкло всё. Один по комнатам пустым
Брожу я, скукою убийственной томим,
    И свечи гаснут, замирая.
Вот постоялый двор заброшенный стоит.
    Над ним склоняются уныло
    Ряды желтеющих ракит,
И ветер осени, как старою могилой,
    Убогой кровлею шумит.
    Смеркается… Пылит дорога…
Что ж так мучительно я плачу? Ты со мной,
Ты здесь, мой бедный друг, печальный и больной,
Я слышу: шепчешь ты… Так грусти много, много
    Скоплялось в звук твоих речей.
    Так ясно в памяти моей
Вдруг ожили твои пустынные рыданья
    Среди пустынной тишины,
  Что мне теперь и дики и смешны
    Казались песни ликованья.
Приподнятый венец дрожал в моей руке,
И сердце верило пророческой тоске,
    Как злому вестнику страданья…

Как я люблю тебя, дородный мой сосед,
  Когда, дыша приязнью неизменной,
Ты плавной поступью приходишь на обед
  С улыбкой вкрадчиво-смиренной!
Мне нравятся в тебе – твой сладкий голосок,
Избыток важности и дум благочестивых,
И тихо льющийся, заманчивый поток
    Твоих бесед медоточивых;
Порою мысль твоя спокойно-высока,
    Порой приходишь ты в волненье,
  Касаясь не без желчи, хоть слегка,
    Ошибок старого дьячка
    И молодого поколенья…
И, долго слушая, под звук твоих речей
Я забываюся… Тогда в мечте моей
  Мне чудится, что, сев в большие дроги,
    На паре толстых лошадей
    Плетусь я по большой дороге.
  Навстречу мне пустынный путь лежит:
Нет ни столбов, ни вех, ни гор, ни перевоза,
    Ни даже тощеньких ракит,
    Ни даже длинного обоза,–
Всё гладко и мертво; густая пыль кругом…
А серый пристяжной с своей подругой жирной
По знойному пути бредут себе шажком,
И я полудремлю, раскачиваясь мирно.

Я покидал тебя… Уж бал давно затих,
Неверный утра луч играл в кудрях твоих,
Но чудной негою глаза еще сверкали;
Ты тихо слушала слова моей печали,
Ты улыбалася, измятые цветы
Роняла нехотя… И верные мечты
Нашептывали мне весь шум и говор бала:
Опять росла толпа, опять блистала зала,
И вальс гремел, и ты с улыбкой молодой
Вся в белом и в цветах неслась передо мной…
А я? Я трепетал, и таял поминутно,
И, тая, полон был какой-то грустью смутной!

Я так тебя любил, как ты любить не можешь:
Безумно, пламенно… с рыданием немым.
Потухла страсть моя, недуг неизлечим –
   Ему забвеньем не поможешь!

Всё кончено… Иной я отдаюсь судьбе,
С ней я могу идти бесстрастно до могилы;
Ей весь избыток чувств, ей весь остаток силы,
   Одно проклятие – тебе.

С невольным трепетом я, помню, раз стоял
  Перед картиной безымянной:
Один из ангелов случайно пролетал
  У берегов земли туманной.
И что ж? На кроткий лик немая скорбь легла;
  В его очах недоуменье:
Не думал он найти так много слез и зла
  Среди цветущего творенья!..

Так вам настанет срок. На шумный жизни пир
  Войдете тихими шагами…
Но он вам будет чужд, холодный этот мир,
  С его безумством и страстями!
Нет, пусть же лучше вам не знать его; пускай
  Для вас вся жизнь пройдет в покое,
Как покидаемый навеки вами рай,
  Как ваше детство золотое!

Что так долго и жестоко
Не цвела ты, дочь Востока,
Гостья нашей стороны?
Пронеслись они, блистая,
Золотые ночи мая,
Золотые дни весны.

Знаешь, тут под тенью сонной
Ждал кого-то и, влюбленный,
Пел немолчно соловей;
Пел так тихо и так нежно,
Так глубоко безнадежно
Об изменнице своей!

Если б ты тогда явилась,
Как бы чудно оживилась
Песня, полная тоской;
Как бы он, певец крылатый,
Наслаждением объятый,
Изнывал перед тобой!

Словно перлы дорогие,
На листы твои живые
Тихо б падала роса;
И сквозь сумрачные ели
Высоко б на вас глядели
Голубые небеса.