Фахриддин Гургани - Вис и Рамин
Он был хитер -- и понял: чаровница,
Бесспорно, в этой крепости томится.
Решил: пора желанная пришла,
О нем подругу известит стрела.
Он бесподобным был стрелком из лука:
Далась ему военная наука!
Метнул четырехперую стрелу:
Как молния, она пронзила мглу!
"Лети! -- стреле сказал он быстрокрылой. -
Лети, ты -- мой посол к подруге милой.
Всегда летишь, как гибели гонец, -
Посланцем жизни стань же наконец!"
Стрела взвилась, прорезав мрак ночной,
До крыши долетела крепостной,
Свалилась неожиданно в ночи
К возлюбленной, у ложа из парчи.
Кормилица узнала ту стрелу,
Что в спальне оказалась на полу.
Вскочила, подняла стрелу мгновенно, -
Казалось, вспыхнул день во мраке плена!
Красавице стрелу преподнесла:
"Смотри, какая славная стрела!
Рамин прекрасный, чей удел -- разлука,
Ее метнул из бронзового лука.
Ее сиянье озарило мрак:
То подал нам Рамин свой жаркий знак.
Он в крепость прискакал как вестник блага,
К подруге привела его отвага".
Для Вис настало счастье на земле:
Прочла Рамина имя на стреле!
Она стрелу сто раз облобызала,
Прижав ее к своей груди, сказала:
"Стрела Рамина, радостный привет,
Ты мне милей, чем тот и этот свет!
Ты прилетела с лаской и весельем,
Моим отныне станешь ожерельем.
Я сделаю тебе, стрела Рамина,
Чудесный наконечник из рубина!
Разлука сердце ранила насквозь,
Сто стрел таких, как ты, в него впилось,
Но лишь тебя метнул охотник смелый, -
Из сердца выбил остальные стрелы!
Я стрел таких, как ты, не знала ране,
Таких, как ты, не видела посланий!.."
В душе Рамина бушевали мысли, -
Казалось, дивов полчища нависли:
"Куда моя стрела взвилась отселе?
Достигла или не достигла цели?
О, если б знала Вис, что в эту ночь
Я здесь, -- она б сумела мне помочь!
О сердце, бейся у меня в груди,
Не бойся никого -- и победи!
Я уповаю, -- мне поможет бог,
Что создал мироздания чертог.
Пусть даже мне судьбы грозит свирепость, -
Чтоб радость обрести, вступлю я в крепость!
Пусть даже будут из железа стены, -
Их уничтожит сердца жар нетленный!
Пусть даже змеи злобною оравой
Нагрянут со смертельною отравой, -
Я проложу сквозь них стезю свою,
С отвагой в сердце стены я пробью.
О сердце, если мы не оробеем,
То змеям страх внушим и чародеям,
Тогда своей рукой, своим мечом
Из крепости подругу извлечем!
Пускай мне руки поцелует смелость:
Разбить свою судьбу мне захотелось!
Стремленье к Вис в душе моей живет,
Иных вовек не буду знать забот.
Пусть мне враги жестокие грозят,
Пусть их возглавят Зард или Мубад, -
Я, как Сатурн, с упрямыми поспорю.
Они огонь? Я уподоблюсь морю!
У нас троих -- единый род и семя,
Кто лучше, кто сильней, -- покажет время".
Гляди: Рамин терзается, томится,
А Вис в сетях любви дрожит, как птица.
В его словах -- любовное пыланье,
В ее душе -- смятенье и желанье.
Кормилица ей подала совет:
"В счастливый час ты родилась на свет!
Упрятались, от холода дрожа,
В покои внутренние сторожа,
Ни одного на крыше часового,
Для ваших встреч пора настала снова.
В такой мороз на крыше нет охраны,
Придет к тебе любовник долгожданный.
Твой милый здесь, недалеко, однако
Не виден он из-за густого мрака.
Он знает, где нас держат взаперти,
Он в крепости сумеет нас найти.
Он здесь бывал с царем в былые годы,
Он изучил все выходы и входы.
А как в покой высокий наш попасть, -
Ему подскажет истинная страсть.
Открой окно, зажги огонь свечи,
Тогда Рамин отыщет нас в ночи.
Ему, который сам горит в огне,
Поможет огонек в твоем окне.
Он подойдет, а я умом раскину,
Сюда взобраться помогу Рамину".
Так поступила мамка, что хитрее
Была, чем дивы или чародеи.
Огонь сверкнул Рамину из окна, -
Он понял, где находится луна,
Где пленница скорбит, в каком покое,
Где пламя страсти светится живое.
Огня увидев купу золотую,
Он к крепости приблизился вплотную.
Не одолеть и серне той дороги, -
Крылатыми, ты скажешь, стали ноги!
Всесильно сердце, если влюблено,
Ни в чем преград не ведает оно.
Все беды мира на себя берет
Тот, кто к любимой движется вперед.
Пред ним и лев поникнет, как лисица,
А долгий путь в короткий превратится.
Дворцом пустыня сделается вдруг,
Дворец предстанет перед ним, как луг,
Львы в камышах предстанут, как павлины,
Гуляющие в цветниках долины,
Река предстанет малым ручейком,
Гора предстанет тонким волоском.
Тот, кто влюблен, такой отваги полон,
Как будто смерть в сраженье поборол он.
Венец творенья видит он в любимой:
Любовь -- его судья непогрешимый!
Любовь так укрепляет дух и тело,
Как будто счастья ты достиг предела.
Что для любви уродство, красота?
Безумную постигла слепота...
Взглянула Вис -- и видит с вышины:
Стоит любимый около стены!
Китайских сорок отобрав шелков,
Скрутила вдвое сорок тех кусков,
Скрутила крепко, сбросила их вниз.
Рамин взлетел по ним, как сокол, к Вис!
Пошел, облитый светом из окна, -
Соединились солнце и луна.
Как молоко с вином, они слились,
Они срослись, как роза и нарцисс,
Смешались, точно амбра и алоэ,
Как с жемчугом -- блистанье золотое.
Любовь слилась, ты скажешь, с красотой,
Сок винограда -- с розовой водой.
Как утро, стала ночь для них ясна,
Для них зимою расцвела весна.
Уста соединив для поцелуя,
Забыли, как измучились, тоскуя.
Скажи: с Фархаром встретился Навшад,
Самшит и тополь сблизиться спешат.
В покой трапезный двинулись вдвоем,
Чтоб оросить посев любви вином.
Взяв злато чаш в серебряные руки,
Освободились от ярма разлуки.
То жарко обнимались, целовались,
А то воспоминаньям предавались.
То страстный друг рассказывал подруге
О прежних муках, о своем недуге,
А то в рассказе Вис была досада
На грубый нрав ревнивого Мубада.
Вокруг была студеная зима,
Весь мир бесовская сокрыла тьма,
Но три огня в их комнате горели,
Цвели, казалось, розы средь метели!
Один огонь в их очаге пылал,
Как тополь рос, краснел он, как коралл.
Другой огонь был пурпурным огнем,
Он в кубках жил, наполненных вином.
Вис и Рамин, сердца свои пьяня,
Истоком были третьего огня!
Влюбленные за каменной оградой
Сидели с наслажденьем и отрадой,
Не думая о том, что их покой
Разрушится враждебною рукой,
Не думая, что ночь тоску таит,
Что скоро им разлука предстоит:
Одна такая ночь была ценней,
Чем сотни тысяч долгих, скучных дней!
Рамин смотрел на Вис, и в этот миг
Почувствовал, что счастья он достиг.
Запел он песнь, играя на тамбуре, -
Он мог сердца растрогать гордых гурий:
"Влюбленный, много ль ты познал невзгод?
Ты долго ль ждал, пока любовь придет?
Но славы не достигнешь без труда,
Без горя нет блаженства никогда.
В разлуке с милой -- ты на дно пойдешь,
В свиданье с милой -- жемчуга найдешь.
Ты, сердце, в одиночестве томилось,
Теперь с возлюбленной соединилось.
Терпи, сказал я. Кончится страданье,
Настанет долгожданное свиданье!
Пройдет зима, взойдет весенний цвет,
Минует ночь, и утра вспыхнет свет.
Чем дольше будешь у разлуки в пасти,
Тем больше вырастет свиданья счастье.
Чем больше будет у тебя забот,
Тем ярче наслажденье расцветет.
Я был в аду, я проклял жизнь мою,
Теперь сижу я с гурией в раю.
Из-за нее и крепость -- как цветник,
И день весны среди зимы возник!
Я преданность посеял в дни беды
И пожинаю радости плоды.
Я верности посеял семена,
И вышло так, что мне судьба верна!"
Привстала Вис, как вешний день мила,
В честь друга полный кубок налила.
Скажи: то с кубком движется самшит,
В руках нарцисса золото блестит!
Сказала: "Пью за смелого Рамина.
Он -- преданности, верности вершина!
Моя надежда яркая сбылась,
Она светлей моих горящих глаз.
В любовь Рамина верю, твердо зная,
Что так же верит в солнце жизнь земная!
Моя душа -- в возлюбленном Рамине,
Готова я пойти к нему в рабыни!
О, если в честь него я выпью яду,
Я обрету бессмертия усладу!"
Свой кубок осушила в добрый час,
Его расцеловала сорок раз.
Они -- вдвоем, они друг друга любят,
За поцелуем и вино пригубят.
Приятно пить вино и целовать
Своей любимой мускусную прядь!
Ее в уста целуя, пьешь вино,
В вине -- ее уста познать дано!
Он был в ее объятьях до рассвета
Средь амбры и гранатового цвета.
Так девять месяцев прошло, даруя
Рубин вина с агатом поцелуя.
В рубине был источник опьяненья,
