Владимир Маяковский - Стихотворения (1928)

Кому
        в Москве
                       неизвестна Никольская?
Асфальтная улица —
                                   ровная,
                                               скользкая.
На улице дом —
                           семнадцатый номер.
Случайно взглянул на витрины
                                                  и обмер.
Встал и врос
и не двинуться мимо,
мимо Ос-
авиахима.
Под стекло
                  на бумажный листик
положены
                человечие кисти.
Чудовища рук
                       оглядите поштучно —
одна черна,
                  обгорела
                                 и скрючена,
как будто ее
                   поджигали, корежа,
и слезла
              перчаткой
                              горелая кожа.
Другую руку
                    выел нарыв
дырой,
           огромней
                          кротовой норы.
А с третьей руки,
                           распухшей с ногу,
за ногтем
               слезает
                            синеющий ноготь…
Бандит маникюрщик
                                 под каждою назван —
стоит
         иностранное
                             имя газа.

Чтоб с этих витрин
                               нарывающий ужас
не сел
          на всех
                      нарывом тройным,
из всех
            человеческих
                                  сил принатужась,
крепи
         оборону
                      Советской страны.
Кто
      в оборону
                      работой не врос?
Стой!
         ни шагу мимо,
мимо Ос-
авиахима.
Шагай,
           стомиллионная масса,
в ста миллионах масок.

Семнадцать и двадцать
нам только и лет.
Придется нам драться,
хотим или нет.
Раз!
       два!
              раз!
                     два!
Вверх
          го-
              ло-
                   ва!
Антантовы цуцики
ждут грызни.
Маршал Пилсудский
шпорой звенит.
Дом,
        труд,
                 хлеб
                         нив
о-
   бо-
        ро-
             ни!
Дунули газом,
и парень погас.
Эх,
     кабы сразу
противогаз!
Раз!
       два!
              шаг,
                     ляг!
Твер-
         же
             шаг
                   в шаг!
Храбрость хвалимую —
в сумку положь!
Хитрую химию,
ученый,
             даешь!
Гром
        рот,
              ать,
                    два!
Впе-
       ред,
              брат-
                       ва!
Ветром надуло
фабричную гарь.
Орудует Тула —
советский пушкарь.
Раз!
       два!
              раз!
                    два!
Вверх
          го-
              ло-
                   ва!
Выгладь да выровняй
шрапнельный стакан!
Дисциплинированней
стань у станка.
Дом,
        труд,
                хлеб
                        нив
о-
   бо-
        ро-
             ни!
Не пехотинцы мы —
прямо от сохи
взмоет нас птицами
Осоавиахим!
Раз!
       два!
              шаг,
                     ляг!
Твер-
         же
             шаг
                    в шаг!
Войной —
                буржуи прутся,
к лету,
           к зиме ль
смахнет их революция
с ихних земель.
Гром
        рот,
              ать,
                    два!
Впе-
       ред,
              брат-
                       ва!

Подымая
               гири
                       и ганте́ли,
обливаясь
                 сто десятым потом,
нагоняя
             мускулы на теле,
все
      двуногие
                     заувлекались спортом.
Упражняются,
                      мрачны и одиноки.
Если парня,
                   скажем,
                               осенил футбол,
до того
            у парня
                        мускулятся ноги,
что идет,
              подламывая пол.
Если парень
                    боксами увлекся,
он —
        рукой — канат,
                               а шеей —
                                               вол;
дальше
            своего
                       расквашенного носа
не мерещится
                       парнишке
                                       ничего.
Постепенно
                  забывает
                                 все на свете.
Только
           мяч отбей
                            да в морду ухай,—
и свистит,
                 засвистывает ветер,
справа
           в левое засвистывает ухо.
За такими,
                 как за шерстью
                                         золотой овцы,
конкурентову
                     мозоль
                                 отдавливая давкой,
клубные
             гоняются дельцы,
соблазняя
                 сверхразрядной ставкой.
И растет
              приобретенный чемпион
безмятежней
                     и пышнее,
                                     чем пион…
Чтобы жил
                 привольно,
                                  побеждая и кроша,
чуть не в пролетарии
                                  произведут
                                                    из торгаша.
У такого
             в политграмоте
                                      неважненькая си́лища.
От стыда
               и хохота
                             катись под стол:
назовет
             товарища Калинина
                                             «Давид Василичем»,
величает —
                   Рыкова —
                                   «Заведующий СТО».
Но зато —
                пивцы́!
                           Хоть бочку с пивом выставь!
То ли в Харькове,
                            а то ль в Уфе
говорят,
             что двое футболистов
на вокзале
                 вылакали
                                 весь буфет.
И хотя
           они
                 к политучебе вя́лы,
но зато
            сильны
                        в другом
                                      изящном спорте:
могут
          зря
                (как выражаются провинциалы)
всех девиц
                  в окру́ге
                               перепортить!

Парень,
            бицепсом
                            не очень-то гордись!
В спорт
            пока
                   не внесено особых мен.
Нам
       необходим
                         не безголовый рекордист —
нужен
          массу подымающий
                                           спортсмен.

И Врангель и Колчак
                                 усопли мирно оба.
Схоронят и других…
                                 не бог, так время даст.
Но не усопла —
                          удесятерилась злоба
Советы окруживших
                                буржуазных государств…
Капиталисты европейские,
                                          хозяева ученых,
купили
           оптом
                    знание и разум.
И притаился
                    их
                        ученейший курчонок,
трудясь над новым
                              смертоносным газом.
Республика,
                   с тобой грозят
                                           расправиться жестоко!
Работай так,
                    чтоб каждый по́том вымок…
Крепите оборону,
                            инженер и токарь.
Крепи, шахтер,
                        газетчик,
                                      врач
                                              и химик!
Войну грядущую
                           решит
                                      аэропланов рой.
Чтоб бомбовозы
                           города́ Союза
                                                 дырами не взрыли —
летающую мощь,
                            не прекращая, строй!
Шуми по небесам
                             крылами
                                       краснозвездных эскадрилий.
И день,
            когда
                     подымут пушки зык
и поползет
                  землей
                              смертища газовая,—
встречай умело газ,
                                прекраснейший язык
под маской
                  смерти
                             с удовольствием показывая.
Не знаем мы
                     войны годов и чисел;
чтоб не врасплох пришла,
                                         гремя броней и ковкой,
встречать
                любую смерть
                                        заранее учись,
учись владеть
                       противогазом и винтовкой.
При встрече с нами
                                заграничный туз
улыбкой вежливой
                              приподымает ус,
но случай
                побороться
                                  он не проворонит.
Рабочие,
              крестьяне,
                               весь Союз —
и день и ночь
                      готовьтесь к обороне,
чтоб мог ежеминутно
                                  наш Союз
на гром оружия
                         и на угрозу речью,—
на массу опираясь,
                               крикнуть:
                                              «Не боюсь!
Врага,
          не дрогнувши,
                                 вооруженный встречу!»