Лев Маляков - Сберегите цветы полевые
«До войны задолго было…»
До войны задолго было,
Да быльем не поросло:
Воду мы с отцом возили
На покосы за село.
На возу — полны бочонки,
Ублаженье для косцов.
Серый ёкал селезенкой
По дороге меж овсов.
Вдруг «фордзон» пыхтит
навстречу —
Взвился Серый на дыбы.
Я — с телеги —
Больше нечем
Заслониться от судьбы.
Велики глаза у страха —
До сих пор себя казню.
А отец сорвал рубаху —
И на голову коню.
Тот «фордзон» прогрохал лихо,
Скрылся в дымке давних лет…
Нынче чуткая лосиха
Выйдет к трактору на свет.
Да и сам я на колесах —
На отменных «Жигулях».
Но спешу не к сенокосу,
По дороге той пыля.
Заглядев вдали возницу,
«Жигули» приторможу.
И коня, как чудо-птицу,
Долгим взглядом провожу.
Но как будто бы досада
Шевельнется вдруг во мне:
Нет, дорогу мерить надо,
Чтобы в ней была отрада,
Иль пешком,
Иль на коне.
В ЗАЩИТУ КОНЕЙ
Везут машинами коней,
Как будто прошлое державы…
И думы —
на дыбы по праву —
Все о России,
все о ней.
Куда везут,
любому ясно, —
Каурых,
рыжих,
вороных…
Заката хмарь лилово-красной
Попоной кинута на них.
Горит закат…
А думы круто —
В века, как будто в облака.
Иные видятся маршруты
И битюга,
и рысака.
Мужик не то чтобы берег —
На справного коня
молился.
Конем и в сказках он дивился —
Товарищем любых дорог.
Дошли заботы до меня,
Вручив крестьянское наследство.
И вот — пишу,
Иного средства
Не знаю,
как сберечь коня.
БРАТУ
Мне житье братана нравится —
Стал он крепким мужиком.
У него жена —
красавица,
Словно терем, новый дом.
По плечу братану разное:
И пахать, и убирать,
Он работает,
как празднует,
И жена ему под стать.
Сколько лет из русских кряжевых
Сортовые нянчил льны!
Не жалея сил,
выхаживал
Гордость псковской стороны.
Расцветая,
в пояс клонится
Бирюзовая волна.
И течет, ликует звонница
Удивительного льна.
«Голубая июньская чаша…»
Голубая июньская чаша
Опрокинулась гулко в луга…
День ото дня становится слаще
На болоте густая куга.
За болотом
не то чтоб стеною,
Но отрадно вздымается рожь,
Подымается правдой земною,
Что в душе испокон бережешь.
Запечатана в малой крупице
Стародавняя страсть мужика:
Щедротою к скотине и птице
Никогда не скудела б рука!
На ржаном
чтоб детишки на славу
Расцветали, как в поле цветы;
Чтоб осталось для бражной забавы
И для прочей мирской красоты.
В наливном вековечная сила
И машин,
и радивых сердец,
И всего, что Земля сотворила
И оставила нам как венец.
«Все жду чего-то от проталой…»
Все жду чего-то от проталой
Земли лесной,
Хотя душа перестрадала
Мороз и зной.
Все жду…
Предчувствую заране,
Лишился сна.
В завитом свитками буране
Молчит весна.
РОДНОЕ ПОЛЕ
Березы ветром в дуги гнуло,
Дождями плавило снега.
Меня на волю потянуло —
Вдохнуть простудные луга.
Земля лежит как на ладони —
На все четыре стороны.
Над головою тучи гонит —
Посланцев завтрашней весны.
Кругом проталины-заплаты
С холма открылись без прикрас.
Мне почему-то жутковато,
Как будто в поле первый раз.
Плечом давлю на плотный ветер,
Как на тугие паруса.
Я, как всегда, за все в ответе —
За землю и за небеса.
Иду в весеннее раздолье
И повторяю про себя:
О боль моя, родное поле,
Прости, любя,
Прости, любя!
«Заявился я домой из далека…»
Заявился я домой из далека,
Не признала меня Гдовка-река.
Крепость старая осела совсем,
И трава на ней в студеной росе.
Вечерами гусли звонкие тут
Песни славные о прошлом ли поют?
Возле крепости задумчив стою,
Отыграл я, видно, песню свою.
Неужели, отгорожен межой,
В милом городе стал вовсе чужой?
Как на привязи, по улицам кружу:
То направо,
то налево погляжу.
Гдовитяночки —
кровь с молоком,
Глаз не прячут,
провожают хохотком.
Побелел я под осенний ковыль,
Поосела не дорожная пыль —
Поосела пыль прошедших годов.
Не узнал меня, приезжего, Гдов.
Улыбнусь я и пойду на причал,
Где свидание любимой назначал.
«С тобою забываются года…»
С тобою забываются года:
Как будто унесло года водою.
И до чего ты глупо молода,
Что невозможно стариться с тобою.
Ударил в небо колоколом гром —
Природу на расцвет благословили
грозы.
Листвой зелено-клейкой над бугром
Взметнулись к солнцу старые березы.
Черемухи в низинах расцвели,
В полях поднялся половодьем клевер.
А в небесах курлычат журавли,
Не от меня летят —
Ко мне, на север.
«Натали — какое имя…»
Н. Л.
Натали — какое имя,
Словно музыка сама!
Нынче песнями твоими
Я совсем сведен с ума.
Нету радости предела.
Мне подумалось:
Рискну!
Пригласил тебя несмело
В заповедную страну.
В той стране нам все желанно,
Даже старенький шалаш.
И росинки безобманно
Озаряют берег наш.
На воде кувшинок звезды
Ослепляют белизной.
Над рекой рябины гроздья
Излучают терпкий зной.
Настоялись к полдню пожни,
Воздух льется, словно мед.
И куда ж нас бездорожье
Травяное заведет?
ШУТОЧНОЕ
В твоих устах и ветхие слова,
Как средь базара первые тюльпаны, —
И дороги,
и девственны,
и пряны…
Внимаю я —
и кругом голова.
И яблоко зеленое в руках —
Протянешь —
Превратится в золотое…
Но каково же под твоей пятою?
Подумаешь —
и одолеет страх.
ПОЕДИНОК
Они сошлись в последний раз,
Рога скрестились,
Словно шпаги.
А в стороне она паслась,
Не замечая их отваги.
Сошлись старик и молодой,
Глаза синеют,
Словно сливы…
Она беспечно над водой
Застыла у ветвистой ивы.
Они стоят
Рога в рога,
Схлестнулись опыт с ярой силой.
Закат упал на берега —
Рыжеет на земле остылой.
Как струны,
Ноги напряглись,
Кровянят ноздри,
Дышат стоном.
Сладка и беспощадна жизнь.
Суровы у нее законы.
Опали мокрые бока,
Прихваченные сединою.
Трещат рога у старика,
Как род копытом сухостои.
Скользит предательски нога.
У молодого злее хватка —
Достали острые рога
Незащищенную лопатку.
А та, которую берег
От волчьей стаи и напасти,
Другому ткнулась мордой в бок,
Готовая к беде и счастью.
«Я тоской зашелся по тебе…»